можно ли исповедоваться в одном храме а причащаться в другом
Можно ли исповедоваться в одном храме а причащаться в другом
Плата за требы — это справедливо?
Здравствуйте! Недавно услышала, что в наших храмах запрещено назначать цены за требы, свечи и всякую церковную продукцию. Но во многих храмах они все же назначаются. Почему так? А если у меня нет требуемой суммы, а мне надо обвенчаться или окрестить ребенка? Можно ли жаловаться и куда идти? Спасибо. Ксения
Отвечает священник Леонид КАЛИНИН, настоятель храма священномученика Климента Папы Римского (Москва):
— Я знал человека, который не смог креститься в детстве из-за дороговизны крещения (он рос в многодетной семье). Сначала он иногда заходил в храм, потом стал бывать на богослужениях регулярно. И причащаться! Тогда молодежи в Церкви было мало, и настоятель заметил регулярно приходящего в храм молодого человека, как-то разговорился с ним после службы и узнал, что он не крещен: «Как же ты причащаешься?» «Я не крещен, потому что у вас очень дорого стоит крещение», — ответил парень. Священник раскаялся и окрестил его. Видимо, вспомнил 1-й канонический ответ свт. Тимофея Александрийского, отца 2-го Вселенского собора. Там говорится, что если некрещеный человек причащается по своей вере, то «должно просветити его Крещением: ибо призван от Бога».
Недопустимо требовать деньги за таинства, не имеем мы права торговать благодатью. Это пережитки советского времени. Тогда нельзя было не назначать цены — государство полностью контролировало Церковь, все требы регистрировались, храм с них платил налоги. Во многих храмах и сегодня по инерции сохраняются такие порядки. Это, конечно, временное явление. Думаю, прихожане должны быть терпимыми, относиться к этому как к человеческой немощи (в храме тоже люди работают и служат). Но если у них нет возможности оплатить церковную услугу, надо сказать об этом настоятелю, который обязан обеспечить людям доступ ко всему, что связано с их духовными потребностями. Если же он этого не сделает, тогда, я считаю, можно пожаловаться правящему архиерею.
С другой стороны, Церковь существует на пожертвования. Вспомните Евангелие: «Взглянув же, Он увидел богатых, клавших дары свои в сокровищницу; увидел также и бедную вдову, положившую туда две лепты, и сказал: истинно говорю вам, что эта бедная вдова больше всех положила; ибо все те от избытка своего положили в дар Богу, а она от скудости своей положила все пропитание свое, какое имела» (Лк. 21, 1−4). И сегодня многие одинокие старушки жертвуют со своей скудной пенсии на храм. Даже если такая старушка только мелочь положит в церковный ящик, ее жертва будет угодна Богу. Но когда богатые люди шьют для своего ребенка дорогую крестильную рубашку, приглашают много гостей, дома или в ресторане пышно празднуют крестины, а в храме после таинства оставляют скомканную пятидесятирублевую бумажку — по совести ли это? Итог всему вышесказанному можно подвести такой: ценникам в храме не место, но прихожане должны жертвовать на храм добровольно. Помните, что пожертвования на храм — ваша жертва Богу.
Здравствуйте! Не могу спокойно смотреть, как нынешняя молодежь уродует себя то наколками, то какими-то кольцами — даже в носу! А некоторые в таком непотребном виде даже в храм Божий входят! Как с ними быть? И вообще, что движет человеком, когда он делает такое с собой? Сергей Федорович, г. Екатеринбург
Отвечает свящ. Димитрий СТРУЕВ, председатель отдела по работе с молодежью Липецкой и Елецкой епархии, руководитель молодежного духовного центра «Экклезиаст», ассистент кафедры теории и истории культуры Липецкого педагогического университета:
— Наше отношение к косметике, изощрениям в одежде и прочим вольностям внешнего вида должно базироваться на словах апостола Петра: «Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом» (1 Пет. 3, 3−4). Однако к пирсингу, шрамированию и прочему «боди-арту» это применить сложнее. Хотя бы потому, что уродующие свое тело меньше всего заботятся о красоте в общепринятом ее понимании. Их задача — создать из своего тела некий образ, отличный от того, который дал им Господь. Для христианина сама эта идея греховна, но нет смысла укорять за искажение человеческого облика, а в нем и образа Божия тех, кто увешивается железками и изрисовывается, потому что об образе Божием они просто не задумываются, для них само это понятие — пустой звук. Нам же важно проследить мотивацию этого уродования. Не те объяснения, которые подростки дают сами себе, а мотивацию подсознательную. На мой взгляд, это стремление спрятать, замаскировать свой внутренний мир, подлинное содержание своей души. Бросающейся в глаза ультрасовременной атрибутикой «проблемный» молодой человек или девушка отвлекает внимание окружающих от своих глаз. Труднее заглянуть человеку в душу, если на пути к ней — нагромождение из ирокеза, цепей, татуировок, напичканных в плоть колец и гирек. «Нет, нет, таких душ нигде не подберешь. Только в моем городе. Безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные души, легавые души, окаянные души. Знаешь, почему бургомистр притворяется душевнобольным? Чтобы скрыть, что у него и вовсе нет души. Дырявые души, продажные души, прожженные души, мертвые души. Нет, нет, жалко, что они невидимы», — это слова Дракона из пьесы Евгения Шварца. Не потребность ли сделать подлинные болезни души «еще более невидимыми» вместо того, чтобы приложить усилия к их исцелению, заставляет молодых уродовать свое тело, за угрожающей окраской и килограммами металла прятать свое настоящее «я»?
Что же делать тем, кто успел себя изуродовать, а потом пришел к вере? Потребность в извращении внешности у человека, начавшего молиться, слетает, как шелуха. Можно повынимать гирьки и кольца — следы от них хоть и останутся, но будут не так заметны; привести в порядок волосы — даже если придется состричь, рано или поздно отрастут новые. С татуировками сложнее. Я увидел на руке у отца Иоанна Охлобыстина страшный след от выжигания фрагмента татуировки (кто видел его руки в фильмах, вспомнят, как они разрисованы, — это не фальшивая раскраска для роли, татуировки настоящие), и он рассказывал, что на этот след обратил внимание Патриарх, сказавший: «Нечего членовредительством заниматься! Ходи теперь какой есть — разрисованный». Трудно не согласиться с этим высказыванием Патриарха Алексия II. Однако для читателей я еще сделал бы оговорку, которая к отцу Иоанну не относится: если у кого-то на теле есть кощунственные изображения, или тексты, или демоническая символика, то именно такие вещи желательно или попытаться вывести или, если это трудно, хотя бы забить другой татуировкой. Сложнее со шрамированием: я наслышан, например, о моде вырезать на собственной коже три шестерки. Даже для тех, у кого «снесло крышу» до подобной глупости, не закрыты двери покаяния; однако убрать следы такого безумия без «членовредительства» невозможно, да, может быть, не столь уж это и обязательно — важнее уврачевать покаянием душу. Нам же, клирикам и прихожанам православных храмов, нужно создать на приходах такие условия, чтобы пороги наших храмов не страшно было переступать ребятам, сдуру сделавшим безобразие из своей внешности. Мне пришлось быть свидетелем необузданной агрессии «церковного дедушки» (полнейший аналог «бабушки», только мужского пола) в отношении зашедших в храм молодых ребят в молодежной одежде, с длинными волосами и пирсингом. Они не разговаривали, службе ничем не мешали, просто не угодили своим внешним видом. Большого труда стоило дедушку утихомирить. Перевоспитать таких дедушек и бабушек еще сложнее, чем перестричь всю «хайрастую» молодежь, но важно, чтобы в храме был кто-то, кто может нейтрализовать агрессию пожилых прихожан.
Можно ли исповедоваться в одном храме, а назавтра причащаться в другом?
В канун двунадесятого праздника я не успевала на всенощную в храм, в который хожу обычно, и пошла на службу в ближайший к моей работе. Там и исповедовалась, а на литургию пришла в свой храм. Перед причастием священник спросил, исповедовалась ли я. Узнав, что в другом храме, сказал мне, что в этот раз причастит, но в принципе причащаться надо там, где исповедуешься. Действительно ли недопустимо вечером исповедоваться в одном храме, а с утра причащаться в другом? Зинаида
Отвечает протоиерей Константин ОСТРОВСКИЙ, настоятель Успенского храма города Красногорска Московской области, благочинный церквей Красногорского округа Московской епархии:
— Церковь едина, и во всех храмах мы причащаемся Тела и Крови Христовых. Поэтому не может быть никаких оснований требовать, чтобы христианин, который вечером исповедовался в одном храме, обязательно и причастился в этом же храме. Нет и причин настаивать, чтобы человек, который пришел причащаться, получив накануне у священника другого храма благословение на причащение, заново исповедовался. Исповедь перед причащением установлена для того, чтобы человек открыл свою совесть священнику и тот или благословил его причаститься, или — если для этого есть канонические основания — наложил на него временное запрещение. В Русской Православной Церкви (в отличие, кстати, от некоторых Поместных церквей) всем приходским священникам (кроме отдельных случаев, всегда имеющих характер наказания со стороны священноначалия) доверено принимать исповедь мирян перед причастием. И со стороны священника думать, что он сам или священники его прихода лучше могут осуществлять данную Богом священству власть вязать и решить, — это проявление гордости или недопонимания сути вопроса.
Можно ли исповедаться в одном храме, а причащаться в другом?
Просто не хочу, чтобы районный батюшка меня исповедовал, да еще и хочется исповедаться в храме в честь моего покровителя Александра Невского. Может, он незримо мне поможет покаяться от души, победит бесов всяких.
Такие случаи нередки. Но тогда после исповеди нужно взять благословение у того священника, у коего исповедовались, на Причащение в ином храме, а в другом храме, тоже подойти и взять благословение на Причастие в данном храме. Нежелательно так делать. Но обстоятельства бывают разные.
Например, мама с детишками исповедовалась вечером в одном храме, утром служба в нем раньше, но проспала, и пошла Причащаться с детками в тот храм, где Литургия начинается позже, поэтому, она и детишки успели и на службу и на Причастие.
Изначально нужно разрбраться что такое исповедь и причащение.
Что такое причащение? Это заповедь, которую оставил Иисус Христос.
Эту заповедь Он дал на тайной вечере своим ученикам. В чем смысл этого таинства? Только люди, которые признали Иисуса Хрста своим Спасителем, своим Господом, своим Наставником и учителем может причащаться. Это означает все выше перечисленное.
Так вот у меня теперь вопрос? Где можно исповедоваться и причашаться? Решать нужно только вам.
Да, мы приходим на исповедь не к батюшке, а к Богу, батюшка только свидетель есть. Исповедаемся Богу, а не батюшке. На батюшку нужно обращать ровно столько внимания, сколько коту лежащему на кровати в то время, когда мы молимся.
Батюшка вопросы не задает, это не собеседование. Вы сами рассказываете, в чем грешны. Т.е., что сделали такого, от чего на сердце неспокойно. Но если молчите, будет помогать, задавать наводящие вопросы, типа соблюдаете ли пост, читаете ли молитвы, обижаетесь ли на кого и т.д. Если идете на исповедь впервые, будет страшно неловко и непонятно о чем говорить, продумайте заранее. Батюшку Вы ничем не удивите, у него цель не узнать что-то о Вас, а дать Вам возможность снять тяжесть с души. В этом смысл исповеди.
Искренне. Искреннее раскаяние вовсе не предполагает публичного признания греха, что зачастую является формой приобретения общественной индульгенции, констатацией доказанного преступления, а то и вовсе средством пиара. Настоящее искреннее раскаяние может быть только в душе человека, в случае обращения к религии может быть доверено Богу посредством исповеди священнику, что, впрочем, тоже далеко не всегда делается искренне, а более в надежде на прощение, которое священник от имени Бога обязан обещать исповедующемуся грешнику.
Раньше при СССР у пионеров и комсомольцев была такая расхожая фраза
У кого Слово расходиться с Делом
Житие почти всех святых начинается с описание того, как подвижник раздал все свое наследство и странствовал, либо подвизался в монастыре.
Те люди, кто пишут, что, дескать, в дорогих машинах ничего страшного нет забывают:
Поэтому батюшке московского патриархата приличествовало бы ездить на машине Москвич. Или даже подражая Христу на жребяте. (ныне, это, видимо, на мотороллере)
Господи, прости меня Грешного.
Но правда в огне не горит и в воде не тонет!
Вот реальный живой пример. Протодиакон Андрей Кураев. Очень образованный человек, имеющий свое мнение по многим вопросам. Будучи образованным и вхожим в высшие церковные круги (он был секретарем у Патриарха Алексия-2) он безусловно смог бы найти и деньги (хотя бы на своих книгах и лекциях заработать) и жертвователя. Но он хотя бы пытается подражать Христу.
Исповедь и Причастие — вместе или врозь?
Беседа со священником Вадимом Леоновым
Предлагаем вниманию наших читателей беседу кандидата богословия Валерия Духанина с преподавателем Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета и Сретенской Духовной семинарии, доцентом, священником Вадимом Леоновым на тему «Реформация литургических традиций Русской Православной Церкви».
 |
— Отец Вадим, давайте обсудим очень важную тему — значение таинства Покаяния или Исповеди в духовной жизни современного православного христианина. Иногда даже в церковных средствах массовой информации начинают высказываться мнения, будто бы современная практика Исповеди ущербна, исповедоваться надо только тогда, когда возникнет внутренняя потребность, а причащаться нужно почаще, желательно на каждой литургии, при каждом посещении храма. Звучат призывы никак не связывать в церковной практике совершение этих Таинств. Что вы можете сказать, отец Вадим, о значении таинства Исповеди?
— Могу сказать лишь то, о чем веками свидетельствует Церковь: Покаяние — это одно из семи важнейших Таинств, которые обеспечивают полноту духовной жизни человека и его спасение. Без Покаяния спасение невозможно. Это фундамент духовной жизни. Святые отцы называют таинство Покаяния вторым Крещением, ибо в нем очищается и возрождается душа человеческая и становится способной принимать благодатные дары других церковных Таинств, в том числе и Евхаристии. Кто в какой-то мере игнорирует это Таинство или пренебрегает им, а такие тенденции в наше время стали появляться, тот рискует всю свою духовную жизнь превратить в лицемерный фарс.
Я думаю, что эти стремления принизить значение Исповеди для духовной жизни христианина возникли в православной среде под влиянием протестантизма на церковное сознание. К сожалению, протестантизм на Западе деформировал сознание католицизма, а теперь добрался и до Православия. Исповедь — необходимое условие для того, чтобы душу привести в богоугодное состояние. Мы читаем у святых отцов отом, что вся духовная жизнь человека зиждется на Покаянии. Исповедь — это главное средство для глубокого Покаяния. Святитель Игнатий Брянчанинов в своих творениях отмечал, что значение Исповеди в жизни православного христианина возрастает и будет возрастать, поскольку люди все реже используют другие духовные средства. Мы не умеем молиться и не проявляем старания, не проявляем усердия к посту, легко поддаемся греховным соблазнам. Если мы еще вытолкнем и Исповедь на периферию нашей духовной жизни, то тогда нас можно брать голыми руками.
— Но здесь возникает сразу вопрос: я же могу покаяться дома во время личной молитвы, зачем необходима Исповедь в церкви?
— Давайте сразу разведем эти понятия — личное покаяние, которое, несомненно, слышит Господь, и церковная Исповедь как таинство. Да, Господь слышит и часто прощает человеку многие грехи, оплаканные им в личной молитве. И когда мы в Церкви говорим: «Господи, помилуй», — Господь нам многое прощает. И тем не менее это не заменяет таинства Исповеди, потому что человеку необходимо не только получить прощение грехов, но и требуется благодать для уврачевания греховной раны и еще необходима благодатная сила, чтобы содеянный грех больше не повторялся. Эти дары подаются в церковной Исповеди, в этом величайшем Таинстве духовного возрождения, поэтому оно крайне необходимо в жизни христианина. Скажу по своему опыту: когда я учился в семинарии, у меня была возможность в Троице-Сергиевой лавре каждую неделю исповедоваться, и я помню свое внутреннее состояние тогда, насколько глубоко и тонко переживалось все греховное в личной жизни и легче было этому противостоять. Потом наступил другой период в жизни, когда я стал исповедоваться реже, может быть, раз в две-три недели. И это уже было другое состояние. Как будто бы все мои органы чувств огрубели и притупились. Сознанием грех фиксируется, а внутренних сил для сопротивления меньше. Человеку, который сомневается в истинности, действенности и пользе Исповеди, предлагаю на личном опыте попробовать, что это такое, подойдя к ней предельно ответственно и серьезно.
— Но, отец Вадим, а как же говорят, что в некоторых других Поместных Православных Церквах, скажем в Греции, бывает, что верующие причащаются регулярно, а исповедуются не так часто. Хотя одновременно надо признать, что в греческих монастырях большое внимание уделяется частой регулярной Исповеди. В связи с этим мне вспоминается труд сербского профессора Владеты Еротича, который пишет, что для достойного Причащения надо прибегать к регулярной Исповеди, чтобы Исповедь обязательно предшествовала Причастию. Но как быть, когда нам ставят в пример практику других Церквей, где не обязательно исповедуются перед причащением. Так, может быть, и нам не надо исповедоваться?
— В Русской Православной Церкви существует замечательная традиция исповедоваться перед каждым Причастием, и дай Бог, чтобы она сохранялась еще долгое-долгое время. Конечно же, в этом вопросе есть свои нюансы. Здесь не может быть формального подхода. Но если говорить в общем, Исповедь перед Причастием — это очень важный и полезный духовный принцип. Да, действительно, в некоторых Поместных Церквах эта практика выглядит немного иначе, чем у нас. Порой сравнивают русскую традицию с греческой, где на Исповедь люди идут тогда, когда они ощущают в этом потребность. Надо отметить, что история возникновения этой традиции в Греции — отдельный специальный и неоднозначный вопрос. Например, в XIV в. свт. Григорий Палама в своей проповеди «О Святых и Страшных Христовых Тайнах» прямо указывает на необходимость Исповеди перед Причастием: «Если же с дурною совестью, и не получив, благодаря Исповеди, отпущение грехов от приявшего власть разрешать и связывать их, и прежде чем обратиться к Богу, прежде чем исправиться по правилу благочестия, мы приступаем [к Святым Тайнам], то, конечно, это делаем в суд себе и на вечное мучение, отталкивая от себя и самые Божие щедроты и терпение Его к нам». Подробное обсуждение истории возникновения разобщенной практики Исповеди и Причастия в грекоязычной среде выходит за рамки нашей беседы. Согласимся с тем, что она сейчас реально существует. Но, почему эта традиция, на мой взгляд, не применима в современной церковной жизни в России? Прежде всего потому, что греческий народ не пережил такой период безбожия, который достался нам. Современные греки вырастают в православных семьях. В большинстве своем они знают, что такое грех и что такое добродетель. У них Православие — это государственная религия. Их воспитывают в православных традициях уже несколько поколений, и эта традиция не прерывалась. Поэтому в их сознании многие важные принципы духовной жизни укоренены с детства. Им без особых наставлений понятно, что если я сегодня согрешил, то мне нельзя сегодня причащаться, необходимо пойти к духовнику на Исповедь.
В нашем Отечестве, которое пережило страшный период гонения на Церковь, люди искренне потянулись в храм. Это замечательно. Но в силу своей духовной неосведомленности в большинстве своем не понимают тяжести совершаемых ими грехов, чаще всего вообще их не видят. Сейчас издается много православной литературы — это прекрасно, но много ли ее читают те люди, которые делают первые шаги к храму? Современный человек читает очень мало, поэтому просветительские возможности печатной продукции не стоит переоценивать. В такой ситуации без обязательной Исповеди перед Причастием не обойтись. Любой священник многократно сталкивался с такими примерами: человек приходит на Исповедь, кается в недавно совершенном грехе блуда, прелюбодеяния или аборта и тут же говорит: батюшка, благословите причащаться, я с утра ничего не ел. Человек говорит это искренне, он не намерен причаститься в осуждение или сознательно пренебречь принципами духовной жизни, он их просто не знает. Или другой, еще более распространенный пример: человек не видит в себе ни одного греха или называет формально какую-нибудь общую фразу без малейшего сокрушения или самоукорения и стремится к Святой Чаше. Если бы у нас не существовало традиции исповедоваться перед Причастием, то кто, когда и где поможет таким людям? Давайте вспомним грозные слова апостола Павла о недостойном причащении: «кто будет есть Хлеб сей или пить Чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от Хлеба сего и пьет из Чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает» (1 Кор. 11, 27–30). Если мы хоть ненадолго задумаемся над этими апостольскими словами, то к чему они нас приведут? К Исповеди. Если сейчас отвергнуть принцип взаимосвязи Исповеди и Причастия и предоставить всем возможность решать вопрос об Исповеди исходя из личных соображений, то мы уподобимся неразумной матери, которая родила ребенка, а потом вынесла его на улицу, положила на перекрестке и, оставляя его, сказала: руки, ноги, голова у тебя есть, там храм, здесь дом, за пригорком огород — иди трудись, питайся и живи богоугодно.
Конечно же, принципом взаимосвязи Исповеди и Причастия необходимо пользоваться с рассуждением, как сказано в Евангелии: «суббота для человека, а не человек для субботы». В церковной жизни есть периоды, когда взаимосвязь между Исповедью и Причастием может быть не столь однозначной. Например, в период Страстной седмицы, когда идут длительные напряженные богослужения и многие прихожане ревностно посещают их. В это время во многих храмах благоразумно предлагается прихожанам поисповедоваться в течение Страстной седмицы и далее причащаться и в Великий Четверток, и на Святую Пасху, так же предлагается причащаться и на Светлой седмице. Однако эту практику механически переносить на весь церковный год, мне кажется, было бы необдуманно и неправильно.
— Иногда как раз и слышны такие голоса, что вот сколько раз ни пришел в храм, на литургию, столько и причащайся. А исповедоваться — ну, может, два раза в год или еще реже. И еще говорят: но ведь священники, когда служат литургию, они ведь редко перед этим исповедуются?
— Вопрос о частоте причащения очень важный и сугубо личный. Здесь не может быть простых штампованных ответов. В церковной традиции есть некие общие правила, но они не являются строгим шаблоном для всех без исключения. Этот вопрос необходимо решать индивидуально на Исповеди. Святитель Иоанн Златоуст ясно выразил основное условие для периодичности Причащения: «Одно только время для приступания к Тайнам и Причащения — чистая совесть», а Исповедь — это главное средство для очищения совести. В церковной жизни приходится сталкиваться с самыми разными примерами. Есть такие люди, которые раз в году готовятся, исповедуются и причащаются. Это, конечно, мало, но и тому надо радоваться и молиться, чтобы из этой искры возгорелось пламя любви ко Господу. Понятно, что для таковых Причастие без тщательной Исповеди быть не может. Есть те, кто проявляет усердие в каждом многодневном посте — тоже, слава Богу, укрепи их, Господи, и для них Исповедь необходима перед Причастием. Есть такие, кто готовится и причащается раз в месяц или на каждый двунадесятый праздник или не реже чем раз в три недели — замечательно, да не ослабнет их усердие, но без регулярной Исповеди перед Причастием оно едва ли сохранится. Некоторые христиане проявляют особое усердие и стремятся причащаться даже каждый воскресный день. Если это совершается не как дань литургической «моде», не как некая «обновленческая повинность», не как привычка, но по благословению духовника «со страхом Божиим и верою…», то, несомненно, и они пожнут свой благой плод. Если прихожанин находится в регулярном общении со своим духовником, возможны и немного иные формы взаимосвязи Исповеди и Причастия, но несомненно, что Исповедь должна быть частой. Впрочем, последний пример касается достаточно опытных христиан, «у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла» (Евр. 5, 14).
Священники — это, по идее, люди из разряда опытных христиан. Кроме этого, специфика священнического служения часто такова, что он не имеет возможности исповедоваться перед каждой литургией, например, если он один на приходе. В таких ситуациях священники исповедуются при любой другой возможности. Миряне часто не видят, как священнослужители перед Причастием исповедуются в алтаре друг другу, и потому думают, что священники это делают очень редко. Не будем забывать, что священникам в таинстве Рукоположения даруется благодать «…немощная врачующая и оскудевающее восполняющая…», которую не имеют миряне и в силу которой священник имеет возможность совершать литургию, и, соответственно, причащаться более часто, чем миряне. За эти дары и возможности он несет ответственность перед Богом несравнимо большую, чем кто-либо из мирян — «от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12, 48). Поэтому никогда в Церкви духовная жизнь мирянина и священника не рассматривалась совершенно одинаково.
— Спасибо, отец Вадим, за ответ. Об этом были глубоко содержательные статьи в журнале «Благодатный Огонь». Но давайте рассмотрим такую ситуацию. Допустим, когда люди хотят причаститься, они идут вначале на Исповедь, стоят в очереди, ожидают, когда подойдут к батюшке, все расскажут, потом примут отпущение грехов. Не служит ли в таком случае Исповедь препятствием для более глубокого усвоения литургии, когда надо постоять, вникнуть в молитвы? Что вы скажете? Такие мнения высказываются в наши дни.
— Проблема, которую вы обозначили, не вероучительная, не каноническая, не литургическая, а чисто организационная. Просто надо упорядочить приходскую жизнь в храме, в том числе и Исповедь, найти для этого место и время. Святейший Патриарх благословил, чтобы в каждом храме были дежурные священнослужители, нужно объявить об этом людям, сказать, что в такие-то дни у нас находится дежурный священник, приходите, исповедуйтесь. Не обязательно Исповедь совершать только во время всенощной или перед литургией и уж крайне нежелательно во время литургии. Кроме этого, священники могут наставить кающихся так, чтобы они, исповедуясь, выражали суть греховного поступка и реально приносили раскаяние в том, что совершили, а не просто пересказывали свою жизнь, не оставляя времени исповедоваться другим. В этом случае исповедь будет содержательной, действенной, принесет пользу и не будет занимать очень много времени.
— Но вот как бывает, что из этой чисто организационной проблемы иногда делают выводы иного характера, говорят: давайте вообще отменим Исповедь, главное, почаще причащаться, а уж Исповедь — это нечто второстепенное; давайте разделим эти два Таинства. Хотя мы знаем, что Таинства Крещения и Миропомазания неразрывно следуют одно за другим, и вообще в Церкви Таинства связаны друг с другом. Мне кажется, что здесь нельзя так просто разрывать. Иногда так вот и говорят: причащайтесь почаще, а уж Исповедь… по необходимости. Хотя в письмах архимандрита Иоанна (Крестьянкина) мы читаем: «Причащаться без исповеди нельзя». Что вы можете сказать в этом отношении?
— Если разобщить Исповедь и Причастие, то, без сомнений, люди будут меньше исповедоваться. Сомневаюсь, что это принесет им пользу, но от этого удобнее всего будет нам, священникам, потому что Исповедь — это самое тяжелое Таинство в Церкви для священнослужителей. Почему? Представьте, что в течение нескольких часов вам люди высказывают свои грехи и боль, и это делается несколько дней в неделю. Они не просто каются, но нуждаются в вашем сострадании и совете. Без благодати Божией это перенести невозможно. Это очень тяжело. Поэтому понятно, что в решении данного вопроса кто-то по-человечески пытается найти более легкие пути. Признаюсь, мне самому порой приходят такие мысли, но при этом сразу вспоминается фраза из Священного Писания: «горе пастырям, которые пасли себя самих! не стадо ли должны пасти пастыри?» (Иезек. 34, 2).
Необходимо отметить, что эту проблему уже обозначил Святейший Патриарх Алексий на двух Епархиальных собраниях, которые проходили в Москве. Он обратил внимание на странную практику, возникшую в некоторых московских приходах. В частности, на Епархиальном собрании 2005 года он сказал: «Кроме того, от прихожан требуют, чтобы они причащались как можно чаще, не менее одного раза в неделю. На робкие возражения верующих, что сложно еженедельно достойно готовиться к принятию Святых Таин, такие священники утверждают, что всю ответственность они берут на себя. В результате теряется свойственное православным людям благоговение и страх Божий пред Святым Причастием. Оно становится чем-то привычным, обычным и будничным». На следующем Епархиальном собрании в 2006 г. Святейший Патриарх опять обратился к этой теме. В одной из записок ему задали такой вопрос: «На прошлом Епархиальном собрании Вы, Ваше Святейшество, предупреждали об опасности потери благоговения к Святым Тайнам при очень частом причащении, например один раз в неделю. Та же самая озабоченность выражается в Православном Катехизисе святителя Московского Филарета, который рекомендует мирянам причащаться не чаще одного раза в месяц. Те же опасения можно найти в трудах святителя Феофана Затворника и последних Глинских старцев. Почему же по-прежнему в некоторых московских храмах, несмотря на Ваши предупреждения, практикуется еженедельное и даже более частое причащение мирян, в результате чего прихожане теряют благоговение и страх перед Святым Таинством?» Святейший Патриарх ответил: «Видимо, те, кто допускает такую практику, незнакомы с Православным Катехизисом святителя Филарета, а также с трудами святителя Феофана Затворника и не проявляет желания с ними ознакомиться». Мне кажется, что реформаторам в этой области необходимо прислушаться к словам Святейшего Патриарха.
В заключение скажу, что Церковь Православная — это великая наследница Христа и Апостолов, а Православие — это неоценимое сокровище, которому мы, по милости Божией, оказались причастны. Однако значимость духовного опыта Православия осознается не столько через отвлеченные рассуждения и богословствования, сколько через личный опыт жизни. Если у нас есть вопросы или сомнения в отношении того или иного церковного утверждения или традиции, то надо войти в нее, вжиться, начать жить в соответствии с этим учением. Только тогда откроется, насколько глубока и духоносна практика православной жизни, и все вопросы снимутся сами собой.
Со священником Вадимом Леоновым
беседовал Валерий Духанин