Так он лукавый презлым заплатил за предобрейшее сам захотел царствовать и всем владети
«Иван Васильевич меняет профессию»: любимые фразы из любимого кино
Самой народной комедии СССР «Иван Васильевич меняет профессию» сегодня исполняется 40 лет. Снятый по пьесе Михаила Булгакова, фильм Леонида Гайдая блещет остроумием, и цитаты из него навсегда прописались в нашей повседневной речи, став крылатыми и непроизвольно вызывая улыбку на губах.
Сегодня портал interfax.by вспоминает любимые фразы из культового кино, произнесенные любимыми актерами.
Юрий Яковлев (Иван Васильевич Бунша и Иоанн Грозный)
— Ошибаетесь, уважаемый, это дело общественное. Вы своими разводами резко снижаете наши показатели.
— Одумайтесь, одумайтесь, товарищ Тимофеев, прежде чем, понимаете, увидеть древнюю Москву — без санкции соответствующих органов!
— Меня терзают смутные сомнения…
— Царь, очень приятно, здравствуйте, царь!
— А вы думаете, нам, царям легко? Да ничего подобного, обывательские разговорчики… Нам, царям, за вредность молоко надо бесплатно давать!
— Эй, человек! Человек! Официант! Почки один раз царице!
— Я требую продолжения банкета!
— Вы ещё ответите за ваши антиобщественные опыты, хулиган!
— С восторгом предаюсь в руки родной милиции, надеюсь на нее и уповаю…
— Ульяна Андреевна, я царствовал! Но вам не изменил! Меня царицей соблазняли, но не поддался я, клянусь!
— От самозванца слышу!
— Ох, тяжко мне! Молви еще раз, ты не демон?
— Ключница водку делала.
— Какого Бориса-царя?! Бориску — на царство?! Так он, лукавый, презлым заплатил за предобрейшее?! Сам захотел царствовати, всем володети?! Повинен смерти!
— Ты пошто боярыню обидел, смерд?!
— Молись, щучий сын, прощайся с жизнью!
— А боярыня — красотою лепа! Червлёна губами, бровьми союзна… Чего ж тебе ещё надо, собака?
— Ну так и женись, хороняка, князь отпускает ее.
— Ой, бесовская одежа, ой, искушение!
— Вот что крест животворящий делает!
— Оставь меня, старушка, я в печали…
— Казань брал… Астрахань брал… Ревель брал, Шпака… н-не брал.
— Лжешь, собака! Аз есмь царь!
— В милицию замели, дело шьют!
Леонид Куравлев (Жорж Милославский)
— Это я удачно зашел!
— Граждане, храните деньги в сберегательной кассе! Если, конечно, они у вас есть.
— Я — артист больших и малых академических театров; а фамилия моя — фамилия моя слишком известная, чтобы я её называл!
— А что это вы на меня так смотрите, отец родной? На мне узоров нету, и цветы не растут.
— Тьфу на вас. Тьфу на вас еще раз!
— Минуточку! Если ты еще раз вмешаешься в опыты академика и станешь на пути технического прогресса, я тебя.
— Какой паразит осмелился сломать двери в царское помещение? Разве их для того вешали, чтобы вы их ломали?!
— Ты не молчи как пень, я ж не могу один работать.
— Надежа-царь говорит, что я князь Милославский. Устраивает это вас?
— Были демоны, — мы этого не отрицаем. Но они самоликвидировались. Так что прошу эту глупую панику прекратить!
— Введите гражданина посла!
— Такие вопросы, дорогой посол, с кондачка не решаются. Нам надо посоветоваться с товарищами, зайдите на недельке.
— Передай твой король мой пламенный привет!
— Все свободны! Да, конвой тоже свободен. Конвой свободен!
— Федя, ты чего там жмешься около почек? Иди сюда.
— О, да ты, ваше благородие, нарезался!
— Торопиться не надо, сесть я всегда успею.
— Дорогой самодержец, мы пропали.
— Ты на что намекаешь? Я тебя спрашиваю — ты на что, царская морда, намекаешь?
Александр Демьяненко (Шурик Тимофеев)
— Когда вы говорите, Иван Васильевич, впечатление такое, что вы бредите.
— А что, вас уже выпустили из сумасшедшего дома?
Наталья Селезнева (Зина)
— У меня в кафе увели перчатки… и я полюбила другого!
— Ему сообщают, что жена от него уходит, а он — «так-так-так-так-так»! Даже как-то невежливо! И ты знаешь, как-то даже тянет устроить скандал…
— Я бросаю мужа — этого святого человека со всеми удобствами!
— Так это ж я чемодан подлеца Якина взяла!
Владимир Этуш (товарищ Шпак)
— А меня же, Зинаида Михайловна, обокрали — собака с милицией обещала приехать…
— Ах, это вы репетируете…
— Натурально как вы играете… И царь у вас такой… типичный! На нашего Буншу похож.
— Эта роль ругательная, и я прошу ко мне ее не применять! Боже, ну и домик у нас! То обворовывают, то обзывают… а еще боремся за почетное звание «дома высокой культуры быта», — это же кошмар, кошмар!
— Что это еще за пьяные выходки?! Я на вас жалобу подам… коллективную!
— Сейчас милиция разберется, кто из нас холоп.
— Алё, милиция? Это говорит сегодняшний обокраденный Шпак…
— Все, что нажито непосильным трудом, все же погибло! Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая… три… куртки.
Михаил Пуговкин (режиссер Якин)
— Жди меня, и я вернусь.
— Я проходил с ней сцену, истеричка! Это моя профессиональная обязанность. Profession de foi!
— Паки… иже херувимы! Ваше сиятельство, смилуйтесь. Между прочим, вы меня не так поняли… Языками не владею, ваше благородие.
— Вельми понеже… весьма вами благодарен!
— Поелику мы зело на самолет опаздываем.
Наталья Крачковская (Ульяна Андреевна Бунша)
— Однако, у вас характер… Была б я вашей женой, я бы тоже ушла.
— Александр Сергеевич, извините, что беспокою вас во время вашей семейной драмы. Иван Васильевич не у вас?
— Товарищ лейтенант, жена я этому алкоголику!
— И тебя вылечат, и тебя тоже вылечат… И меня вылечат…
— Выучили вас на свою голову, облысели все!
— Живьем брать демонов!
— Йа-йа, Кемска волост…
— Почки заячьи верченые, головы щучьи с чесноком… Икра черная, красная… Да! Заморская икра… баклажанная!
— Войско взбунтовалось! Говорят, царь — ненастоящий!
vinalnik
vinalnikТРЕНЕР «ГАЗМЯСА»
Иван Васильевич меняет профессию — советский фильм. Производство киностудии «Мосфильм», 1973. Жанр — кинокомедия. Экранизация пьесы М. А. Булгакова «Иван Васильевич».
— Когда Вы говорите, Иван Васильевич, впечатление такое, что вы бредите.
— А меня же, Зинаида Михайловна, обокрали — собака с милицией обещала прийти.
— Врёшь, собака! Аз есмь царь!
— Я бросаю мужа — этого святого человека со всеми удобствами!
— Ему сообщают, что жена от него уходит, а он — «так-так-так-так-так-так-так-так»! Даже как-то невежливо!
— Эх, красота-то какая! Лепота!
— А что вы на меня так смотрите, отец родной? На мне узоров нету и цветы не растут.
— Ах, это вы репетируете…
— Реп-пе-пе-тир-руем…
— Натурально, как вы играете… И царь у вас такой… такой типичный! На нашего Буншу похож…
— Вот что крест животворящий делает!
— Всё, шо нажито непосильным трудом, всё погибло!
— Вы ещё ответите за ваши антиобщественные опыты, хулиган!
— А ещё очки одел! Да, да. Поможем, поможем! Интеллигент несчастный! Выучили вас на свою голову — облысели все!
— Граждане! Храните деньги в сберегательной кассе! Если, конечно, они у вас есть.
— Да нам, царям, за вредность молоко надо бесплатно давать!
— Живьём брать демонов!
— Живьём брать самозванцев!
— Аз есмь… житие мое…
— Какое житие твое, пёс смердящий?
— За чей счёт этот банкет? Кто оплачивать будет?
— Во всяком случае, не мы!
— А где царь?
— Закусывать надо!
— Замуровали, замуровали, демоны!
— И тебя вылечат… и тебя тоже вылечат… и меня вылечат.
— Как челобитную царю подаёшь?!
— Ты такую машину сделал?
— Да, я.
— У меня тоже один такой был — крылья сделал. Я его на бочку с порохом посадил — пущай полетает!
— Зачем же так круто?
— Понимаешь, у того лицо умнее!
— Вот лица попрошу не касаться!
— Оставь меня, старушка, я в печали…
— Отведай ты из моего кубка.
— Так что передать мой король?
— Передай твой король мой пламенный привет.
— Ты скажи, какая вина на мне, боярин?
— Тамбовский волк тебе боярин!
— Молви ещё раз, ты не демон?!
— Иван Васильевич, я вам сто раз уже говорил, кто я такой! Не демон я!
— Ой, не лги! Ой, не лги! Царю лжёшь! Не человечьим хотением, но Божьим соизволением царь есмь…
— Хорошо! Я прекрасно понимаю, что вы царь, Иван Васильевич…
— Увы мне, увы мне, Иван Василичу! Горе мне!
— Вы водку пьёте?
— Анисовую…
— Ты пошто боярыню обидел, смерд?
— Ай, боярыня — красотою лепа! Червлёна губами, бровьми союзна… Чего ж тебе ещё надо, собака? …Вот и женись, хороняка, князь отпускает её!
— Меня опять терзают смутные сомнения… У Шпака — магнитофон, у посла — медальон…
— Ты на что намекаешь? Я тебя спрашиваю — ты на что, царская морда, намекаешь?!
— Царь, очень приятно, здравствуйте, царь!
— Какого Бориса-царя?! Бориску — на царство?! Так он, лукавый, презлым заплатил за предобрейшее?! Сам захотел царствовати и всем владети?! Повинен смерти!
— Квартиру Шпака вы брали?!
— Шпака?
— Да!
— Казань брал, Астрахань брал, Ревель брал, Шпака — не брал.
— Эй, человек! Человек. Официант! Почки один раз царице!
— Это я удачно зашёл.
— Позвольте! Вы не хулиганьте. Что это ещё за пьяные выходки?! Я на вас жалобу подам… коллективную!
— Я требую продолжения банкета!
— Паки, паки… Иже херувимы. Языками не владею, ваше благородие.
— Эврика! Царские шмотки! Одевайся! Царём будешь!
— Ни за что!
— Одевайся, убью!
— Не вели казнить, великий государь! Вели слово молвить!
— Пиши: «Царский указ. Приказываю послать войско выбить крымского хана с Изюмского шляха». Точку поставь.
— Точка… Подпиши, Великий Государь!
— Я не имею права подписывать такие исторические документы.
— Я б на вашем месте за докторскую диссертацию сел!
— Торопиться не надо — сесть я всегда успею.
— Хотелось бы, так сказать, в общих чертах понять, что ему нужно.
— Да понять его, надёжа-царь, немудрено: они Кемскую волость требуют. Воевали, говорят, так подай ее сюда!
— О, йа-йа! Кемска волост! О, йа-йа!
— Видел чудеса техники, но такого!
— Да головы им отрубят и всего делов.
— И всего делов… А?
— Да пёс с ними!
— Вот смотрит… Вы на мне дыру протрёте!
— Тьфу на вас. Тьфу на вас ещё раз!
— Федя, ты чего там жмёшься около почек? Иди сюда.
— Как они кричат!
— А… Они не могут кричать, они уже давным-давно покойники!
— Видали, как покойники стреляют?
— Рявкни на них!
— Воооооон.
— В милицию замели, дело шьют!
— Скажите, как ваше имя-отчество?
— Марфа Васильевна я…
— Марго, вы единственный человек, который меня понимает.
— Эх, Марфуша, нам ли быть в печали?
— Какая это собака?! Распустились тут без меня! Что за р-репертуар у вас? Надо что-нибудь массовое, современное: тили-тили, трали-вали, это мы не… тили-тили, эта нам не трали-вали…
— Я занят, позвоните попозже!
— Отворяй, собака.
— А кому это он?
— Вам.
— Был у нас толмач-немчин. Ха, ему б переводить, а он лыка не вяжет. Мы его в кипятке и сварили.
— Нельзя так с переводчиками обращаться.
— Ошибаетесь, уважаемый, это дело общественное. Вы своими разводами резко снижаете наши показатели.
— А еще борются за почётное звание «Дома высокой культуры быта»!
— За стенку ответите по закону!
— Я — артист больших и малых академических театров. А фамилия моя — фамилия моя слишком известна, чтобы я её называл!
— Какой паразит осмелился сломать двери в царское помещение?
— Да ты что, сукин сын, самозванец, казённые земли разбазариваешь? Так ведь никаких волостей не напасёшься!
— Такие вопросы, дорогой посол, с кондачка не решаются. Нам надо посоветоваться с товарищами, зайдите на недельке
— Ну, царь, вздрогнули!
— Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая, три… куртки.
— Войско взбунтовалось! Говорят, царь — ненастоящий!
— Минуточку! Если ты ещё раз вмешаешься в опыты академика и станешь на пути технического прогресса, я тебя.
— Вы первый, кто увидел, вы, так сказать, первый свидетель!
— Никогда ещё свидетелем не приходилось быть…
— Скажите, у вас нет отдельного кабинета?
— О, да ты, ваше благородие, нарезался!
— Введите гражданина посла!
— Одумайтесь, одумайтесь, прежде чем, начать понимать — увидеть древнюю Москву — без санкции соответствующих органов!
— Милочка, ты себе не представляешь! Якин бросил свою кикимору, ну, и уговорил меня лететь с ним в Гагры!
— Милиция? Это говорит сегодняшний обокраденный Шпак… а я не по поводу кражи, у нас тут дело почище — инженер Тимофеев в свою квартиру живого царя призвал! …Я непьющий! Даю чесное благородное слово. …Жду
— Вельми понеже… весьма вами благодарен!
— Были демоны, — мы этого не отрицаем. Но они самоликвидировались. Так что прошу это бесполезную панику прекратить!
Бориску на царство?!
«Бориску на царство?! Так он, лукавый, презлым заплатил за предобрейшее, сам захотел царствовать и всем владети!”
Всем известна эта знаменитая фраза из кинофильма “Иван Васильевич меняет профессию”, но не многие знают, как же Годунов стал Царем.
Почему именно Годунов им стал?
Почему затем разразилась великая Смута?
Мне эти вопросы не давали покоя долгое время.
Царь Федор Иоаннович благочестивейший Государь сторонился правления, его более интересовали дела духовные. Страной управляло правительство во главе с Борисом Годуновым, и как мы ранее видели, очень успешно управляло в течение 14 лет.
В 1598 году царь Федор умирает, не оставив наследника престола.
Почему же престол московский перешел какому-то потомку татарских мурз Борису Годунову, а не к ним, или на крайний случай, к многочисленным и не менее родовитым князьям литовской ветви?
В поисках ответа пришлось углубляться в правила престолонаследия того времени, принятому на Руси.
Часто можно услышать, что Годунов провел замечательную предвыборную компанию и заслуженно победил, но это неправда.
Не было тогда выборов Царя.
Да, Великий Новгород приглашал на княжение и изгонял различных князей, но выборов Царя, как демократической процедуры, не было никогда.
Историки не принимают во внимание тот факт, что жена Царя Федора Ирина была не просто его жена, она была венчанной Царицей.
Следовательно, ее родственники становились представителями Царского рода и имели прав на престол больше, чем любые другие князья, даже если они ведут свой род от Рюрика.
Например, все государи Российские, включая Федора Иоанновича, были Рюриковичи, а вот род свой они вели от Александра Невского.
Князья Шуйские тоже были Рюриковичи, но они свой род вели от брата Александра Невского Андрея Ярославича.
Ни один князь из рода Шуйских на протяжении веков никогда не занимал московского престола, потому и прав на него не имел.
А что же Царица Ирина?
Как только Федор Иоаннович умер, народ пошел к Ирине, но Ирина категорически отказалась царствовать и удалилась в монастырь.
Никакие уговоры представителей бояр, духовенства и народа не дали результата.
Тогда стали просить на царство ее брата – Бориса Годунова.
Так Борис стал Царем Русским.
И должно было бы царство сие быть великолепным, ибо Годунов за 14 лет во главе правительства доказал свою исключительную способность умело управлять Русским государством, но иначе судил Бог!
Здесь я хочу вам открыть секрет, который я не встречал ни в одном труде историков, но как мне кажется, именно этот секрет позволяет ответить на вопрос, – Так что же случилось, что вдруг разразилась Смута?
Секрет этот в том, что наши историки не учитывают особенную религиозность русского народа.
Особенную, то есть не такую как у других народов.
Историки пытаются найти причины происходящих событий в чем угодно, но только не в уникальных чертах характера народа.
Наличие особенных черт характера народа присуще не только для русского народа, а для любого народа вообще.
Именно эти отличительные черты характера определяют судьбу народа, его историю, его культуру и его государственное строительство.
Вся жизнь огромного большинства праведных русских людей протекала в стремлении жить по Закону Божьему.
В стремлении в жизни земной приблизиться к нравственным основам жизни Спасителя.
И все бы было хорошо, но “вдруг” в царствование Бориса 3 года подряд происходят природные катаклизмы!
“В 1601 году шли долгие дожди, а затем грянули ранние морозы и, по словам современника, “поби мраз сильный всяк труд дел человеческих в полех”. В следующем году неурожай повторился. В стране начался голод, продолжавшийся три года. Цена хлеба увеличилась в 100 раз. Борис запрещал продавать хлеб дороже определённого предела, даже прибегая к преследованиям тех, кто взвинчивал цены, но успеха не добился. Стремясь помочь голодающим, он не жалел средств, широко раздавая беднякам деньги. Но хлеб дорожал, а деньги теряли цену. Борис приказал открыть для голодающих царские амбары. Однако даже их запасов не хватало на всех голодных, тем более, что, узнав о раздаче, люди со всех концов страны потянулись в Москву, бросив те скудные запасы, которые всё же имелись у них дома. Около 127 тыс. человек, умерших от голода, было похоронено в Москве, а хоронить успевали не всех. Появились случаи людоедства…”
И вот тут то, кто-то и вольно или не вольно произнес, что Борис воцарился не праведно, то есть обманом, что царевича Димитрия в Угличе, видимо, убили по приказу Бориса и теперь Господь посылает за то Кару Небесную на всю Русь!
В любом другом государстве или народе это осталось бы только злой сплетней, но не в народе русском, до крайности религиозном.
Семя сомнения было брошено!
При таких толках и пересудах, как бы “вдруг” в Польше объявился чудесным образом, спасшийся от рук наемных убийц Бориса, Царевич Димитрий и понеслось…
Войска, посланные Борисом на Лжедмитрия, разбивают его, но тут приходят вести из Москвы, что Годунов скончался, и всё войско присягает Лжедмитрию.
Москва встречает Лжедмитрия, как Богом данного праведного Царя, но поляки, пришедшие с ним, ведут себя в столице, как завоеватели и поработители.
Страна погружается в пучину гражданской войны, где различные боярские партии ставят на различных претендентов на российский престол.
Здесь будет и польский королевич Владислав и шведский принц, и Василий Шуйский, который на короткое время станет царем, и новые многочисленные Лжедмитрии.
Братоубийственная бойня полностью разрушит государство российское, ибо это была плата народа за попытку самим решать – “кому быть Царем на Руси”.
Несколько лет войны “всех против всех” и осознание “творимого беззакония” приведут к рождению новых нравственно-религиозных сил русского народа, результатом этого станет создание двух народных ополчений – рязанского Ляпунова и нижегородского Пожарского.
Только второму будет суждено освободить Москву от поляков-интервентов, пришедших ставить на русский престол королевича Владислава.
До окончания Смуты еще будет не близко, она закончится только с решением Собора народных представителей от всей Русской Земли о призвании на Царство Михаила Романова, но это уже будет другая история…
Так он лукавый презлым заплатил за предобрейшее сам захотел царствовать и всем владети
Головы им отрубят, и всего де лов!
Горе мне, о, горе мне!
Ах, боярыня красотою лепа, червлена губами, бровми союзна, м-м-м!
Граждане! Храните деньги в сберегательной кассе, если, конечно, они у вас есть.
Боже мой, какой текст, какие слова!
Боже, какой типаж! Браво, браво!
Вельми понеже! Весьма вами благодарен!
Видал, какую машину изобрели!
А что, Феденька, войны сейчас никакой нету? — Да как же это нет, кормилец, шведы прямо заедают, Крымский хан на Изюмском шляхе безобразничает.
А что вы так на меня смотрите, отец родной? На мне узоров нету и цветы не растут.
— Ах, это вы репетируете, Зинаида Михайловна. — Ре-пе-пе-тирую.
— Боярыня моя со своим любовником Яки-ным на Кавказ сегодня убежала. — Врешь! — Ей богу. — Ловят? Как поймают, Якина на кол посадить, — это первое дело, а уж опосля…
Были демоны, мы этого не отрицаем, но они само ликвидировались.
В милицию замели, дело шьют.
— Ведь казнили тебя намедни. — Вот это новость! — Повесили тебя на собственных воротах третьего дня по приказу царя.
Видали, как покойники стреляют!
Видел чудеса техники, но такого!
Вот вы говорите, царь, царь… А вы думаете, Марья Васильевна, нам, царям, легко? Да ничего подобного! Обывательские разговорчики. У всех трудящихся два выходных дня в неделю. Мы цари работаем без выходных. Рабочий день у нас ненормированный.
Вот лица попрошу не касаться!
Вот смотрит! Вы на мне дыру протрете.
Все, все, что нажил непосильным трудом, все же погибло.
Вот что крест животворящий делает!
Вы б пока переоделись в свое, в царское.
— Вы водку пьете? — Анисовую. Тьфу на вас..
Выходит, у вас два мужа? — Выходит, два. И оба Бунши? — Оба.
— Да ты скажи, какая вина на мне, боярин. Тамбовский волк тебе боярин.
Демоны тебя схватили, по всем палатам мы за ними гонялись. Хвать! Ан демонов-то и нету.
— Где живете? — В палатах.
Да ну вас к черту! Что за пошлые вопросы!
Да перестань ты нервничать. Ну, Иоанн, ну, Грозный… Ну что тут особенного!
Добавочный — три шестьдесят две.
— Дорогой царь, нам пора. — Поелико мы зело на самолет опаздываем.
Какого Бориса-царя? Бориску? Бориску на царство?!
Если ты еще раз вмешаешься в опыты академика и станешь на пути технического прогресса, я тебя…
Если хотите знать, нам, царям, за вредность надо молоко бесплатно давать.
Жалую тебе шубу с царского плеча.
Женись, хороняка, князь отпускает ее.
Какой паразит осмелился сломать двери в царское помещение? Разве их для того вешали, чтобы вы их ломали?!
Введите гражданина посла.
Живьем брать демонов! Живьем брать самозванцев!
— Житие мое. — Какое житие твое, пес смердящий, ты посмотри на себя! Житие!
За чей счет этот банкет? Кто оплачивать будет?
Закусывайте, Маргарита Васильевна, закусывайте, все оплачено.
Замуровали! Замуровали демоны!
— Паки. — Паки, паки, иже херувимы.
Здравствуйте, царь, очень приятно.
И все-то ты в трудах, все в трудах, великий государь, аки пчела.
И зачем я открылась этому святому человеку.
Каюсь, что хоть не по собственной воле, а по принуждению князя Милославского временно являлся исполняющим обязанности царя.
И тебя вылечат, и тебя тоже вылечат… и меня вылечат.
Интеллигент несчастный! Выучили вас на свою голову, облысели все!
Аль хворь приключилась.
Анисовой, к сожалению, нет. Я говорю, анисовой, к сожалению, нет. «Столичная».
— Ты меня уважаешь? — Господи, Иван Васильевич. — Тогда пей.
Ты на что намекаешь? Я тебя спрашиваю, ты на что, царская морда, намекаешь?
Интурист хорошо говорит.
Казань брал, Астрахань брал, Ревель брал. Шпака не брал.
Казань-то наша! Мы ее давным-давно взяли.
Как челобитную царю подаешь?!
Какая это собака? Не позволю про царя такие песни петь!
Когда вы говорите, Иван Васильевич, впечатление такое, что вы бредите.
— Магнитофон импортный, пиджак замшевый… — Он же пьян. — …портсигар, золотой, отечественный…
Марго, вы единственный человек, который меня понимает.
Меня опять терзают смутные сомнения: у Шпака магнитофон, у посла медальон.
Молви еще раз, ты не демон?
Ключница водку делала?
Конвой тоже свободен. Конвой свободен!
Кудесник, отправляй меня назад!
Накурил, надымил и, конечно, еще не обедал.
Натурально как вы играете. И царь какой-то такой типичный. На нашего Буншу похож.
Надо что-нибудь массовое петь, современное. Ну, как это, трали-вали, тили-тили, это нам не тили-тили, это мы не трали-вали.
Не вели казнить, великий государь-надежа!
Не гневайся боярин, не признаю я тебя.
Никогда еще свидетелем не приходилось быть.
Ну и домик у нас! То обворовывают, то обзываются, а еще боремся за почетное звание дома высокой культуры быта.
Ну, ауффидерзейн, гудбай, оревуар, короче говоря, чао!
Ну, борода многогрешная, ежели за тобой что худое проведаю!
— Я бы на вашем месте за докторскую диссертацию немедленно сел. — Торопиться не надо, сесть я всегда успею.
Ну, еще рюмочку под щучью голову.
Ну, царь, вздрогнули.
О, да ты, ваше благородие, нарезался.
Ой, бесовская одёжа! Ох, искушение!
Ой, не похож, ой, халтура! Дай хоть зубы подвяжу что ли, несчастье мое.
Опыты с электричеством, дорогой товарищ, нужно ставить на работе, а дома электрическую энергию следует использовать в исключительно мирных, домашних целях.
Оригинальный вы человек!
Оставь меня, старушка, я в печали.
— Отвечай что-нибудь, видишь человек надрывается. — Гитлер капут!
— Отворяй, собака! — А кому это он? — Вам.
Ох, красота-то какая! Лепота!
Почки заячьи верченые, головы щучьи с чесноком, икра черная, красная… да, заморская икра, баклажанная.
Раз уж взяли, так уж и быть, не обратно же им отдавать.
— Рассказать — никто не поверит. — В милиции поверят.
— Рявкни на них. — Во-о-он!
С восторгом предаюсь в руки родной милиции, надеюсь на нее и уповаю.
Сейчас милиция разберется, кто из нас холоп!
Скажите, пожалуйста, у вас нет отдельного кабинета?
Служивый люд царя спасенного видеть желает. Радуется.
Слушайте, я не узнаю вас в гриме. Кто вы такой? Сергей Бондарчук? Нет. Юрий Никулин? У-у, нет-нет-нет… Боже мой, Иннокентий Смоктуновский! Кеша!
Смотреть надо за вещами, когда в комнату входишь.
Собака с милицией обещала прийти.
Так он, лукавый, презлым заплатил за предобрейшее. Сам захотел царствовать и всем владеть. М-м-м. Повинен смерти!.
Не царская у тебя физиономия.
— Так что передать мой король? — Передай свой король мой пламенный привет.
Такие опыты, уважаемый Александр Сергеевич, нужно делать с разрешения только соответствующих органов.
Я требую продолжения банкета!
Я царствовал, но вам не изменил, меня царицей соблазняли, но не поддался я, клянусь.
Не задержали, а я сам к вам шел, к вам, сам, чистосердечно во всем признаться.
Не приставай к царю!
Эта роль ругательная, и я прошу ее ко мне не применять.
Ты что, сукин сын, самозванец, казенные земли разбазариваешь?! Так никаких волостей не напасешься.
Теперь тебя вылечат, алкоголик!
Торопись, торопись, князь, крути, крути свою машину!
— Ты боярыню соблазнил? — Я. Аз есмь.
Ты не молчи, как пень, я ж не могу один работать!
Ты пошто боярыню обидел, смерд?!
Чей холоп, спрашиваю?
Тьфу на вас еще раз!
У, любострастный прыщ, живота или смерти проси у боярыни!
— Феденька, надо бы переводчика. — Был у нас толмач-немчин. Ему переводить, а он лыка не вяжет. Мы его в кипятке и сварили. — Нельзя так с переводчиками обращаться.
Увы мне, Иван Васильичу, увы мне!
— У меня вот тоже один такой был. Крылья сделал. — Ну-ну-ну-ну… — Что ну-ну. Я его на бочку с порохом посадил. Пущай полетает.
Я извиняюсь, но что это вы все холоп да холоп, что это за слово такое?
Федя, останься здесь, а остальных прошу очистить царский кабинет. Короче говоря, все вон.
— Хоромы-то тесные. — Да уж, конечно, не царские палаты.
— Царские шмотки! Одевайся. Царем будешь. Ни за что!
Я артист больших и малых академических театров, а фамилия моя… фамилия моя слишком известная, чтобы я ее называл.
Царь и великий князь всея Руси челом бьет.
Что это за пьяные выходки! Я на вас жалобу подам. Коллективную.
Что, вас уже выпустили из сумасшедшего дома?
Это я удачно зашел!
— Это, стало быть, любую стенку можно так убрать? — Вашему изобретению цены нет! — А скажите, и в магазине можно так же стенку приподнять?
Эх, Марфуша, нам ли быть в печали!
Я бросаю мужа, этого святого человека со всеми удобствами…
Я должна сообщить тебе ужасное известие. У меня сегодня в кафе увели перчатки, и я полюбила другого.