можно ли копать по войне
Можно ли копать по войне
СОВЕТЫ КОПАТЕЛЯМ «ПО ВОЙНЕ»
Первое, о чём я хочу рассказать, это о команде, с которой стоит работать, военная археология – дело коллективное.
1. Не вздумай копать один
Некоторые Зубры военной археологии, копают в одиночку. Они гибнут и влипают в прочие неприятности не чаще, чем «коллективные» поисковики и, вроде бы, статистика за них, но есть одно НО. Эти Зубры не сразу стали Зубрами. Их кто-то учил, зачастую долго и нудно, вот поэтому теперь они могут копать в одиночку. Новичка, решившего стать Зубром самостоятельно, ожидает, как правило, печальная участь.
Бывает, раскапывая заплывший военный блиндаж, поисковики среди амуниции времен войны и останков солдат находят хорошо сохранившийся скелет, одетый в кроссовки и нейлоновую куртку. Мы из будущего? Нет, из прошлого, причём из недавнего. Просто ещё один новичок, который уже никогда не станет Зубром.
Он полез в старый блиндаж, а накат из брёвен, простоявший до этого 60 лет, рухнул от его неловких движений. Никто не вытащил его оттуда, пока его можно было спасти, ведь он был ОДИН. Поисковики нашли его только через десять лет.
Существует ещё тысяча и одна возможность сгинуть в ходе одиночного военного поиска или нажить тяжких неприятностей. Лучше просто поверьте мне на слово. Поиск, это, как правило, действия в глуши, зачастую, во враждебных человеку условиях. Там хватает трудностей и опасностей даже без учета «Эха войны», а оно тоже не дремлет.
2. Не связывайся со всякими придурками
Надеюсь, в необходимости команды я вас убедил, если нет, см. пункт 1.
В поисках коллектива, конечно, неплохо примкнуть к людям опытным и учится у них, но тут есть нюансы.
Искать дружбы у неформальных групп я бы новичку не советовал. Дело в том, что «чёрные», «зеленые» и прочие «дикие» археологи никакими формальными правилами не связаны, от слова «вообще».
Не хочу сказать, что они ходят в униформе СС и варят новичков на ужин в своем походном котле, но порядки у них бывают весьма своеобразными. Плюс к этому, никаких обязанностей по отношению к новичку они не имеют. Одним словом, случись что, и спросить не с кого.
Неформальная группа может быть хорошим выбором, но не для новичка, а для опытного поисковика. Он в состоянии оценить уровень группы и состояние «тараканов» в головах её участников. А ещё, важно, что опытный археолог, в силу личного опыта, не будет принимать участие в различных идиотских действиях, если таковые приключатся. А новичок может и принять, получив очередную премию Дарвина посмертно.
Лучше в начале попытайте счастья у официальных или «красных» следопытов. Поисковых отрядов много, как выбрать нужный?
Отряд силен своим лидером. Лидер обязательно должен быть опытным поисковиком, военным археологом, имеющим большой личный опыт поиска.
Он не обязательно должен быть командиром поискового отряда, он может быть заместителем командира или называться ещё как-то. Главное, чтобы именно он планировал поисковые работы, организовывал их и руководил работой поискового отряда на местности.
Если такого человека в отряде нет, или он один на 100 участников, то толку от участия в таком отряде будет мало, можете не терять времени зря. В идеале, вам нужна немногочисленная группа с опытным руководителем, не более двадцати человек на одного опытного инструктора, а лучше ещё более компактная. Чем меньше в ней участников, тем больше внимания руководителем будет оказано каждому, особенно новичку.
Если вам удалось такую группу найти, попробуйте съездить с ней в поля. Там всё поймете и увидите сами. Если полевой выход спланирован, всё четко организовано, каждый участник знает «свой маневр», значит здоровая основа у поискового отряда есть. Поиск может и не дать яркого результата, это дело случая, но организация должна быть идеальной. В таком отряде, вы сможете чему-то научиться.
А если командиры отряда беспробудно бухают, поисковики не знают чем им заняться, а ваш полевой лагерь похож на позиции ВСУ приют бомжей, значит, с выбором не повезло. Не теряйте времени, ищите нормальный отряд.
3. Как собрать команду
Если вам не удалось примкнуть к толковому поисковому коллективу, а копать хочется, аж сил нет, то вам предстоит тяжелый и тернистый путь атамана. В идеале, он продолжится созданием успешного поискового отряда, который прославится и сделает массу сенсационных военно-археологических открытий, но до этого вам предстоит кое-какая работенка.
Для начала, вам нужно определиться, «надо оно вам или нет», и сделать это с минимальными издержками для здоровья и финансов. Потом, убедившись, что точно «надо» можно двигаться дальше.
Итак, вам нужно собрать минимальный коллектив единомышленников, который будет способен что-то найти, помимо неприятностей для своих участников.
Что важно для каждого участника:
Требования суровые? Может быть и да. Но от этих людей будет зависеть ваша жизнь. Дорога она вам? Решайте сами.
Перейдём к комплектованию команды.
Для того, чтобы что-то найти нужно знать, где искать. Шарахания по принципу: «мне соседка по даче говорила, что в лесу она видела танк/ скелет фашиста /землянку(подставить нужное)», в 99% случаев ни к чему хорошему не приводят.
Нужны не сплетни, а документальная или хотя бы добротная мемуарная основа, минимальная топографическая подготовка (умение работать с картой, координатами, навигатором и ориентироваться на местности). Таким образом, вам нужен кто-то, который знает точно, где была война и способен найти это место на современной, изменившейся местности. Назовем его условно «Навигатор».
Для того, чтобы попасть к месту поиска необходим надежный автотранспорт. Электрички и пригородные автобусы для военной археологии в большинстве случаев не подходят – специфическое оборудование и находки сделают вас крайне нежелательными пассажирами общественного транспорта.
Автомобиль предпочтителен подходящий не только для шоссейных, но и для лесных или хотя бы грунтовых дорог. Если не джип, то хотя бы что-нибудь прочное, вместительное и «высокое» типа минивэна или микроавтобуса.
Главной деталью автомобиля, как известно, является «прокладка между рулем и сиденьем», то есть водитель. Он должен не только уметь рулить, но и приводить свой автомобиль в работоспособное состояние, а также менять колеса, вытаскивать автомобиль из грязи (с помощью всей команды, разумеется), следить за наличием бензина и запчастей и т.п.
Водитель, это еще одна ключевая фигура вашей команды. Назовём его «Перевозчик», чтобы подчеркнуть разнообразные таланты, которыми он должен обладать.
Сельским парням, выросшим на опушке «боевого» леса, и дожившим до зрелых годов, мои советы нафиг не нужны, я обращаюсь к жителям городским, преимущественно. Для вас жизнь в лесу может таить массу сюрпризов, приятных, а в основном не очень.
Эти сюрпризы могут обернуться анекдотом, а могут трагедией. Поэтому, вам нужен некто, умеющий «жить» в лесу. Поставить лагерь, найти воду, дрова, разжечь костер, приготовить съедобную пищу, оказать первую помощь. Помочь остальным участникам отряда адаптироваться к лесной среде. Назовём этого человека условно «Егерь».
Ну, и, наконец, нужен кто-то, кто владеет азами поиска на местности. То есть, тот, кто умеет анализировать то, что он видит, умеет пользоваться металлодетектором, щупом, лопатой. Уместно эту роль взять на себя «атаману», «кэпу», «шефу» или как вы будете именоваться в вашей команде. Пусть будет «Кэп» для краткости.
Вот и минимальный состав команды, четверо: Кэп, Навигатор, Перевозчик и Егерь. Конечно, у вас могут быть участники, которые «в одном флаконе» совмещают несколько ролей. Но это не значит, что целесообразно ехать вдвоем, скажем. Сколь-нибудь серьезный объект, хотя бы небольшой блиндаж, меньшим количеством людей, чем трое-четверо, в общем случае, не «взять».
Для других тяжелых групповых «упражнений», типа вытаскивания машины или оперативного «ремонта дороги», четыре участника тоже число очень подходящее.
Поиск по войне: особенности, нюансы, выбор металлодетектора, видео с копов и с находками
Отношение к поиску военных трофеев может быть разным. Если поиск направлен на установление личности погибших воинов, чем занимаются поисковые отряды — это одно дело. Широкие массы людей и сотрудники правоохранительных органов относятся к поисковикам как к патриотам и серьёзным археологам.
Вспомним фильм «Брат» и эпизодического персонажа по кличке Фашист. Он — воплощение тех самых чёрных копателей. Симпатичный с виду, но категорически аморальный даже для отмороженных 90-х годов тип.
Оставим за рамками статьи мотивы копателей и моральные аспекты их поступков. Сосредоточимся на технике — технике безопасности, технике поиска, технике для поиска.
Рекомендуем к просмотру канал YouTube — коп по войне с Гельмутом Вайссвальдом. Отлично снятые ролики, грамотная речь ведущего и просто тонны видео военной археологии.
Особенности поиска по войне
Главное и основное — да, на местах боёв можно найти и цветной металл, но его там немного. Основные находки — металл чёрный. Соответственно присматриваться к металлоискателям с отличным разделением и делать на этом акцент наверное, не очень рационально.
Основная масса находок лежит не в поверхностном слое земли — там всё собрано давным-давно, пока ещё не было прикрыто грунтом. Чтобы найти что-то стоящее, нужно искать в засыпанных траншеях, землянках, блиндажах. А для обнаружения таких мест нужен либо специализированный глубинный металлоискатель, либо универсальный с функцией глубинника. И тут стоит задуматься — а устроит ли схема VLF или, всё же, взять PI или даже RF?
Если всё же выбор пал на универсальность, и, следовательно, на VLF, при прочих равных стоит остановить выбор на приборе с меньшей частотой. Законы физики не обманешь. Чем частота выше, тем меньше глубина, лучше разделение и обнаружение мелких предметов.
Модели и производители
Хорошо, если универсальный металлоискатель позволяет переключать частоту. Например, приборы линейки Rutus, в частности, средний Rutus Argo Ne можно настроить на частоту от 4 кГц до 18 кГц, не меняя при этом катушки.
Металлоискатели, построенные по схеме RF — Radio Frequency или радиочастота, позволят обнаружить металл на очень больших глубинах. 4-5 метров, до 8 — но на 8 метрах вряд ли что-то нужное лежит.
Отличительная особенность этих металлоискателей — немалые габариты. Ибо требуют они двух антенн — приёмной и передающей. И чем эти антенны дальше друг от друга, тем, в принципе, лучше.
Рекомендации к кладоискателям
Есть несколько аспектов копа по войне. Первый — юридический. Чтобы беспрепятственно ходить по полям и лесам, лучше быть членом поискового отряда. Разумеется, придётся помогать и своим коллегам по подразделению. Но статус поисковика — практически охранная грамота. А появление на месте раскопок без отряда всегда можно объяснить предварительной разведкой.
Держимся подальше от хвостовиков неразорвавшихся миномётных снарядов и авиабомб, обращаем внимание на рост травы — иногда она имеет другой оттенок в местах постановки мин. Разумеется, при обнаружении боеприпасов, необходимо сразу же поставить в известность МЧС и принять все меры по недопущению к месту находки гражданского населения.
То же касается и одежды. При всём уважении к Валентину Юдашкину, армии вероятного противника заботятся о своих солдатах получше, чем ВС РФ. Бундесверовский же флектарн, британские DPM, швейцарские костюмы отлично зарекомендовали себя в российских условиях. Стоит обратить внимание на мембранные модели — внутрь вода не попадает, а изнутри выводится.
Интересные видео по теме
Камрады копают в Демьяновском котле. Нашли землянку в расположении 5-й егерской дивизии вермахта. Поднимаю массу реликвий — целые и фрагментированные пулемётные ленты для MG-42, каски, ящик для миномётных мин, подсумок для обойм карабина и сам карабин KAR-98. Вызывает удивление отличный сохран кожаного подсумка 1932 года выпуска, судя по фабричному клейму.
Совсем свежее видео канала ПОИСК 365. Камрад откопал орден Отечественной войны — нечастая находка.
Редакция обращается ко всем любителям приборного поиска. Берегите себя. И берегите память павших.
↓↓↓ Обсуждайте данную статью в комментариях. Листайте вниз ↓↓↓
Опасности копа по войне
Часть 1. Опасности уголовно-административные.
Как уже всем известно, 23 июля 2013 года подписан Федеральный закон N 245-ФЗ
«О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части пресечения незаконной деятельности в области археологии».
Во-вторых, Уголовный кодекс теперь дополнен статьей 243.2 следующего содержания:
«Статья 243.2. Незаконные поиск и (или) изъятие археологических предметов из мест залегания
Примечания.
1. Для целей настоящей статьи под культурным слоем понимается слой в земле или под водой, содержащий следы существования человека, время возникновения которых превышает сто лет, включающий археологические предметы.
2. Под специальными техническими средствами поиска в настоящей статье понимаются металлоискатели, радары, магнитные приборы и другие технические средства, позволяющие определить наличие археологических предметов в месте залегания.»
В переводе на простой язык с 24 августа 2013 года копание ямок вне своего дачного участка (а уж тем более на колхозном поле или в лесу) может быть расценено как «археологический поиск», доставание чего-то интересного из той же ямки – как «изъятие археологических предметов», а наличие лопаты, да и самой выкопанной ямки – «повреждение культурного слоя», с установленным штрафом до 500 тыс. рублей;
Та же ямка на территории «выявленного объекта культурного наследия» оценена в 700 тыс. рублей (причем он может быть «выявлен» и по результатам Ваших же находок).
Если в наличии имеется металлодетектор, пинпоинтер, или уж, страшно сказать, магнит на веревочке, то появляются отягчающие обстоятельства, выраженные в использовании «специальных технических средств поиска». Если Вы идете в составе поискового отряда, то деяние производится «группой лиц по предварительному сговору или организованной группой», с установленным штрафом до 1 млн. рублей с носа.
Единственная зацепка – «под культурным слоем понимается слой в земле или под водой, содержащий следы существования человека, время возникновения которых превышает сто лет, включающий археологические предметы».
То есть чисто теоретически объекты времен Великой Отечественной войны под это определение пока не подпадают, так как 100 лет еще не прошло…
С другой стороны, 76-мм дивизионное артиллерийское орудие было «изобретено» 76-миллиметровым исключительно для того, чтобы «утилизировать» тонны скопившихся на складах боеприпасов времен Первой Мировой войны, а это уже порядка 100 лет…
Часть 2. Опасности физические.
Опасности другого рода, могущие нанести ущерб непосредственно Вашему здоровью и сократить количество имеющихся в наличии конечностей, можно разделить на два вида – это собственно опасности, исходящие от самих находок, и опасности, исходящие от окружающей среды.
2.1. Опасности, исходящие от находок.
Как это ни пессимистично звучит, но практически на всей территории запада Подмосковья можно обнаружить неразорвавшиеся снаряды, мины, авиабомбы и «ополовиненные» гранатометные выстрелы.
Причем и лежат-то они в лесах совершенно открыто, просто под прошлогодней листвой и хвоей, и лишь слегка вросли в землю. К таким участкам и подходить-то страшно, кто знает, в каком состоянии находится их содержимое? Единственно, что успокаивает, расположены эти участки преимущественно в труднодоступных лесных местах, куда простой обыватель вряд ли доберется.
Возникает резонный вопрос – почему изделия немецкой военной промышленности, неплохо показавшие себя в первые месяцы войны, на подступах к Москве вдруг массово стали «неработоспособными», а потому и долежали себе спокойно в первозданном виде до наших дней? Пусть меня поправят, но, возможно, ответ, как говорится, лежит на поверхности.
Совершу небольшой исторический ликбез. Битва за Москву (точнее, ее первый, оборонительный этап) длился свыше 2 месяцев, причем основные оборонительные бои на самых подступах к Москве произошли 1-2 декабря 1941 года. По мемуарам очевидцев тех событий мороз стоял такой, что бойцы выходили на позиции с горячим кирпичом, завернутым в тряпки, чтобы затвор на морозе не клинило. При этом, судя по фотографиям, толщина снежного покрова на тот момент также была значительной.
Получается, что частично уже потерявшие на морозе свои «полезные» свойства боеприпасы, долетев до земли, не ударялись о нее, а скользили по снегу, как на санках, теряя силу удара, необходимую для срабатывания детонатора.
По весне снег растаял, и все неразорвавшиеся снаряды ушли в грязь. Во время контрнаступления советских частей было не до снарядов, а после войны участки поросли молодым лесом или были отданы под полигоны подмосковных воинских частей, где и находятся до настоящего времени.
Так что планируя запалить костер под шашлычки на нехоженой лесной полянке имейте в виду, что под тонким слоем дерна может дожидаться своего часа сколько-то-там в тротиловом эквиваленте.
2.2. Опасности, исходящие от окружающей среды.
Здесь на первом месте я бы указал человека, точнее, отдельные группы человеков, бурно отмечавших на природе какое-то знаменательное событие, и потому пребывающих на момент встречи в излишне веселом и любознательном состоянии, в котором за вопросом «а че это такое?» обязательно последует «дай мне тоже попробовать» с непредсказуемыми последствиями.
Далее по вредности для здоровья я бы указал бродячих собак, ранее простых и добродушных Шариков, а впоследствии брошенных своими хозяевами и сбившиеся в небольшие стаи. Встретить их в Подмосковье можно где угодно и в любых количествах. Даже если они и не проявляют никакой агрессии, процесс «активного отдыха» на природе можно считать испорченным.
Во время одного из одиночных походов мне довелось в десятке километров от ближайшего поселка встретить несколько дворняг. С одной стороны, они не проявляли никакой видимой агрессии, с другой стороны, и не думали уходить, а просто молча стояли в пяти метрах и наблюдали за туристом («нет, турист – это я, а ты – завтрак туриста!»). Не знаю, как Вы повели бы себя в такой ситуации, но я испытал крайне неприятные ощущения, так как приходилось не только не выпускать их из поля зрения, но и постоянно держать под рукой баллон с перцовкой и другие доступные средства возможной самообороны. Задобрить их чем-то съедобным в тот момент было нечем, в итоге, я все-таки оставил поляну в их полном распоряжении, и считаю, что поступил правильно.
Следующими в списке идет «экзотика» – кабаны и лоси. Для ближнего Подмосковья большая редкость, для более отдаленных лесистых мест – сплошь и рядом, судя по следам на земле.
Я не следопыт, потому не возьмусь утверждать, следы каких именно копытных в изобилии встречаются по берегам многочисленных лесных ручейков и речушек (ну не буренка же в конце концов продиралась через кусты и копала траншеи под дубом!), а потому и ставлю их в один ряд, тем более что они одинаково хорошо могут научить Вас и спринту, и скоростному лазанью по деревьям.
Прибора и лопаты рядом нет? Уф, значит – все-таки лось…
Наконец, добрался до всеобщих любимцев – комаров и слепней. Конечно, при наличии камуфляжа с капюшоном и защитной сеткой на лице, а также прорезиненных перчатках на руках никакого вреда они причинить не смогут, но вот попотеть в наглухо задраенном защитном костюме заставят… В отдельных местах доходило до того, что ноги были видны только выше колен – все, что ниже, было скрыто в тучах комаров.
Последними по списку, но не по вредности, я бы указал клещей. Заметить их можно с большим трудом, а вот понервничать они могут заставить, особенно в свете многочисленных публикаций в СМИ.
Не знаю, как их можно «вывинтить» с помощью нитки, но мне доводилось их доставать с помощью специально припасенных маникюрных ножниц со слегка изогнутыми лезвиями – здесь важно немного их раскрыть на угол порядка 30-45 градусов, зафиксировать пальцем (чтобы они ни в коем случае не сомкнулись, разрезав клеща!), аккуратно подвести получившуюся «вилку» под головку этой твари, как можно ближе к коже, и далее, действуя ножницами как рычагом, медленно «приподнять» клеща, при этом ощущение такое, что хоботок приклеился под кожей, и вынимается с трудом.
Можно отнести кровопийцу в баночке на исследование, заплатить 1 тысячу рублей и неделю или две с нетерпением ждать результата. При мне одной женщине, у которой был «положительный» (плохой) результат, на ее вопрос, что же теперь делать, сказали: «Ждите две недели. Если что-то будет беспокоить, запишитесь к врачу. К какому? Не знаю, мы здесь только клещей проверяем». На том и расстались.
Конечно, лучше до этого не доводить, а заниматься профилактикой. Какой? Одежда без лишних дырочек, обувь на шнуровке или со штанинами поверх, и хорошенько пропитать одежду противоклещевыми препаратами, благо в том же Ашане продается несколько видов разных «пищалок» как от клещей, так и от прочих «блин, сосателей».
Часть 3. Опасности моральные и душевные )
Здесь, как говориться, у каждого свои тараканы в голове и собственный кодекс поведения, так что не буду покушаться на святое.
Что касается поддержания должного состояния духа и морального настроя, здесь у всех разные методы; кто творит молитву, кто читает заговор, остальным достаточно и «пары капель с хлебушком Земляному дедушке».
Отдельно хочу остановиться на таком качестве, как жадность )
Вот, например, представьте, идет человек по глухому лесу, тащит на себе полный рюкзак снаряги, и вдруг видит такую вот поляну:
Как Вы думаете, какая из двух жадностей оказалась сильнее?
Правильно! И вернулся этот человек домой, и принес с собой пару мешков опят, и сушил их, и варил, и жарил, и был при этом доволен, как слон. )
«Я впервые видел так много тел в одной яме» Эти россияне ищут и находят на полях сражений забытых советских солдат
Д есятки тысяч россиян с приходом весны надевают полевую форму, берут металлоискатели, лопаты и отправляются на поиски спрятанных в земле следов сражений Великой Отечественной войны. И черных, и белых копателей объединяет азарт, пробужденный уже сделанными находками, и предвкушение новых. Отличает же их даже не корысть, а отношение к останкам людей, отдавших жизнь за Родину и навеки ставших без вести пропавшими, а также стремление скрыть, пройти мимо или, наоборот, прояснить и донести людям обстоятельства, при которых эти герои приняли последний бой. Чтобы понаблюдать за работой копателей, корреспондент «Ленты.ру» отправился в Керчь, где побывал на первой общероссийской студенческой «Вахте памяти».
«Верха только выбраны, а так еще работать и работать»
О черных, серых и белых копателях так много писали и снимали в последние десятилетия, что у обывателя возникло мнение: «искать больше нечего». Станислав Мамуль с этим не согласен.
Он — поисковик-мистик. Металлоискателем не пользуется никогда. Доверяет чутью и снам, в которых видит, где нужно проводить раскопки. Тело Стаса украшают татуировки с символами из египетской мифологии. Там, где у воров в законе звезды, у Мамуля — глаза Гора, оберегающие (того, кто в это верит) от злых духов.
Этот опытный поисковик уверен, что ни конца ни края полевой работе пока не видно. Ему можно верить — в свои 37 лет он в жизни ничем, кроме поиска, всерьез не занимался.
«Бывает, что побродишь неделю, две или даже месяц и ничего не находишь вообще. Потом опять как нарвешься, и вновь азарт просыпается, — говорит Станислав. — Сейчас, когда мы стали работать большими коллективами и полностью срывать траншеи по полсотни метров длиной, понимаешь, что еще толком ничего не искалось. Верха только выбраны, а так еще работать и работать».
Первыми за оставшимися на полях сражений солдатами стали возвращаться сами ветераны Великой Отечественной. Однако с годами эта работа, едва начавшись, прекратилась — она не была массовой и систематичной.
Позиция официальной власти к третьему послевоенному десятилетию заключалась в том, что всех солдат уже захоронили как положено и вопрос этот закрыт. Где-то тайком, где-то в пику властям, а где-то с их неофициального согласия небольшие группы поисковиков работали без всякой поддержки вплоть до конца 80-х.
Елена Цунаева была одной из участниц первой такой вахты.
«Солнечный день. Новгородский лес. Болото. Первые останки были найдены случайно, так как мы тогда ничего не умели и не знали, — вспоминает она. — Девушка из нашего отряда просто села передохнуть и сошкрябала мох с какого-то предмета. Оказалось, что это осколок черепа, и мы начали работать там».
«Поисковое движение России» возникло в 2013 году. За шесть лет оно подняло останки более 120 тысяч советских солдат и офицеров. Были установлены имена шести тысяч из них.
Одна из целей этого журавлиного братства в том, чтобы наконец систематизировать добровольческую поисковую работу, чтобы понять, кто, где и что сумел найти, а то ранее отряды могли ходить по одним и тем же местам, не оставляя об этом информации в общем поле.
Первая общероссийская студенческая «Вахта памяти» проходила всего в пяти с половиной километрах к северу от центра города-героя Керчи и в километре от ближайшего к месту раскопок села.
«Некоторые участки фронта и поля сражений мы только начали отрабатывать благодаря созданной Минобороны базе данных. А многое открылось нам заново с помощью новых технологий, к примеру связанных с наложением свежей аэрофотосъемки на старые карты», — рассказывает кандидат исторических наук Елена Цунаева, ответственный секретарь «Поискового движения России», объединяющего сегодня 1428 отрядов, в которых состоит более 42 тысяч добровольцев из 82 регионов страны.
Добровольческое поисковое движение в России сегодня включает преимущественно студентов региональных вузов, вовлеченных в него энтузиастами-музейщиками, историками и отставными военными, коих не так много, как кажется. В столице, по словам поисковиков, студотрядов всего два.
«Положишь находку в карман — считай, не жилец»
Полсотни парней и девушек поселились на одном из участков в частном секторе города Керчи, превращенном хозяином в базу отдыха.
Несколько домов-корпусов, столовая, пара беседок, вывешенный на перилах лестницы советский флаг и шикарная рыжая кошка — все, как полагается. Зверь этот, к слову, обеспечил ребят досугом в свободное от полевых работ время, окотившись на второй день экспедиции.
От базы несколько километров до места раскопок. Это северный склон широкого обрывистого холма — высоты 125,6. Местные называют ее минрасчетом. Со склона, мимо которого от села Бондаренково идет грунтовая дорога к побережью, открывается чудный вид: на переднем плане пустынные безлесые холмы, на заднем — морская гладь, которая часто неотличима по оттенку от неба. Плывущие по Азову огромные баржи в такие моменты словно парят в воздухе.
Большинству приехавших сюда ребят по 20 лет, и это уже опытные поисковики, знакомые с полевыми работами в суровых условиях северной русской весны с ее заморозками и неожиданными снегопадами, с болотами и джунглями неухоженных лесов, каменистой карельской землей.
Работа в Крыму в сравнении с этим всем должна была стать отдыхом, но именно тот склон, на который указали металлоискатели, весь как назло порос терновником, или терносливой, как колючей проволокой, а еще здесь обнаружилась целая тьма клещей и ядовитые змеи.
«Терновник часто вырастает там, где лежат останки бойцов. Я такое не раз видел», — говорит умудренный жизнью есаул Алексей Маслов, возглавляющий студотряд из Донского госуниверситета.
В первый же день поисковики откопали останки более десяти солдат (точное число покажет дальнейшее исследование). Судя по тому, как располагались кости, эти захоронения, вероятно, осквернили черные копатели.
Поисковые работы — это всегда риск. Нужно иметь подготовку и соблюдать правила безопасности. «А еще чистые помыслы. Только здесь на меня не ссылайтесь, но это любой сапер опытный знает: положишь в карман — считай, не жилец», — говорит один из руководителей студотряда.
Студенты вели работы новым для поисковиков, так называемым археологическим способом, когда земля из старых ям извлекается полностью слой за слоем (обычно ограничиваются шурфовкой). Позволить себе такой размах организаторы смогли благодаря большой численности отряда.
«Таких массовых поисковых работ здесь не проводили никогда, — улыбается Мамуль. — Не просто бегают с металлоискателями, а срезают отвалы от ям старых, перебирают все до последней косточки. Приятно смотреть. Я такое видел прежде только в интернете».
Так удается вылавливать даже самую незаметную мелочь. Да, монеты тоже попадаются. Вот на ладони лежит 10 советских копеек. На обороте читается надпись: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь».
В обед из города приехал друг Станислава Мамуля — крымский врач-педиатр, поисковик и историк Павел Ручко. Он сфотографировал копающих парней и перебирающих вынутую из траншей землю девушек, а затем осмотрел разложенные на плащ-палатках находки и тут же переложил несколько костей, принятых за лошадиные, к человеческим.
«Полевые работы в сочетании с изучением документов помогают бороться с мифами, которые связывают с битвой за Крым. Так, к примеру, говорят, что десант в декабре 1941 года был чем-то совершенно бездумным и бессмысленным, но это не так, — рассказывает Павел, переходя к небольшой лекции. — Сама задумка была хорошей. Немцы к тому времени еще не успели здесь как следует закрепиться. Проблемы возникли на стадии реализации, когда, к примеру, радиста сажали в один корабль, а его батарею — в другой. »
Ручко долго и обстоятельно говорил о ходе десантной операции, показывал рукой на то место, куда к берегу была специально причалена баржа, выступавшая в качестве пирса (у судов, перевозивших солдат, была слишком глубокая осадка), а потом на холм у самого моря, превращенный немцами в неприступную крепость, которую красноармейцам удалось взять только к апрелю 1944 года.
Рождение Амулета
Максима из Владимирской области — в первый же день прозвали Амулетом.
Как оказалось, он указал товарищу, где именно копнуть, и тот сразу же наткнулся на останки лошади. Под ней обнаружилась снайперская винтовка Токарева и еще какой-то непонятный станок с размерной шкалой.
Амулет всячески демонстрировал, что копать ему совсем не в тягость. У себя на Владимирщине он со своим отрядом достает из-под земли целые военные самолеты (это, конечно, не немцы сбивали). Но здесь, в Крыму, речь идет о людях, и вот уже Максим снимает форменную куртку, чтобы бережно класть на нее обнаруженные в яме человеческие кости.
Неопознанный заржавевший станок не давал покоя. «Дай свой телефон. Я во «ВКонтакте» напишу парню, который соображает в технике. Он скажет, что это такое», — спокойно и уверенно обратился он к стоявшей над ямой девушке. С ней парень явно был еще едва знаком, но та не задумываясь исполнила его просьбу, доверив доступ к профилю.
Поисковая экспедиция — отличный способ получить и закрепить углубленные знания о Великой Отечественной войне, обмундировании, вооружении советских и немецких войск, антропологии, а также приобрести общие туристические навыки.
Обывателю весь этот багаж знаний явно ни к чему, поэтому таковых среди поисковиков не найдешь: один «повернут» на истории, другой — на военной экипировке и оружии, третий — еще на чем-то.
Поисковиков можно поделить на две группы: одни занялись этим, потому что не могли иначе, а другие сознательно искали этот путь. К первым относятся те, кто родился и вырос в местности, где шли ожесточенные бои.
«У нас возле дома дорога грунтовая. Там, как дожди пройдут, гильзы и осколки я в детстве собирал», — вспоминает Стас, родившийся и выросший в Керчи.
В 12 лет он уже стал находить кости погибших солдат, а в 15 — прибился к Аджимушкайской экспедиции — одной из самых первых и известных появившихся в советские годы команде, занимавшейся изучением каменоломен в Аджимушкае, где во время оккупации долгое время действовал отряд офицеров советской армии.
Мамуль был не один, кто шел по следам войны, но сразу же определился, что его интересуют только останки людей и вещи, рассказывающие об обстоятельствах их жизни и гибели.
К тем же, кто сознательно шел к поиску, можно отнести казанца Андрея Мордвинова — главу штаба Ассоциации студенческих поисковых отрядов, а также его земляков.
«В 2009 году был на студенческом съезде и увидел фильм о том, как в результате поисковых работ была установлена судьба солдата, и о ней рассказали его родственникам. Тогда я понял, что это мое», — вспоминает Мордвинов.
Поисковиков часто сплачивает общий военизированный настрой, который поддерживает соответствующая форма одежды. И в этой экспедиции все, кроме одного-единственного парня, были одеты в камуфляж — здесь принято украшать множеством нашивок на липучках, которые бойцы меняют по настроению.
И лишь Муслим из Татарстана принципиально копал в рабочей форме одного из северных российских заводов, считая облачение в военную форму простым пижонством. За такое пренебрежение к коллективу, однако, парня никто не журил.
«Сродни рыбалке»
Не все, что происходит во время поисковых экспедиций, попадает в репортажи, на фото и на видео. Ребята просто не могут выкладывать в сети снимки, характерные для обычных походов, на которых смеются и дурачатся, а журналисты не вправе цитировать шутки и прибаутки, которыми неизбежно обмениваются поисковики, как и все нормальные люди, занятые изнуряющим физическим трудом.
Здесь пафос, который в других местах представляется излишним, становится средством защиты от кощунства, которым может стать любая неудачная или вырванная из контекста фраза.
«Новую экспедицию ждешь всю зиму. Хочется быстрее заняться поисками. Уже первые найденные тобою в поле металлические осколки от взрывов из прошлого пробуждают азарт, — рассказывает ульяновский студент Ленар. — Это чем-то сродни рыбалке, но только пока не находишь человеческие останки. Тогда поисковикам уже сравнивать свою работу не с чем. Неприлично».
Еще трудно сравнить с чем-либо ощущение путешествия во времени и контраста между миром, который царит на поверхности земли, и следами скрытой в ней войны. Это не то что читать книги или даже говорить с фронтовиками, хотя после таких работ начинаешь по-другому воспринимать написанное о войне и самих ее участников.
Нынешнюю крымскую экспедицию отличало от других то, что ее участники ночевали в городе, возвращаясь с раскопок вечером, как с работы, и ребята чувствовали границу, которая отделяет их от тех, на кого они смотрят через окна автобуса, от тех, кто омрачен повседневными заботами.
Поисковикам, которым только что приходилось выкладывать на землю останки своих неизвестных геройски погибших сверстников, на эту бытовуху переключаться не хотелось, да и не получалось. После ужина на базе они вспоминали о своих самых интересных находках.
«Копали под Выборгом, в том месте, где велось наступление зимнее. Нашли братскую могилу и в ней брусочек, похожий на мыло. Оказалось, что это тол», — вспоминает Владимир из екатеринбургского поискового отряда «Честь и Память».