Солнце на западе значит ашхабад там
Кин-дза-дза!
— Привет!
— Привет! Что новенького?
У Манохина на объекте трубы лопнули.
— Как отличник?
— Гуляет отличник.
Вовка, за хлебом сбегай, я забыла.
Да, и макароны захвати.
Товарищ, там человек говорит, что он инопланетянин, надо что-то делать.
Звони в «03».
Я-то позвоню, только он почти босой.
Извините, плохо пахну. Холодно. Это я в железном ящике взял.
Друг, скажите номер вашей планеты в тентуре, или ее номер в спирали.
А то я перепутал контакты и теперь не могу вернуться домой.
Не знаем мы номер, забыли, родной. Сейчас парнишка в справочную позвонит,
а мы его подождем в булочной с тобой. Идет?
Слушайте, друзья, не надо булочной, не надо справочной.
Вот моя планета. УЗМ 247 в тентуре. Галактика Бета в спирали.
Вот машинка перемещения в пространстве.
Какой контакт мне нажимать,
чтобы домой переместиться? Ведь время относительно, понимаете?
Значит такое предложение. Сейчас мы нажимаем на контакты
и перемещаемся к вам, а если машинка не сработает,
то тогда вы переместитесь
с нами, куда мы Вас переместим. Идет?
— Нет, нельзя. Надо знать.
— Да можно.
— А ты, что видишь, а?
— Песок.
Значит сработала эта хреновина.
А этот козел с дырочками, там что ль остался?
Спокойно, спокойно только.
Солнце есть. Песок есть, притяжение есть.
Где мы?
Мы на Земле. Или. Давай будем считать, что мы на Земле в пустыне.
Каракумы! Какие еще у нас пустыни?
Гоби, Сахара.
— Я сказал, что у нас.
— У нас еще Кызыл-Кумы.
Давай будем считать, что это Каракумы.
Значит так. Солнце на западе, значит Ашхабад там. Понял? Пошли.
— Товарищ, Вас как зовут?
— Владимир Николаевич.
А меня Гедеван.
— У тебя в портфеле бутылка. Вино?
— Не, уксус виноградный, зелень есть.
Хорошо живем.
Вы не помните, какой номер назвал тот,
у которого мой носок остался?
Нет.
Может мы на той планете, откуда он к нам переместился?
Слушай, скрипач. Как бы мы не гадали, все равно ни хрена не выясним.
Вот выбрали направление и идем. Нам главное до воды добраться, ясно?
Я тапочки хочу надеть.
— Ну надень.
— Тогда Вы остановитесь.
Который час?
— Четыре.
— Ночи?
Неудобно получилось.
Звонил с аэропорта, сказал через час буду, а сам.
— В консерватории учишься?
— Нет, чужая. Профессора Рагозина.
Он у нас шефский концерт давал, а потом они скрипку забыли.
— Сам из Тбилиси?
— Из Батуми.
Думал скрипку отдам, на электричку успею.
Я в Иваново учусь, в текстильном.
Но сперва я в МИМО сдавал, но там мне сказали, что еще.
Тихо.
Ку!
Человек.
Ку!
Ку! Здрасьте!
Ку!
Капстрана.
Ку! Ку! Ку!
Ы-Ы-Ы.
Ку! Ку! Ку! Ы-Ы-Ы.
— Иностранным владеешь?
— Английским. Французским слабо.
Скажи им, что денег нет.
Скажи им, платить же надо.
Джентльмен, сори. Ви хевент мани нау.
Ку.
Здравствуйте. Мы наши туристы, отстали от группы.
Новое в блогах
Приложения пользователя
«Кин-дза-дза́!» — культовый двухсерийный художественный фильм, снятый на киностудии «Мосфильм» (вышел на экран 1 декабря 1986) по сценарию Резо Габриадзе и Георгия Данелия.
Цитаты
— Где отличник?
— Гуляет отличник
.
— Товарищ, там человек говорит, что он — инопланетянин. Надо что-то делать…
— Звони в 03
.
Не надо булочной. Не надо справочной.
Значит, такое предложение: сейчас мы нажимаем на контакты и перемещаемся к вам. Но если эта машинка не сработает, тогда уж Вы с нами переместитесь, куда мы Вас переместим!
— Нет, нельзя. Надо знать!
— Да можно…
— А ты что видишь? А?
— Песок…
— Значит, сработала эта хреновина… А этот козёл-то… с дырочками там, что ли, остался?
— Солнце есть. Песок есть. Притяжение есть. Где мы? Мы на Земле. Или…
— Или?
— Нет, давай будем считать, что мы на Земле в какой-то пустыне.
— Каракумы! А? Какие у нас еще пустыни?
— Гоби, Сахара…
— Ну я же сказал, что у нас!
— Ну, у нас еще Кызылкумы.
— Нет! Давай будем считать, что это — Каракумы.
Значит, так. Солнце на западе, значит Ашхабад — там! Понял? Пошли!
— Который час?
— Четыре.
— Ночи?
— Ночи.
— Банкет?
— Не… Обед…
Капстрана…
Здравствуйте! Мы — наши туристы, отстали от группы. Подбросьте нас до города, а там мы как-нибудь уже сами! Переводи.
Нет денег… И деньги, и документы, и валюта — все осталось у экскурсовода. Ну, так получилось… Отошли на секундочку, и затерялись в песках.
Ни одной буквочки! Ни одной «мэйд ин…»[1]?
— Что они хотят?
— Ку они хотят…
— Владимир Николаевич, а может быть, мы все-таки на…
— Да… Типичные марсиане.
Люсенька, родная, зараза, сдались тебе эти… макароны…
Та-а-к. Значит, русский язык знаем. Зачем потребовалось скрывать?
А этот паца́к все время говорит на языках, продолжения которых не знает!
Мы из Советского Союза, прибыли по культурному обмену. Наши знают, где мы. Ищут.
Маймуно, виришвило! (груз. «Обезьяна, сын осла»)
Ну, гравица́па — это то, без чего пепела́ц может только так летать (делает горизонтальный жест рукой), а с гравицапой — в любую точку Вселенной — фьюить! — за пять секунд!
Как же это вы без гравицапы пепелац выкатываете из гаража? Это непорядок…
Пошли, Скрипач, в открытый космос.
Или ты сейчас же отдаёшь нам эту КЦ, или меньше чем за семь коробков мы тебя на Землю не положим!
Пацак пацака не обманывает, это некрасиво, родной…
— Я сказал — до города.
— А это что?
— Сарай.
— А это что? А это что?! А это что здесь — не город?!
Ты не дрыгайся! Показывай свою гравицаппу. Если фирменная вещь — возьмём!
Пацак! Какие балды у меня здесь контрабандный КЦ возьмут, при свидетелях, когда за него — пожизненный эци́х с гвоздями?! У тебя в голове мозги или кю?!
— Ты кто? Я спрашиваю — ты кто?
— Пришелец-прораб.
— Нет, ты паца́к! А ты кто?
— Я грузин.
— Не-ет, ты тоже пацак! Ты́ пацак, ты́ пацак и он пацак! А я — чатла́нин! И они — чатлане! Так что ты цак надень, и в пепелаце сиди, ясно?
Посмотри на меня в виза́тор, родной. Какая точка отвечает? — зелёная! Теперь на него посмотри — тоже зелёная. И у тебя зелёная! А теперь на Уэфа посмотри, какая точка — оранжевая? Это потому, что он чатланин!
— Плюк — чатланская планета, поэтому мы, пацаки, должны цаки носить.
— Дааа! И перед нами, чатланами, должны делать вот так! (трижды хлопает пальцами по щекам, после чего полуприседает, разводя руки в стороны и немного назад).
Это оголтелый расизм!
— Владимир Николаевич, у тебя дома жена, сын-двоечник, за кооперативную квартиру не заплачено. А ты тут мозги пудришь… Плохо кончится, родной…
— Ты свои КЦ им не показывай. И не думай о них. Ты мой КЦ покажи. И больше пол-спички не давай, гравицаппа пол-спички стоит.
— А твой пацак сказал, что це́лую.
— Т-с-с. И он — пошутил.
— А пацаки и чатлане это национальность?
— Нет.
— Биологический фактор?
— Нет.
— Лица с других планет?
— Нет.
— А чем они друг от друга отличаются?
— Ты что, дальтоник, Скрипач? Зеленый цвет от оранжевого отличить не можешь? Турист…
Привет! Как жизнь? […] Ну, чё новенького-то на Плюке?
Клади КЦ — получишь гравицаппу.
Вообще-то я не специалист по этим гравицаппам…
— Еда есть?
— Каша…
— Какая?
— Пластиковая…
— Это чего?
— КЦ
— Надо снова проверять…
— Ну проверяй.
Я представитель цивилизованной планеты, и требую, чтобы вы проследили-бы за своим лексиконом!
Я ему тыщу раз говорил, что в центр надо лететь! А он жадный, как все чатлане: «На два чатла дешевле. » Кю!
— Это твое заднее слово?
— Задне́е не бывает!
Скрипач свистит. У него еще чатлы есть.
— Откуда на Плюке моря? Из них давным-давно луц сделали.
— Извините, что сделали?
— Топливо, Скрипач, топливо!
— Откуда столько набралось?
— Кашу жрали. Воду пьете. И бандура.
— Бандуру вычеркни, не берем бандуру.
— Скрипач, вместо того, чтобы все время думать, что ты первый грузинский космонавт, и что тебе Нобелевскую премию дадут, верни ложку, которую ты у нищих артистов украл.
— Небо… небо не видело такого позорного пацака как ты, Скрипач. Я очень глубоко скорблю…
— Ты куда?
— В туалет!
— В туалет с деньгами нельзя. Деньги оставь здесь.
— Ну вот у вас, на Земле, как вы определяете — кто перед кем сколько должен присесть?
— Ну, эт на глаз…
— Дикари.
Я тебя полюбил — я тебя научу.
Если у меня немножко КЦ есть, я имею право носить жёлтые штаны, и передо мной пацак должен не один, а два раза приседать. Если у меня много КЦ есть, я имею право носить малиновые штаны, и передо мной и пацак должен два раза приседать, и чатланин «ку» делать, и эцилопп меня не имеет права бить по ночам… Никогда.
Скрипач! Тут инопланетяне штанами фарцуют… жёлтыми… Нужны тебе?
А Скрипач не нужен, родной. Он только лишнее топливо жрёт.
Рации у нас нет, мы её выкинули.
— Ну и зараза же ты, родной…
— Он хуже. Он просто кю!
Принеси песочку, родной.
К правительству лететь — гравицаппу надо иметь! Правительство на другой планете живет… родной.
Если есть на этом Плюке гравицаппа, так достанем. Не такое доставали…
— До центра подвези!
— Три чатла.
— Нет денег. Но мы отработаем!
— А что ты можешь?
— Я? Я все могу!
— А короче?
Народу нравится!
Спокойно, Скрипач, не раздражай даму.
— Ну вот что я щас думаю?
— Что твоя жена по моргам звонит.
— Какой дурак на Плюке правду думает?… Абсурд!
— Вот потому, что вы говорите то, что не думаете и думаете то, что не думаете, вот в клетках и сидите. И вообще, весь этот горький катаклизм, который я тут наблюдаю… и Владимир Николаевич тоже…
Сказано — пацакам в клетке выступать, значит надо в клетке. Чё выпендриваетесь?
Ищи себе другой ансамбль, дядя!
Я скажу всем, до чего довёл планету этот фигляр ПЖ! Пацаки чатланам на голову сели! Кю!
— Одеколон украла…
— Женщина.
Мама, мама, что я буду делать? Ку!
Мама, мама, как я буду жить? Ы-ы-ы-ы-ы!
У меня нет тёплого пальтишки,
У меня нет тёплого белья.
Заткнись, слуха у тебя нет.
Родной, это же последний выдох. Могила. Кладбище.
— Мат. А говорил — второй разряд…
— Он хвастун.
— Дядя Вова. Цапу надо крутить, цапу.
— На! Сам делай!
— Мне нельзя, я чатланин.
— Уйди отсюда. Как советовать, так все чатлане, а как работать, так…
— Киндермат.
— Нечестная игра! Ты специально мои ходы плохо думал!
— Своими мозгами надо играть.
— Как он может своими мозгами играть когда он эти куклы первый раз видит?
Уэф, ты когда-нибудь видел, чтобы такой маленький пацак был таким меркантильным кю?
— А соловей — пацак?
— Почему пацак?
— Сами сказали, что он без клетки поёт!
— Ну значит — пацак…
— А-а-а, вот видишь! У вас такой же оголтелый расизм, как и здесь, на Плюке, только власть захватили не чатлане, а пацаки — такие, как ты и твой друг Соловей!
Воду младшим.
— Кончай филонить, дядя Вова.
— Ну, полетели, полетели, родной.
— А у вас на Земле всё ещё моря есть?
— И моря есть, и реки есть, и порядочные люди есть, господин Уэф.
— Дикари, плакать хочется.
Женщину вынули, автомат засунули.
Ну, ку, ку!
Спокойно! Стоять!! Тихо. А ты говоришь — ку!
— Побойся неба! ПЖ жив и я счастлив.
— А я ещё больше счастлив!
— А нормального входа в этот универсам нет?
— За нормальный чатлами надо платить, родной!
— Я очень люблю ПЖ!
— А я его еще больше ку!
А здесь из луца воду делают…
— Что они кричат?
— Продают.
— Что продают?
— Все продают.
Жёлтые штаны! Два раза «ку»!
Иди гуляй, ворюга!
— Чего-нибудь не так? А?
— Все так. Только Земля далеко. Вместо пяти — семь минут разогреваться надо. Так что пойдем цаппу для гравицаппы готовить.
— Астронавты! Которая тут цаппа?
— Там… ржавая гайка, родной.
— У вас всё тут ржавое…
— А эта самая ржавая.
— Товарищ эцилопп! Они у нас вещи украли! Поймайте их!
Ребята! Со спичкой мы пошутили. Мы радость хотели доставить вам!
На речке, на речке, на том бережо-очке, ку Марусенька белые ыыыы.
Только быстро. А то одна секунда здесь — это полгода там!
Скрипач! Клептоманчик ты мой! Ты же гравицаппу свистнул.
Strangers in the Ку…
Дядя Вова, ваше пальто идет… в моей шапке.
Пацаки! Почему не в намордниках? Приказ господина ПЖ — всем пацакам надеть намордники. И радоваться.
Владимир Николаевич, человечество из-за одного камушка с луны тысячелетия потратило, а тут живой инопланетянин и эцих из неизвестного металла!
— Капу, капу жми!
— Нажал уже..
— Цаппу.
— Есть цаппу!
— Сели.
— Куда сели?
— Ханут.
— Какой еще Ханут?
— Планета, где меня родили.
— Нас плюкане транклюкировали, пока мы на гастролях были.
— За что?
— За то, что мы их не успели.
— А вы их за что?
— Чтоб над головой не маячили!
— И все погибли?
— Конечно.
— Гедеван, не нужно. Ты молодой, поживи еще, может быть что-нибудь переменится…
— Скрипач не нужен, дядя Вова.
Я — свой. У меня мама — грузинка. Была.
Говорит: мама местная грузинка… была.
А ты, паршивый чатлан, цак одень и sit down, когда с пацаком разговариваешь: Хануд — пацакская планета! Родной!
Фигушки там затормозишь!
— Тормози! Тормози!! Тормози.
— Как я могу затормозить, когда ты всю тормозную жидкость выпил?! Алкаш!
Здравствуйте, мы пацаки с планеты Земля!
Веди! А то щас я маску сниму и надышу вам тут!
Тогда почему, родная, ты тут по травке бегаешь, а не там в горшочке сидишь?
Может, мы их вызовем и спросим, пусть они сами скажут — что для них благо, а что — нет?
Девочка, вы тут самые умные? Это вам кто-нибудь сказал, или вы сами решили?
Владимир Николаевич, я вас на Плюк одного не пущу.
— Эцих знаешь где?
— А то!
— Вот ты и покажешь.
А вы опять не переместились, заразы…
Меня — на планету, где не знают, кто перед кем должен приседать? Чушь!
Нет, генацвале! Когда у общества нет цветовой дифференциации штанов, то нет цели! А когда нет цели…
Братцы, кончайте философствовать, он щас возникнет уже…
Друзья! Пацаки. Вот ваш носок, спасибо.
— Друг, у вас какая система? Разрешите взглянуть?
— Система обычная. Нажал на кнопку — и дома.
Товарищ, как пройти на Старый Арбат?
— Мы месяц по Галактике «маму» попоем — и планета у нас в кармане. А ещё месяц — и воздух купим. У кого воздуха нет, все сюда насыпятся. Воздух наш.
— Они будут на карачках ползать, а мы на них плевать!
— А зачем?
— Как зачем? Удовольствие получать.
— А какое в этом удовольствие?
— Молодой ещё…
Такое предложение. Находим Скрипача, летим к местному правительству… Говорим, кто мы, откуда… Они нам гравицаппу дают, а мы организуем взаимовыгодную торговлю — вы нам штаны жёлтые, а мы вам КЦ сколько хотите.
Эй! Пацак! Всё равно сейчас копыта откинешь. Скажи хоть раз в жизни правду. Почему с тем козлом не переместился, когда мог? Чего хотел? Малиновые штаны? Бассейн ПЖ? Скажи, что?
КУ-ДЗА-ДЗА! Скрытые смыслы культового фильма
…В повторный прокат на широкие экраны кинотеатров вышла отреставрированная версия культового советского фильма «Кин-дза-дза» режиссера Георгия Данелии по сценарию самого Данелии и Резо Габриадзе.
Фильм был задуман в начале восьмидесятых, долго снимался и впервые вышел на экраны 35 лет назад – в 1986 г. К юбилею премьерного показа и приурочен показ нынешний. Сам я впервые посмотрел «Кин-дза-дзу» на большом экране в год выхода, получил культурный шок на всю оставшуюся жизнь, пересматриваю картину буквально ежегодно и знаю наизусть все ракурсы и диалоги. Поэтому не мог отказать себе в удовольствии посмотреть фильм еще раз – на большом экране – чего и всем желаю, конечно.
В зале было 12 человек, что, учитывая весьма относительную свежесть фильма, пандемические ограничения и общее нынешнее падение интереса публики к посещению кинозалов, вполне себе недурно. Кино и сегодня смотрится цельно и стильно; навскидку не могу вспомнить ни одной советской картины того же периода, которая в наше время не выглядела бы затянутой и чуть самопальной. Здесь нет, и делая скидку на несовершенство так называемых спецэффектов, уровень которых, конечно, изменился радикально, фильм выглядит совершенно современно. А постановка! А актерский ансамбль! А музыка!
Впрочем, это все общие места. Все тоже знают фильм наизусть, его прямолинейные посылы и речевые обороты давно вошли в повседневную речь и проросли в ткань национального культурного слоя.
Увы, уже умерли многие из основных создателей и актеров фильма – сам Данелия, композитор Гия Канчели (2019), художник-постановщик Александр Самулекин (как я понял, за изобразительную концепцию в основном отвечал Теодор Тэжик, а за техническое воплощение – Самулекин) (1986?), Евгений Леонов (1994), Юрий Яковлев (2013), оператор Павел Лебешев (2003), Резо Габриадзе (2021). Но их шедевр остался с нами и будет еще долго удивлять и радовать зрителей.
Кстати, лично для меня эта картина – своего рода тест на вкус и личностные качества человека. Если кому-то нравится «Кин-дза-дза», значит с ним можно иметь дело. Если нет – он, может, и неплохой парень, но определенные внутренние горизонты ему не мешало бы прокачать.
Как ни удивительно (хотя че удивительно, вполне закономерно), – никаких продолжений и развитий культовая картина, вошедшая в культурную плоть и кровь нескольких поколений, не получила. Это если не считать анимационное недоразумение «Ку! Кин-дза-дза», о котором я даже не хочу здесь говорить.
Казалось бы, существует детально проработанный мир, интересные герои, идея и более того – наверное, при жизни авторов можно было бы даже разыскать – или восстановить – оригинальную версию сценария, которая, по слухам, весила пять килограмм и переносилась в отдельном портфеле. Из нее в фильм вошла едва ли треть. Он и без того получился двухсерийным, уже в процессе монтажа было выброшено множество отснятых сцен. В фильме присутствовали дополнительные сюжетные линии и герои, третья инопланетная раса, еще больше приключений и шуток… Все исчезло.
Ну, вероятно, даже хорошо, что в наше мутное время продюсеры рассматривают проект как малокоммерческий и не тянут к нему свои липкие лапки. Потому что нетрудно представить, что могло бы выйти из тонкой и поэтичной оригинальной картины, буде ее преобразовали бы в современный сериал: отвратительная актерская игра, спекуляция на былых достижениях, натужная антисоветчина и шутки ниже пояса.
И все-таки – если помечтать…
Общим местом стало воспринимать фильм как современную ему сатиру на зарубежное капиталистическое общество – а с пришествием капитализма в Россию и как на общество российское. Я же уверен – хотя троллинга в фильме достаточно, он достаточно толстый и потому доступный, он, фильм, не совсем про это, он глубже.
«Кин-дза-дза», кстати, это, по сути своей, классический роуд-муви, о чем почему-то никто не говорит. По классике¸ в сюжетах такого типа герой (герои) отправляются в путь с какой-то целью – или же оказываются на дороге в силу непреодолимых обстоятельств и пытаются вернуться домой (сюжет о возвращении).
Здесь то же самое – выйдя из дома за макаронами, дядя Вова внезапно оказывается втянут в невероятную историю, в калейдоскоп сменяющих друг друга сцен и событий, подвергается опасностям и может погибнуть, но – точно как Одиссей – используя смекалку, отвагу и уверенность в себе, выходит целым и невредимым из всех перипетий и возвращается домой. Сюжет классический, но он подан так, что за красочностью повествования никто его не замечает, вот это уровень!
Еще одна незаметная загадка – и одновременно, достижение фильма с точки зрения кинематографического и сюжетного мастерства, – что он походя опрокидывает устоявшиеся и приевшиеся каноны сценарного дела. Все четыре главных героя на протяжении повествования не изменяются, никаких паршивых «арок героя», навязываемых пресными сценарными коучами. И дядя Вова, и Гедеван, и господин Уэф, и Би – все они в конце рассказа остаются теми же, кем были в его начале; эта их цельность, мне кажется, что-то роскошное.
Современный сюжетный подход практикует использование героя изначально неполноценного, колеблющегося, – точно как его зрители. В редком фильме сейчас мы можем увидеть уверенного в себе человека, которого ничего не перепахивает в ходе повествования и который не оказывается в финале чем-то там «обогащенным». А по сути, это подразумевает, что изначально он был нищедух и лошара.
Уверенный в себе сильный герой, который с самого начала –и в любой ситуации – знает что делает, не меняет своего отношения к жизни и своих позиций, нынче такое увидишь редко, это все милая моему сердцу старая ковбойская школа.
Лично для меня «пришелец прораб» стал в свое время своего рода ролевой моделью. Немногословный, неунывающий, никогда не сдающийся и не опускающий рук, смелый, ответственный, настоящий русский, советский человек. С таким хоть в разведку, хоть на Плюк. Он не впадает в панику и не теряется даже в самой непонятной ситуации:
«Нет! Давай считать, что это Каракумы. Так, солнце на западе… Значит, Ашхабад – там. Пошли. »
Кстати, прораб Машков – если вдуматься – это своего рода реинкарнация товарища Федора Сухова из «Белого солнца пустыни»; поменяй их местами – ничего не изменится, они будут вести себя точно так же; это архетип. Забавно, что и декорации примерно одинаковы. И личный долгий жизненный путь через пески Плюка мне не раз доказал, что таких Машковых и таких Суховых вокруг большинство, и мне это, скажу честно, очень нравится.
Сам я считаю, что в большинстве случаев человек рождается уже готовым, и все, что может дать ему воспитание, – это умение не сморкаться в занавески, по крайней мере, прилюдно. Суть же, натура, база – это что-то врожденное, неизменное, и у большинства людей – по моему убеждению – это что-то в целом позитивное.
В современном Прорабу и Скрипачу обществе – советском – по сути все было точно таким же, но, конечно, не так гомерически выпячено, как, скажем, на Западе. Человек есть человек, даже если он пацак или чатланин; отношения в обществе в общем и целом выстраиваются по одной и той же схеме, потому что сидящая внутри любого из нас обезьяна взлететь не дает.
Однако Прораб решает вытащить из тюрьмы своих случайных попутчиков, неоднократно его обманувших и подставивших, рискуя при этом никогда больше не увидеть Землю, Люсю и макароны. И даже Би решает ради Прораба со Скрипачом пожертвовать собой, оставшись существовать на Альфе в виде кактуса. Этот порыв, конечно, не меняет его внутренне, в итоге он остается все тем же пройдохой и мошенником, пытающимся выжить в неприветливых условиях «капстраны», но этот порыв происходит… Поскольку он внутренне необходим даже самой закоснелой обезьяне.
И этот внутренний порыв надо стараться вытащить вовне.
Вот о чем кино, а не о том, что капитализм дифференцирует людей по цвету штанов. В некапиталистических обществах такая же дифференциация может происходить другими путями: например, по уровню грубой силы, личной преданности вождю, признанной специальным консилиумом ценности обществу или каких-нибудь заявленных способностей договариваться с высшими существами, помахивая кадилом; фильм суть не троллинг капитализма, фильм – троллинг человека, а точнее – обезьяны в нем.
Эта обезьяна существует и все время пытается взять свое. Но мы можем знать о ее присутствии и пытаться ограничить ее в ее обезьяньих правах; надежда есть.
Иначе, мама, мама, что мы будем делать, когда наступят зимние холода.