Серые глаза рассвет пароходная сирена о чем стихотворение
Анализ стихотворения «Четыре цвета глаз» Редьярда Киплинга
Стихи «Четыре цвета глаз» Редьярда Киплинга на русский язык были переведены Константином Симоновым.
Стихотворение относится к ранним, еще довоенным переводам писателя. Впрочем, впервые опубликовано он было лишь в 1971 году. Его английский оригинал увидел свет в сборнике 1886 года. Написан он еще до встречи писателя с женой Каролиной, с которой они вместе прожили всю жизнь. Выходит, герой стихотворения просто влюбчивый романтик лет двадцати от роду. Впрочем, прототип «серых глаз» известен наверняка. Это Флоренс Геррард, его практически невеста – до вынужденного отъезда в Индию. Собственно, в Индии он провел раннее детство, теперь же возвращался туда стараниями отца, присмотревшего ему там место журналиста в газете. Отношения сошли на нет, но еще несколько лет Р. Киплинг не мог залечить душевную рану и даже написал роман «Свет погас», во многом автобиографический, где у девушки, которую любит главный герой, именно серые глаза. По жанру – любовная лирика, рифмовка перекрестная, 6 строф. Первое четверостишие как раз и посвящено отъезду, прощанию с сероглазой девушкой: пароходная сирена, разлука. Дальше пароход становится символом жизненного пути. Ему встречаются знойные черноокие девушки, а дальше – гордые синеглазые, наконец, взгляд карих очей сражает его, как выстрел меткого стрелка. Завершается произведение честным признанием с тайной улыбкой: я четырежды должник глаз всех цветов. Каждую обладательницу прекрасных глаз он сохраняет в сердце, кого-то с болью, кого-то с благодарностью. Однако ни одной с ним рядом нет. Поэт продолжает ряд метафор, ассоциаций, связанных с цветом. Множество перечислительных градаций, возвышенных и неожиданных сравнений (луна, песок, рассвет), звукопись, глаголов мало, образы почти синестетические. Целью своего вольного переложения К. Симонов ставил и сохранение романтики и, вместе с тем, универсализацию содержания. Он убрал приметы географические, временные. Скажем, исчезли названия вальсов, упоминание Южного Креста, и неотступный рефрен-мольба, клятва влюбленных. Впрочем, ощущение экзотичности осталось. Чуть изменился под его пером и финал. Герой Р. Киплинга поминает козни Купидона и разводит руками, признаваясь, что и впредь собирается поддаваться на чары женских взоров, обещать любовь до гроба — и будь что будет. Герой К. Симонова немного сдержаннее, хотя также признает себя побежденным.
«Четыре цвета глаз» Р. Киплинга – ода чарам женских очей и жалоба на свое бедное разбитое сердце.
Александр Петров – «Серые глаза — рассвет» | Редьярд Киплинг (Полицейский с Рублевки: Снова дома)
Александр Петров просто шикарно прочитал стихотворение Редьярда Киплинга «Серые глаза — рассвет…», в переводе Константина Симонова. Сериал «Полицейский с Рублевки» и Гриша Измайлов в очередной раз приятно удивили.
Стихотворение Редьярда Киплинга взбудоражившее нашу молодёжь после последнего сезона пресловутого (но весёлого) «Полицейского с Рублёвки» (главный герой в предпоследней серии читает его одной из своих пассий), что стало главной изюминкой любимого сериала:
«Серые глаза — рассвет»
____________________________
Серые глаза — рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Черные глаза — жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.
Синие глаза — луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.
Карие глаза — песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю — в том нет вины —
Все четыре этих цвета.
(Перевод: К. Симонова)
Eyes of grey — a sodden quay,
Driving rain and falling tears,
As the steamer wears to sea
In a parting storm of cheers.
Sing, for Faith and Hope are high —
None so true as you and I —
Sing the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Eyes of black — a throbbing keel,
Milky foam to left and right;
Whispered converse near the wheel
In the brilliant tropic night.
Cross that rules the Southern Sky!
Stars that sweep and wheel and fly,
Hear the Lovers’ Litany:
Love like ours can never die!»
Eyes of brown — a dusy plain
Split and parched with heat of June,
Flying hoof and tightened rein,
Hearts that beat the old, old tune.
Side by side the horses fly,
Frame we now the old reply
Of the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Eyes of blue — the Simla Hills
Silvered with the moonlight hoar;
Pleading of the waltz that thrills,
Dies and echoes round Benmore.
«Mabel, » «Officers, » «Good-bye, «
Glamour, wine, and witchery —
On my soul’s sincerity,
«Love like ours can never die!»
Maidens of your charity,
Pity my most luckless state.
Four times Cipid’s debtor I —
Bankrupt in quadruplicate.
Yet, despite this evil case,
And a maiden showed me grace,
Four-and-forty times would I
Sing the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Серые глаза – причал,
Ливень по слезам – и в воду,
Руки стиснуты, финал…
Взгляд вдогонку пароходу.
Но из всех земных чудес –
Вера и надежда здесь;
Пой литанию влюбленных:
«Есть любовь – бессмертье есть!»
Черные глаза – пассат,
Пены снег на гребне вала,
Руки, что слегка дрожат,
Шепот ночью близ штурвала.
Правит южным небом Крест,
Звезды – тысяча невест,
Им — литания влюбленных:
«Есть любовь – бессмертье есть!»
Карие глаза – ковыль,
Стук копыт и пот на коже,
От подков сухая пыль, —
А сердца поют всё то же.
Где мы скачем? да бог весть…
Но споем для этих мест
Мы литанию влюбленных:
«Есть любовь – бессмертье есть!»
Синие глаза – холмы
В пятнах лунного узора,
Вальс, плывущий среди тьмы
По окрестностям Бенмора.
«Офицеры», «Мейбл», «Прощай»*, —
Очарованность, печаль,
Кровь души моей и честь,
Есть любовь – бессмертье есть!
Девушки, от вас прошу
Снисхожденья к этой драме:
Я должник, банкрот и шут
В долговой любовной яме;
Я заслуживаю месть,
Но спою всю ту же песнь,
Ту литанию влюбленных:
Есть любовь – бессмертье есть!
____
* названия вальсов
Серые глаза – туман,
Порт, дождя густые струи,
Пароход из дальних стран,
Слёзы, вздохи, поцелуи.
Веря взглядам благосклонным,
Я мечтал услышать: «Да»
Пой Литанию влюблённых:
«Не разлюбим никогда!»
Очи чёрные — закат,
Острый киль, седины пены,
Южной ночи звездопад,
Обнажённое колено,
Юбкой скрытое всегда,
Блещет ярче, чем звезда.
Пой Литанию влюблённых
«Не разлюбим никогда!»
Карие глаза – простор,
Зной и пыль дороги длинной,
Сердца стук, звон медных шпор,
В такт мелодии старинной.
Кони скачут бок о бок,
Вмиг — поводья ставят дыбом,
Наступил Литаньи срок:
Пой о верности любимым.
Синие глаза – восток,
Холм луной посеребрённый,
Вальс, сплетающий венок,
Из танцующих влюблённых.
«Офицеры, » «Мейбл, » «Прощай, «
Смех, вино — индийский рай!
Я пропел тебе тогда:
«Не разлюбим никогда!»
Мне, ответом на признанья,
Были жалость и молчанье;
Я – четырежды банкрот,
Вот, уже который год.
Да — должник тех глаз бездонных:
Серых, синих, карих, чёрных.
Лишь для них пою всегда
Я Литанию влюблённых:
«Не разлюбим никогда!»
—————————-
Новая редакция:
Серые глаза – туман,
Порт, дождя густые струи,
Пароход из дальних стран,
Слёзы, вздохи, поцелуи.
Веря взглядам благосклонным,
Я мечтал услышать: «Да»
Пой Литанию влюблённых:
«Не разлюбим никогда!»
Очи чёрные — закат,
Острый киль, в сединах пены,
Южной ночи звездопад,
Из распахнутой вселенной.
Не сказавшая мне : «Да»
В темноте ночей бессонных,
Спой Литанию влюблённых
«Не разлюбим никогда!»
Карие глаза – простор,
Зной и пыль дороги длинной,
Сердца стук, звон медных шпор,
В такт мелодии старинной.
Кони скачут бок о бок,
Вмиг — поводья ставят дыбом,
Наступил Литаньи срок:
Пой о верности любимым.
Синие глаза – восток,
Холм луной посеребрённый,
Вальс, сплетающий венок
Из танцующих влюблённых.
«Офицеры, » «Мейбл, » «Прощай, «
Смех, вино — индийский рай!
Я пропел тебе тогда:
«Не разлюбим никогда!»
Мне, ответом на признанья,
Были жалость и молчанье,
Я – четырежды банкрот.
Сорок лет и один год
Я должник глаз непокорных:
Серых, синих, карих, чёрных,
Осуждённый без суда
Петь Литанию влюблённых:
«Не разлюбим никогда!»
[ПОЗАИМСТВОВАННО У НИКОЛАЯ САМОЙЛОВА proza.ru/2015/12/12/325]
Стих, который читает Александр Петров из сериала Полицейский с Рублёвки
ФРАГМЕНТ ИЗ СЕРИАЛА ПОЛИЦЕЙСКИЙ С РУБЛЕВКИ 3 — СНОВА ДОМА (СЕРИАЛ 2018) ЧИТАЕТ АЛЕКСАНДР ПЕТРОВ / ГРИША ИЗМАЙЛОВ: fb.watch/4qbQisot3i/
Классно да? Это гениальный, но… немного лукавый перевод Константина Симонова. Именно он является самым популярным и девочки плакали (и плачут) от него навзрыд, а мальчики чтобы впечатлить подруг заучивают строчки наизусть. Почему я назвал перевод лукавым? Потому что он допускает разные толкование, отдаёт загадочностью и романтикой.
На самом деле это 41 строчка (в оригинале) про бабника — ветреного мужчину). Вот в трактовке Василия Бетаки сразу всё становится ясно. Или нет, и это признания одной единственной, той самой чьи глаза ты видишь смотрясь в других?):
Серые глаза — промокший вечер
От дождя и от бегущих слёз.
Как корабль, ждущий с морем встречи,
Жду тебя и говорю всерьёз:
«Пой о том, какое есть богатство
В душах тех, кто Любит, Верит, Ждёт.
Никогда влюблённым не расстаться.
И любовь, как наша, не умрёт!»
Чёрные глаза — подобны морю,
Шторму, бьющемуся пеной о причал.
Это я, с судьбой коварной споря
В них смотрел, но о тебе мечтал.
Вопреки всем правилам небесным
Лишь для нас с тобой звезда падёт.
Для влюблённых, любящих всем сердцем.
И любовь, как наша, не умрёт!
Карие глаза — равнина счастья
Раскалённая, сухая — до бела.
Я примчусь по ней в жару, в ненастье
На коне, к тебе, чтоб ты смогла
Только мне довериться душой,
И со мной отправиться в полёт,
В мир любви манящий нас с тобой.
И любовь, как наша, не умрёт!
Синие глаза — холмы, что снегом
Посеребрённые словно сединой.
Музыкой по жилам льётся нега,
Барабанный отбивая в сердце бой.
В этот миг печали отступают
И блаженство страстью настаёт.
Пусть всегда рассвет влюблённые встречают
И любовь, как наша, не умрёт!
Очень много девушек на свете.
Только в этом убеждаюсь всякий раз,
Не сманить меня прекрасным цветом
Серых, карих, чёрных, синих глаз.
По душе вся гамма цветовая,
Только мне она не подойдёт.
Нет красивей глаз твоих. Пусть знают.
И любовь, как наша, не умрёт!
Всё таки как много зависит от перевода. По мне так у «папы Маугли» есть стихи и получше. Вспомните хотя бы:
«Несите бремя белых,
— И лучших сыновей
На тяжкий труд пошлите
За тридевять морей …»
Но согласитесь дискуссия о смысле, мыслях вложенных автором стихотворения в своё произведение, это ведь уже хорошо.
А какой перевод нравится Вам?
Метки: Александр Петров, Гриша Измайлов, Петров, Полицейский с Рублевки, Редьярд Киплинг, Саша Петров, Серый глаза рассвет, отрывок из сериала, стих, стих из сериала
Стих, который читает Александр Петров из сериала Полицейский с Рублёвки
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.
(Перевод: К. Симонова)
Yet, despite this evil case,
And a maiden showed me grace,
Four-and-forty times would I
Sing the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Серые глаза – причал,
Ливень по слезам – и в воду,
Руки стиснуты, финал…
Взгляд вдогонку пароходу.
Но из всех земных чудес –
Вера и надежда здесь;
Пой литанию влюбленных:
«Есть любовь – бессмертье есть!»
Девушки, от вас прошу
Снисхожденья к этой драме:
Я должник, банкрот и шут
В долговой любовной яме;
Я заслуживаю месть,
Но спою всю ту же песнь,
Ту литанию влюбленных:
Есть любовь – бессмертье есть!
____
* названия вальсов
Серые глаза – туман,
Порт, дождя густые струи,
Пароход из дальних стран,
Слёзы, вздохи, поцелуи.
Веря взглядам благосклонным,
Я мечтал услышать: «Да»
Пой Литанию влюблённых:
«Не разлюбим никогда!»
—————————-
Новая редакция:
Серые глаза – туман,
Порт, дождя густые струи,
Пароход из дальних стран,
Слёзы, вздохи, поцелуи.
Веря взглядам благосклонным,
Я мечтал услышать: «Да»
Пой Литанию влюблённых:
«Не разлюбим никогда!»
Мне, ответом на признанья,
Были жалость и молчанье,
Я – четырежды банкрот.
Сорок лет и один год
Я должник глаз непокорных:
Серых, синих, карих, чёрных,
Осуждённый без суда
Петь Литанию влюблённых:
«Не разлюбим никогда!»
Редьярд Киплинг «Серые глаза — рассвет. »
Серые глаза — рассвет,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Чёрные глаза — жара,
В море сонных звёзд скольженье,
Вальса белое молчанье,
Карие глаза — песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полёта.
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, чёрных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю — в том нет вины —
Все четыре этих цвета.
Читает Стих Максим Калужских
Книжная лига
12.7K поста 59.1K подписчика
Правила сообщества
Мы не тоталитаристы, здесь всегда рады новым людям и обсуждениям, где соблюдаются нормы приличия и взаимоуважения.
При создании поста обязательно ставьте следующие теги:
«Ищу книгу» — если хотите найти информацию об интересующей вас книге. Если вы нашли желаемую книгу, пропишите в названии поста [Найдено], а в самом посте укажите ссылку на комментарий с ответом или укажите название книги. Это будет полезно и интересно тем, кого также заинтересовала книга;
«Посоветуйте книгу» — пикабушники с удовольствием порекомендуют вам отличные произведения известных и не очень писателей;
«Самиздат» — на ваш страх и риск можете выложить свою книгу или рассказ, но не пробы пера, а законченные произведения. Для конкретной критики советуем лучше публиковаться в тематическом сообществе «Авторские истории».
Частое несоблюдение правил может в завлечь вас в игнор-лист сообщества, будьте осторожны.
И только зеленые идут мимо, эх) Киплинга читать нужно в оригинале, ни один перевод его не передаёт, здесь половина стиха просто выброшено.
Есть еще перевод Василия Бетаки
Серые глаза… И вот —
Доски мокрого причала…
Дождь ли? Слёзы ли? Прощанье.
И отходит пароход.
Нашей юности года…
Вера и Надежда? Да —
Пой молитву всех влюблённых:
Любим? Значит навсегда!
Карие глаза — простор,
Степь, бок о бок мчатся кони,
И сердцам в старинном тоне
Вторит топот эхом гор…
И натянута узда,
И в ушах звучит тогда
Вновь молитва всех влюблённых:
Любим? Значит навсегда!
Чёрные глаза… Молчи!
Шёпот у штурвала длится,
Пена вдоль бортов струится
В блеск тропической ночи.
Южный Крест прозрачней льда,
Снова падает звезда.
Вот молитва всех влюблённых:
Любим? Значит навсегда!
Синие глаза… Холмы
Серебрятся лунным светом,
И дрожит индийским летом
Вальс, манящий в гущу тьмы.
Офицеры… Мейбл… Когда
Колдовство, вино, молчанье,
Эта искренность признанья —
Любим? Значит навсегда!
Хорошо читает Максим. Мне еще понравилось, как это стихотворение читал Петров в Полицейском с Рублевки. Там в контексте событий эпизода неплохая параллель с текстом. Но проникновенность идет именно от стихотворения. Красивое оно.
Оно же в исполнении Алькор (Светлана Никифорова):
Driving rain and falling tears,
As the steamer wears to sea
In a parting storm of cheers.
Sing the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Milky foam to left and right;
Whispered converse near the wheel
In the brilliant tropic night.
Cross that rules the Southern Sky!
Stars that sweep and wheel and fly,
Hear the Lovers’ Litany:
Love like ours can never die!»
Split and parched with heat of June,
Flying hoof and tightened rein,
Hearts that beat the old, old tune.
Side by side the horses fly,
Frame we now the old reply
Of the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Silvered with the moonlight hoar;
Pleading of the waltz that thrills,
Dies and echoes round Benmore.
«Mabel,» «Officers,» «Good-bye,»
On my soul’s sincerity,
«Love like ours can never die!»
Maidens of your charity,
Pity my most luckless state.
Bankrupt in quadruplicate.
Yet, despite this evil case,
And a maiden showed me grace,
Four-and-forty times would I
Sing the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»»
А то, что перевод Симонова, можете указать? Заранее благодарен!
Много лет назад с изумлением узнал, что оказывается знамениты романс «»Мохнатый шмель» из кф «Жестокий романс» написан Киплингом. О_о
а я живу в его деревне 🙂
У Киплинга, кажется мне, речь идёт таки о голубых глазах, типа истинный ариец – спишем на особенности перевода. Настоящие синие глаза видела один раз в жизни – красота необыкновенная. Цвет васильков, и лучики. Училка у нас была по русскому, с типично русским лицом.
Больше не встречала такой цвет ни разу.
А мне больше нравится в исполнении алькора(Светлана Никифорова)
We’re foot—slog—slog—slog—sloggin’ over Africa!
Foot—foot—foot—foot—sloggin’ over Africa—
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up and down again!)
There’s no discharge in the war!
Seven—six—eleven—five—nine-an’-twenty mile to-day—
Four—eleven—seventeen—thirty-two the day before—
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up and down again!)
There’s no discharge in the war!
Don’t—don’t—don’t—don’t—look at what’s in front of you
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up an’ down again);
Men—men—men—men—men go mad with watchin’ ’em,
An’ there’s no discharge in the war.
Try—try—try—try—to think o’ something different—
Oh—my—God—keep—me from goin’ lunatic!
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up an’ down again!)
There’s no discharge in the war.
Count—count—count—count—the bullets in the bandoliers;
If—your—eyes—drop—they will get atop o’ you
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up and down again)—
There’s no discharge in the war!
We—can—stick—out—’unger, thirst, an’ weariness,
But—not—not—not—not the chronic sight of ’em—
Boots—boots—boots—boots, movin’ up an’ down again,
An’ there’s no discharge in the war!
‘Tain’t—so—bad—by—day because o’ company,
But night—brings—long—strings o’ forty thousand million
Boots—boots—boots—boots, movin’ up an’ down again.
There’s no discharge in the war!
I—’ave—marched—six—weeks in ‘Ell an’ certify
It—is—not—fire—devils dark or anything
But boots—boots—boots, movin’ up an’ down again,
An’ there’s no discharge in the war!
Странно что Петрова не вспомнили. Стих удачно вошел в сериал на тот момент
🙂 был же иной вариант на пикабу? или я брежу.
Какой то странный перевод где пол стихотворения выкинуто, вторая отдалённо передаёт смысл
А мне голос не понравился 🙁
пойду в оригинале почитаю
«Если» пробирает. Причем русский перевод считаю глубже оригинала.
Ответ на пост «Будущий писатель»
Помню, в классе 9-м, когда задавали выучить любую главу из Евгения Онегина, одноклассник (которому учеба в силу ряда причин была полностью чужда, а рус.лит. а особенности), вызванный к доске говорит: я выучил главу 9-ю. Учительница, ещё не догоняя, в чем подвох, но уже немного напрягшись (т.к. ученик, по идее, просто должен быть сказать, что ничего не выучил), отвечает: читай. Ученик: точка, точка, точка, точка, точка. точка, новая строка, точка, точка, точка. Классу, в отличие от учительницы, понравилось, но в дневнике у пацана появился очередной «кол».
Стихи
Я прекрасна
Если день с утра паршивый,
И холодный, и дождливый,
И не хочется ни пива, ни партейки в домино,
Чтоб на сердце стало ясно,
Повторяй припев потрясный:
День говно, а я прекрасна,
Я прекрасна, день — говно!
Если завтра не суббота,
Если завтра ждёт работа,
Если мучает икота, зуб болит уже давно,
Чтобы жизнь не стала пресной,
Повторяй припев чудесный:
Жизнь говно, а я прелестна,
Я прелестна, жизнь — говно!
Если мир вокруг ужасный,
Мир опасный, мир несчастный,
Мир зубастый и блохастый,
Словно бешеный енот,
Победить его несложно,
Подпевай, насколько можно:
Мир говно, а я роскошна,
Я роскошна, мир — говно!
Если на исходе силы,
Если отовсюду вилы,
Если хочется текилы и французского кино,
Устранит все неполадки
Наша песенка на святки:
Всё говно, а я в порядке,
Я в порядке, всё — говно!
Литературные мистификации. Как Брюсов придумал двух поэтесс
В истории отечественной литературы Серебряного века есть много любопытных эпизодов, которые не вошли в школьные учебники. Всего ведь не расскажешь — надо многотомные сочинения писать, чтобы все эти факты и фактики уместить.
Иногда случайно обнаруживаешь какой-нибудь малоизвестный эпизод в биографии великих и очень хочется поделиться с читателями. Например, знали ли вы, что знаменитый русский поэт-символист Валерий Брюсов однажды решил притвориться сразу двумя поэтессами?
В общем, на рубеже 1910-х годов ему захотелось поиграть. Провести этакий литературный эксперимент по мотивам недавно прогремевшей на всю литературную Россию истории с выдуманной поэтессой Черубиной де Габриак.
Брюсов решил взять количеством. Вместо одной загадочной и талантливой незнакомки у него будет сразу две. Каждой он придумал звучное имя — Мария Райская и Ира Ялтинская. Осталось написать за них стихи, сочинить им биографию и ввести в отечественную литературу.
Особенно драматичным получился образ Марии Райской. Якобы Брюсов встретил в 1899 году 21-летнюю девушку, прочел ее стихи и сразу понял, что перед ним одаренная поэтесса. Однако в 1907 году Райская умерла в одесской больнице, и вот теперь Брюсов наконец решился воздать ей должное — опубликовать ее стихи. Трогательно?
Биографию Иры Ялтинской он не продумывал так серьезно. Зато у ее сборника уже даже появилось название: «Крестный Путь. Стихи за двадцать лет. 1893–1913 г.». Книга стихов должна была сопровождаться автобиографией.
Но обе девушки так и остались только проектом. В конце концов, Брюсов решил слепить из них одну, убрав все фамилии и биографические сведения. Осталось только имя — Нелли.
В 1913 году сборник «Стихи Нелли», подготовленный Брюсовым, увидел свет в издательстве «Скорпион» и поверг отечественных поэтов в недоумение. Подписи у них не было. Зато сборнику предшествовал сонет Брюсова в формате посвящения. В книге было 28 стихотворений — предельно изысканных и куртуазных:
Из-под шляпы чёрно-бархатной,
Вижу перлы, вижу яхонты.
Многие купились. Владислав Ходасевич написал рецензию на сборник:
«Имя Нелли и то, что стихи написаны от женского лица, позволяют нам считать неизвестного автора женщиной. Тем более удивительна в творчестве совершенно мужская законченность формы и, мы бы сказали, — твердость, устойчивость образов. Ведь читатель, конечно, согласится с нами, что стихи женщин, обладая порою совершенно особенной, им только свойственной прелестью, в то же время неизменно уступают стихам мужским в строгости формы и силе выражения».
Но вот Сергей Городецкий, например, не обманулся и напечатал статью, в которой недвусмысленно заявил, что автор этих строк — сам Брюсов. В ответ на это лидер русского символизма прислал в редакцию письмо с опровержением:
«Считаю совершенно необходимым заявить, что псевдоним Нелли принадлежит не мне, но лицу, не желающему пока называть свое имя в печати».
Правда ли, что Пушкин – автор стихотворения «Лакеи вечные Европы…»?
В последние годы по соцсетям гуляет стихотворение, в котором критикуется низкопоклонство перед Западом. Его автором часто называют Александра Сергеевича Пушкина. Мы проверили, правда ли это.
Контекст. Особую популярность эти стихи со ссылкой на Пушкина получили в 2014 году после событий в Украине — тогда многие адресовали их участникам Евромайдана. К примеру, одна из публикаций произведения в Facebook породила почти 800 репостов. Ходило стихотворение и в «Живом журнале». В августе того же года в своей статье для РИА «Новости» эти строчки приписал Пушкину политолог Юрий Городненко. В 2021 году текст стихотворения с подписью «А. С. Пушкин» появился на ограде возле Дома профсоюзов в Одессе.
Найти подобные строчки у Пушкина не получится — ни в канонических произведениях, ни в черновиках, ни в письмах. Одно из самых ранних сохранившихся упоминаний стихотворения в Рунете встречается в одном из блогов на портале газеты «Завтра» от 4 октября 2005 года, где произведение приписано некоей Елене Лаврентьевой из города Донецка. У Лаврентьевой есть своя страничка на сайте «Стихи.ру», из которой можно узнать, что она — член Союза писателей СССР с 1971 года. Искомое стихотворение, если верить поэтессе, написано 23 октября 2003 года и вошло в её печатный сборник 2006 года. В ряде публикаций уточняется, что произведение (посвящённое, как указано, «галицкой элите») было написано к первому Майдану, но тогда выходит, что некорректно указана дата его создания, ведь «оранжевая революция» произошла в 2004 году.
Таким образом, приписываемое Пушкину стихотворение о «лакеях Европы» на деле принадлежит поэтессе из Донецка и появилось в первой половине нулевых. Это далеко не первый случай, когда наследие великого поэта пытаются «обогатить» подобным способом. Так, в 2020 году Рунет облетело его фейковое стихотворение про карантин.
Ещё нас можно читать в Телеграме, в Фейсбуке и в Вконтакте. Традиционно уточняю, что в сообществах отсутствуют спам, реклама и пропаганда чего-либо (за исключением здравого смысла), а в день обычно публикуем не больше двух постов.
«If—» by Rudyard Kipling
По результатам опроса, проведённого Би-би-си в 1995 году, стихотворение Если Киплинга, было названо самым популярным английским стихотворением.
На ютубе попался видос со стихотворением Киплинга, погуглил переводы, не понравились ни Маршака, ни Лозинского. Из википедии узнал что оно вообще-то из Подарка фей, а его я читал когда-то в шикарном переводе Марины Яковлевны Бородицкой, вот её перевод:
Если ты в обезумевшей, буйной толпе
Можешь выстоять, неколебим,
Не поддаться смятенью – и верить себе,
И простить малодушье другим;
Если выдержать можешь глухую вражду,
Как сраженью, терпенью учась,
Пощадить наглеца и забыть клевету,
Благородством своим не кичась, —
Если веришь мечте, но не станешь рабом
Даже самой прекрасной мечты,
Если примешь спокойно Триумф и Разгром,
Ибо цену им ведаешь ты;
Если зная, что плут извратил твою цель,
Правда стала добычей враля
И разрушено всё, что ты строил досель,
Ты готов снова строить с нуля, —
Если, бровью не дрогнув, ты можешь опять
Достояньем добытым рискнуть,
Всё поставить на карту и всё проиграть,
Не жалея об этом ничуть;
Если даже уставший, разбитый в бою,
Вновь собрать ты умеешь в кулак
Силы, нервы, и сердце, и волю свою
И велеть им держаться – «Вот так!», —
Если прямо, без лести умеешь вести
Разговор с королем и с толпой,
Если, дружбу и злобу встречая в пути,
Ты всегда остаешься собой;
Если правишь судьбою своей ты один,
Каждый миг проживая как век
Значит, ты – настоящий мужчина, мой сын,
Даже больше того – Человек
If you can keep your head when all about you
Are losing theirs and blaming it on you;
If you can trust yourself when all men doubt you,
But make allowance for their doubting too:
If you can wait and not be tired by waiting,
Or being lied about, don’t deal in lies,
Or being hated don’t give way to hating,
And yet don’t look too good, nor talk too wise;
If you can dream—and not make dreams your master;
If you can think—and not make thoughts your aim,
If you can meet with Triumph and Disaster
And treat those two impostors just the same:
If you can bear to hear the truth you’ve spoken
Twisted by knaves to make a trap for fools,
Or watch the things you gave your life to, broken,
And stoop and build ’em up with worn-out tools;
If you can make one heap of all your winnings
And risk it on one turn of pitch-and-toss,
And lose, and start again at your beginnings
And never breathe a word about your loss:
If you can force your heart and nerve and sinew
To serve your turn long after they are gone,
And so hold on when there is nothing in you
Except the Will which says to them: ‘Hold on!’
If you can talk with crowds and keep your virtue,
Or walk with Kings—nor lose the common touch,
If neither foes nor loving friends can hurt you,
If all men count with you, but none too much:
If you can fill the unforgiving minute
With sixty seconds’ worth of distance run,
Yours is the Earth and everything that’s in it,
And—which is more—you’ll be a Man, my son!
Перевод С.Я. Маршака
О, если ты покоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь,
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым, в сущности, цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, сможешь снова-
Без прежних сил — возобновить свой труд,
И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и вновь начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если сможешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: «Держись!»
И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег,-
Земля — твое мой мальчик, достоянье!
И более того, ты — человек!
Перевод М.Л. Лозинского
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил — жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы — не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: «Иди!»
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, —
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!
Стихи о рыжей дворняге
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
— Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы…
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали…
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела…
Труп волны снесли под коряги…
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце — чистейшей породы!
Композитор и исполнитель: Zick Ryder, сольный музыкальный проект «Dust Factory».
8 января 1878 года – Умер Николай Алексеевич Некрасов
8 января 1878 года (по новому) – Умер Николай Алексеевич Некрасов.
В начале 1875 года Некрасов тяжело заболел и скоро жизнь его превратилась в медленную агонию.
В диагностическом плане вначале высказывались разные предположения, ломали голову довольно долго, но со временем становилось все более очевидным, что речь идет о раковой опухоли толстой или прямой кишки.
Рисунок Ивана Крамского
К этому времени относятся такие его строки:
О Муза! наша песня спета.
Приди, закрой глаза поэта
На вечный сон небытия,
Применявшееся лечение оказывалось все менее и менее эффективным. Больной тяжело страдал. 18 января 1877 г. Некрасову был приглашен хирург проф. Е.И.Богдановский. К нему обратился сам больной поэт.
4 апреля 1877 г. хирурги Н.И.Богдановский, С.П.Боткин и Н.А.Белоголовый предложили Н.А.Некрасову делать операцию и назначили ее на 6 апреля. Операцию было доверено провести Е.И.Богдановскому.
Похороны Некрасова. Рисунок А.Бальдингера
Лечившим больного врачам, в том числе и Е.И.Богдановскому, пришлось согласиться с принятым решением и ожидать приезда Т.Бильрота, хотя они отчетливо понимали экстренную необходимость в разгрузке кишечника oneративным путем. Профессор Т.Бильрот прибыл в Петербург вечером 11 апреля 1877 г. и его ознакомили с историей заболевания. 12 апреля он осмотрел больного и переговорил с Е.И.Богдановским о некоторых приготовлениях к операции и о времени вмешательства, которое они согласованно назначили на 13 ч.
Напрасно был выписан из Вены Бильрот; мучительная операция ни к чему не привела.
Вести о смертельной болезни поэта довели популярность его до высшего напряжения. Со всех концов России посыпались письма, телеграммы, приветствия, адресы. Они доставляли высокую отраду больному в его страшных мучениях. Написанные за это время «Последние песни» по искренности чувства, сосредоточившегося почти исключительно на воспоминаниях о детстве, о матери и о совершенных ошибках, принадлежат к лучшим созданиям его музы.
В декабре состояние больного довольно быстро стало ухудшаться, хотя колостома функционировала без каких-либо осложнений, лишь иногда наблюдалось небольшое выпадение слизистой оболочки. Вместе с тем, наряду с усилением общей слабости и исхуданием, появились постоянные и нарастающие боли в ягодичной области слева, припухлость и крепитация на задней поверхности бедра до коленной области, отеки на ногах. Периодически возникал озноб. Из прямой кишки стал выделяться зловонный гной.
14 декабря наблюдавший больного Н.А.Белоголовый определил, как он записал, «полный паралич правой половины тела». Больной был осмотрен С.П.Боткиным. Сознание и речь были еще сохранены. С каждым днем состояние прогрессивно ухудшалось, появились симптомы приближающейся смерти. Больной очень страдал.
26 декабря Николай Алексеевич поочередно подозвал к себе жену, сестру и сиделку. Каждой из них он сказал едва различимое «прощайте». Вскоре сознание покинуло его, и через сутки, вечером 27 декабря (8 января 1878 г. по новому стилю) Некрасов скончался.
30 декабря несмотря на сильный мороз, многотысячная толпа провожала тело поэта от дома на Литейном проспекте до места вечного его успокоения на кладбище Новодевичьего монастыря.
Похороны Некрасова, сами собой устроившиеся без всякой организации, были первым случаем всенародной отдачи последних почестей писателю.