милый мальчик ты так весел так светла твоя улыбка песня
Николай Гумилев — Волшебная скрипка: Стих
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое тёмный ужас начинателя игры!
Тот, кто взял её однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Сколько боли лучезарной, сколько полуночной муки
Скрыто в музыке весёлой, как полуденный ручей!
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.
Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервётся пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.
Ты поймёшь тогда, как злобно насмеялось всё, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьёт, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеёшься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
Анализ стихотворения «Волшебная скрипка» Гумилева
Стихотворение «Волшебная скрипка» Николай Гумилев написал в 1907 г. в возрасте 21 года. Это одно из самых известных произведений поэта, которое и для него самого имело очень большое значение: им он открывает свой знаковый сборник «Жемчуга». Посвященное В.Брюсову, в нем автор обращается к «милому мальчику». Тем не менее, вряд ли это было обращение к старшему и умудренному жизненным опытом поэту. Скорее всего, автор беседует со своим «я»: страдающим, истерзанным и отравленным зыбким счастьем. Это произведение – настоящий триллер, читая которое погружаешься в темную и печальную атмосферу непокоя и ужаса. Чем же или кем была для автора та самая волшебная скрипка?
Сюжетная линия
Покровительственно обращаясь к некоему мальчику, поэт просит его, веселого и светлого юношу, не брать в руки скрипку и не начинать игру:
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!
Скрипка во все времена была олицетворением чистых, божественных звуков и нигде, ни в какой культуре не ассоциировалась с темными силами или с чем-то негативным. Поэтому, конечно же, под скрипкой Гумилев подразумевает нечто иное, на первый взгляд чистое и светлое, но в конечном итоге заставляющее страдать юного героя. Автор пытается уберечь его от этого пути: «не проси об этом счастье, отравляющем миры».
Анализ содержания
Достаточно знать биографию автора и его жизненные обстоятельства на момент написания стихотворения, чтобы понять, что речь идет о любви – чувстве, окрыляющем и дающим силы и способном в любое мгновение бросить в бездну ужаса, обдать «тоскливым смертным холодом».
Во время создания произведения Николай Гумилев жил в Париже и был безнадежно влюблен в Анну Ахматову, тогда еще Горенко. Осознавая всю безнадежность ситуации и отсутствие взаимности со стороны любимой женщины, он несколько раз находился на грани самоубийства. Скрипка в его стихотворении – это божественное чувство любви к женщине, которое сначала окрыляет и возносит до небес, а потом злобно насмехается, не давая вздохнуть:
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленье
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.
Волшебная скрипка – это неразделенная любовь молодого мальчика, которому не суждено удержать объект своей любви, но тем прекрасней ее звуки, тем она желанней, тем большую власть она имеет над своим почитателем. Это чувство настолько могущественно и созидательно, насколько и разрушительно. Предупреждая об опасности, автор одновременно понимает тщетность своих слов и восхищается жертвенным стремлением молодого мальчика удержать то, что ему неподвластно:
Но я вижу – ты смеешься, эти взоры – два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
Художественно-выразительные средства и стихотворный размер
Н.Гумилев – один из основателей акмеизма, представители которого отдавали большое значение конкретизированию используемых образов, как можно большему их овеществлению. В переводе с греческого «akme» означает «остриё». Именно поэтому в стихотворении настолько точно и осязаемо передаются душевные страдания героя. Одна картинка сменяет другую и читатель буквально воочию видит страшные терзания, которые встречаются на дороге скрипачей: здесь и «бродят бешеные волки», и бьется «обезумевший смычок», и струны поют и плачут, и «духи ада» слушают «царственные звуки». А в конце «запоздалый, но властительный испуг» посмотрит в очи юного мальчика, выбравшего эту дорогу.
Для достижения художественного эффекта автор использует эпитеты (например, «темный ужас»), сравнения («холод обовьет, как тканью тело») и олицетворения (вечно поющие и плачущие струны), а также оксюморон («счастье, отравляющее миры»).
Для написания стихотворения Н.Гумилев выбрал хорей с перекрестным рифмованием, чередуя при этом мужскую и женскую рифму.
Прекрасное и печальное стихотворение с трагической концовкой стало своеобразным пророчеством в судьбе самого автора. Спустя 20 лет Н.Гумилева арестуют по подозрении в участии в «Таганцевском заговоре» и расстреляют. Место его захоронения останется неизвестным.
Произведение стало знаковым и наиболее известным в творчестве поэта. В нем юный автор, по мнению многих литературоведов, впервые проявил авторские способы самовыражения и продемонстрировал основы творческого мировоззрения.
karpenko_sasha
karpenko_sashakarpenko_sasha
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое тёмный ужас начинателя игры!
Тот, кто взял её однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад, и когда горит восток.
Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервётся пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.
Ты поймёшь тогда, как злобно насмеялось всё, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьёт, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеёшься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
Стихотворение «Волшебная скрипка» открывает книгу Гумилёва «Жемчуга».
В экземпляре известного археолога Анатолия Николаевича Кирпичникова стихотворение снабжено карандашной пометкой: «Из Ж. Занд». Исследователи пишут: «Смысл этой записи неясен. Возможно, что она отсылает к романам «Консуэло» и «Графиня Рудольштадтская», в которых тема скрипки играет важную смысловую роль». Но, если пометка действительно была написана рукою Гумилёва, более вероятно другое предположение: за «широкой» спиной французской писательницы Николай Гумилёв хотел скрыть интимную подоплёку стихов, написанных в это время. Известно, что Гумилёв жил тогда в Париже, изредка совершая «набеги» в Россию, чтобы повидаться с Анной Ахматовой, в ту пору ещё Горенко. Раненный отказами любимой женщины, Николай был дважды близок к самоубийству и не погиб только по счастливой случайности. Всё это как-то плохо вяжется с образом бравого и бесстрашного человека, каким, без сомнения, был Гумилёв. Однако не будем забывать, что поэту исполнилось только 20 лет, и он ещё не успел одеть свою душу в «броню», когда речь шла о любовных поражениях. Этот опыт придёт к нему позднее. У меня есть все основания предполагать, что именно там, в Париже, и произошло мистическое крещение поэта, спровоцированное несчастной любовью.
Я читал романы Жорж Санд, и в них напрочь отсутствует то, что позднее найдут в произведениях Густава Майринка и назовут «эстетикой чёрного романтизма». Так что, если какие-то аллюзии из Жорж Санд в «Волшебной скрипке» и присутствуют, то это, скорее, попытка отправить читателя по ложному адресу, закамуфлировать свои истинные интимные переживания. Поэты нередко прибегают к подобным манёврам не столько из природной стыдливости, сколько из желания не предавать огласке своё мучительное настоящее. Только очень сильные люди способны сжечь в себе истину и не выплеснуть её на страницы своих произведений.
О том, какое значение придавал сам Гумилёв этому стихотворению, можно судить по тому, что оно открывает его сборник стихов, озаглавленный «Жемчуга». Подраздел «Жемчугов», вышедших отдельной книгой в 1910 году, гласит: «Жемчуг чёрный». Здесь поэт явно отдаёт дань своему лицейскому учителю Иннокентию Анненскому, а, возможно, и французскому символисту Анри де Ренье, томик стихопрозы которого «Яшмовая трость» («La canne de jaspe») увидел свет ещё в 1897 году. Одна из глав книги Ренье называлась «Чёрный трилистник», впоследствии он написал и «Белый трилистник», а Иннокентий Анненский в своём цикле стихотворений расширил эти «трилистники» до необычайной пестроты и разнообразия.
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад, и когда горит восток.
Конечно же, здесь ассоциативно приходит на ум вовсе не Жорж Санд, а Иннокентий Анненский, его блистательное стихотворение «Смычок и струны». Поэт делает сразу две кульминации в стихотворении, или, переходя на язык музыки, две модуляции. Это можно сравнить разве что со «вторым», а потом и «третьим» дыханием.
Ты поймёшь тогда, как злобно насмеялось всё, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьёт, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
Это речи ревнивца или брошенного любовника! Двуликая любовь теперь гримасничает поэту своей тёмной стороной, что особенно нестерпимо после наслаждения светлой стороной этого чувства. И это переворачивание двух противоположных ликов любви тождественно маленькой смерти. В реальной жизни поэт пошёл топиться, но, к счастью для нас, его читателей и почитателей, не бросился прямо в Сену, а решил это сделать на северном побережье Франции, в Нормандии. Это и спасло ему жизнь: на севере поэта арестовала «за бродяжничество» французская полиция, и, видимо, эта встряска помогла ему вернуть себе душевное равновесие.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеёшься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
То, что не может нас сломать, делает нас сильнее! Стихи оказались пророческими. В 1921 году Николай Гумилёв погиб славной и страшной смертью божественного скрипача русской поэзии.
Милый мальчик ты так весел так светла твоя улыбка песня
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое тёмный ужас начинателя игры!
.
Тот, кто взял её однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.
.
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад, и когда горит восток.
.
Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервётся пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.
.
Ты поймёшь тогда, как злобно насмеялось всё, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьёт, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеёшься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
6 комментариев
Похожие цитаты
СЛОВО
.
В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
.
И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.
.
А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
… показать весь текст …
Не дай мне, Муза, стать иконой примитива,
Повидло мазать жирным слоем на повидло,
Стихов-соплей писать из рифм сладкоречивых,
Чтоб выжать слёзы нежно-розового быдла.
Не дай мне, Разум, сгнить в болоте декаданса,
Убереги от лживых дифирамбов-стразов.
Чтоб в тех, кто — слева, (без кокетства и жеманства),
Могла я плюнуть, и сказать, что мол, от сглаза.
Не дай мне, Совесть, прикоснуться к чьей-то славе,
И отломить халявы маленький кусочек.
Не дай рабыней стать чужих интриг и правил,
Убереги от запятых и многоточий.
… показать весь текст …
Гусиные иль золотые перья, —
Закон один, открытый не вчера:
Писать умеют даже подмастерья,
Зачеркивать же — только мастера.
Волшебная скрипка (Гумилёв)
| Точность | Выборочно проверено |
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое тёмный ужас начинателя игры!
Тот, кто взял её однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.
Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервётся пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.
Ты поймёшь тогда, как злобно насмеялось всё, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьёт, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеёшься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
Другие редакции и варианты
Автограф при письме к Брюсову
строфа 4: Ты устанешь, ты замедлишь, и на миг прервётся пенье,
Тотчас бешеные волки устремятся на тебя.
И запрыгают, завоют в кровожадном исступленье,
Белоснежными зубами кости крепкие дробя.
«Жемчуга» 1918 г. (макет)
Милый мальчик ты так весел так светла твоя улыбка песня
АнтиКлаб запись закреплена
© Николай Гумилев «Волшебная скрипка»
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!
Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.
Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.
Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеешься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
ооо, с этого стихотворения я и полюбила Гумилёва) у него интересная история, переписывался он несколько раз)
Первый раз этот стих прозвучал в личной переписке Гумилёва и Брюсова, и написан он был на волне очень сильных чувств молодого Гумилёва к царственной Анне) в те времена, когда она была ещё Анной Горенко.
Показать полностью. Он даже думал топиться в Сене из-за неразделённости чувств, но был остановлен жандармом). Конечно, в стихотворении и о доле всех поэтов, о поэтическом даре, который сравнивается с музыкальным, скрипичным и какие тяготы возникают и у тех, и у других на пути. Вообще, это, наверное, о пути всех творческих людей.
Но то, от чего предостерегается «милый мальчик», может быть и любовью, которую Гумилёв ощущает и как дар, и как проклятие одновремено.
Брюсов впервые опубликовал этот стих в «Весах» в 1908 году, в таком же как в посте виде. Но в 1918 году, в сборнике «Жемчуга» Гумилёв лично исправил строфу:
«Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дорогам скрипачей…»
на:
«Сколько боли лучезарной, сколько полуночной муки
Скрыто в музыке весёлой, как полуденный ручей!»
Собственно, вот второй вариант я и прочитала) мне он оказался ближе. Поэзия, музыка, любовь. они не всегда инфернальны, но то, что даже в самую весёлую скрипичную мелодию вплетена нить боли, так же как и сквозь любовь просвечивает печаль. да, именно так я и чувствую, и думаю).