кто такой шрайбман в беларуси
Политолог Артем Шрайбман уехал из Белоруссии из-за интервью Романа Протасевича
Белорусский политолог Артем Шрайбман покинул страну после интервью арестованного бывшего главного редактора телеграм-канала Nexta Романа Протасевича. О своем решении Шрайбман сообщил в фейсбуке
Причиной отъезда политолог назвал заявление Протасевича о том, что Шрайбман «помогал советами в чате, который можно было назвать координационным штабом революции — Love Hata». Политолог заявил, что действительно был участником чата до конца осени 2020 года. «Мой интерес был в том, чтобы наблюдать вживую, как общаются те, кого к августу стали называть координаторами белорусской революции. (…) С моей стороны не было никакого консультирования за пределами какого-то базового описания моего видения ситуации в стране, то есть того, что я и так говорю в интервью и пишу в статьях», — рассказал Шрайбман.
Политолог не знает о планах белорусских спецслужб арестовать его, однако ему известно о слухах «о готовящемся уголовном деле». «В сегодняшней Беларуси даже непричастность к тому, что власть считает преступлением, — уже недостаточная страховка. (…) Простое нахождение в том чате много месяцев назад и громкие заявления Протасевича теперь, с ведущим, который отдельно переспросил про меня, — это переход в зону некомфортного риска. (…) Спокойно жить и работать в стране при таких вводных дальше было бы сложно. Поэтому пришлось пойти на очень некомфортное решение — уехать. Обе альтернативы — СИЗО и ежедневное ожидание СИЗО — были еще хуже, как для меня, так и для близких», — написал Шрайбман.
В заключении своего поста политолог заявил, что не обижен на Протасевича: «Мы не знаем, какой подвал в ЛНР (самопровозглашенной Луганской народной республике — прим. «Сноб») и какую судьбу для его девушки (задержанной россиянки Софьи Сапеги) ему обрисовали в случае отказа от этого интервью. Заложников не судят».
Что важно знать:
3 июня в программе «Марков. Ничего личного» на белорусском государственном телеканале ОНТ вышло интервью с Протасевичем, в котором тот заявил, что «сразу признал свою вину» по обвинению в организации протестов. После этого отец блогера Дмитрий Протасевич сказал, что его сын дал интервью после пыток. «Если кто-то смотрел этот фильм, он может заметить, что у Романа постоянно идет внутренняя борьба между тем, что он должен сказать, и между тем, что он никогда бы в жизни не сказал. И это очень видно по лицу. Я уверен, что это последствия более чем недельного его пребывания в застенках СИЗО КГБ, издевательств, пыток. Сначала его пытались душить, избивали, сейчас видны следы от наручников. Сколько его в них держали — страшно даже предположить», — заявил отец Протасевича в эфире «Настоящего времени»*.
Бывшего главреда Nexta задержали 23 мая после экстренной посадки в Минске самолета Ryanair, летевшего из Афин в Вильнюс. С борта вместе с Протасевичем сняли россиянку Софью Сапегу, которую позднее арестовали по подозрению на нарушение белорусского законодательства. «Новая газета» писала, что девушку подозревают в организации массовых беспорядков.
Уголовное дело в отношении Протасевича возбудили и в ЛНР. Белоруса обвиняют в убийстве мирных жителей в самопровозглашенной Донецкой народной республике в 2014-2015 годах.
*Организация признана Минюстом иностранным агентом
Следить за событиями удобно в нашем новостном телеграм-канале. Присоединяйтесь
Кому война, а протестунам всех мастей – мать родна
Красивый, здоровенный – аналитик военный
«Страна осталась без аналитики, – сокрушаются невероятные, – Артема Шрайбмана забрали в армию». На 25 (да вы только представьте!) дней. На военные (ма-моч-ка) сборы. Что творится-то, люди добрые…
Уверен, что мог бы слегка помочь волшебный пендель военкома Кривоносова, но Артем на этот раз увернулся.
Забавно смотреть на комментарии сего рядового события. Страна Шрайбману, можно сказать, оказала честь. Хотя бы подтвердив, что человека по-прежнему числят офицером запаса своей родной армии. А не сломав у него над головой шпагу, как поступили некогда с гетманом Мазепой.
Но невероятные считают, что его так наказали. Надо отдать должное Артему, он не согласен. Он полагает, что его ждут «25 дней, полных смысла». И это действительно так, лишь бы постарались кадровые офицеры.
Еще чудный комментарий от некой Инны Нахманович: «Когда придет НАТО, нужно же будет их поприветствовать по-английски, а не передавать энергию, как гомельский военком». Может, кому-то будет интересно, что эта белорусская женщина, готовая хлебом-солью встречать оккупантов, до сих пор вроде бы работает в IBA Group (ул. Программистов, Минск).
А еще одна условная белоруска, Алена Свиридова, заявляет: «Я честно поддерживала всегда какие-то хозяйственные решения Лукашенко». Понятно, что без такой поддержки белорусская экономика никогда бы не достигла тех результатов, что есть сейчас.
Потом автору (или, интересно, уже авторке?) «Розового фламинго» хозяйство наскучило, и она переключилась на политику: «Сейчас то, что происходит, – в корне неверные политические ходы». Надо бы прислушаться: певица о политических ходах, очевидно, многое знает. В конце концов, она там гораздо ближе к Кремлю, чем мы здесь.
Однако новое понимание Свиридовой жизни приводит ее прямо в объятия Нахманович: «Наверное, нужна какая-то международная, третья сторона, которая приведет все к мирному регулированию». Ага. Накладывая санкции, отключая СВИФТ и, если уж и это не помогает, сначала бомбя, а затем и вводя войска. Мирно регулирующие, да. Войска НАТО.
Как того и требуют наши протестуны.
Наверное, оно и хорошо, что Шрайбман пошел на сборы именно сейчас: у страны, похоже, есть 25 дней передышки. Вот только… а что, если сборы прошел неудовлетворительно, нельзя остаться на еще один срок? Или даже на второй год? Не положено? Жаль.
Тогда будем с интересом ждать, как через месяцок какой-нибудь Центр Карнеги опубликует отчетный обзор Шрайбмана. В нем Артем уверенно выдаст зеленый бок увиденной им заправочной цистерны за новую ракету для «Полонеза». А «Вашингтон Пост» с «Голосом Америки», безусловно, заинтересуются аналитическим анализом аналитика действий Генерального штаба ВС РБ по выбору коллективной обороны как стратегического ориентира.
После чего на полученные гонорары Артем и Инна смогут в караоке хором спеть вслед за Аленой: «Ты ведь видишь, мы с тобою Не отбрасываем тени – Это царство привидений».
А пока Шрайбман в армии: «Это правда, что возможно Здесь не думать о разлуке, И не вздрагивать тревожно, И не маяться от скуки, И не помнить о расплате, Не играть и сбросить маску, Мы нашли любовь и ласку».
Товарищи офицеры, попросил бы возможное сделать реальным. Уж простите, накипело.
Вербовали в КГБ, учился в Лондоне. 6 фактов об аналитике Шрайбмане, уехавшим из-за слов Протасевича
5 июня известный политический обозреватель Артем Шрайбман объявил, что покинул Беларусь после «интервью» Романа Протасевича телеканалу ОНТ. В нем блогер рассказал об участии Шрайбмана в чате lovehata.
Обозреватель пояснил, что заметил за собой возможную слежку и решил уехать в Украину, чтобы не оказаться в СИЗО, хотя он и не считает, что есть основания для обвинений в его сторону.
UDF рассказывает об интересных фактах из биографии известного аналитика.
Белорусский патриот, имеющий еврейские корни
Артем Шрайбман родился в Гомеле, он наполовину белорус, наполовину еврей. По словам аналитика, он сталкивался с антисемитизмом «настолько редко, что даже не запоминал».
Высказывания Шрайбмана не раз давали повод пророссийским пользователям считать его белорусским националистом. Аналитик неоднократно говорил, что не собирается уезжать из Беларуси.
Учился на престижном факультете в Беларуси, затем в Лондоне
Артем Шрайбман окончил БГУ по специальности «Международное право», которая считается престижной в Беларуси. Вместе с Шрайбманом учились дети высокопоставленных чиновников, а преподаватели хвастались, что ставили низкие оценки старшим сыновьям Лукашенко.
Еще до окончания учебы Шрайбман решил, что станет политическим обозревателем и начал сотрудничать с независимыми СМИ.
В 2018 году Шрайбман окончил Лондонскую школу экономики (магистр по специальности «Политика и коммуникация»). Аналитик говорил, что учеба в Англии прибавила ему не столько знаний, сколько умения отстаивать свою точку зрения.
Его вербовали в КГБ
В БГУ Шрайбман от военной кафедры ездил на сборы и там его пытались завербовать.
Дважды женат
Первый брак стал результатом студенческих отношений, но долго не продержался. Супруги осознали, что с годами стали разными людьми, их жизни стали мало пересекаться. По словам Шрайбмана, с первой женой они расстались «невероятно мирно и дружелюбно».
Несколько лет назад аналитик заключил брак с журналисткой Викторией Луд, у пары маленький ребенок.
Сделал себе имя, несмотря на молодость
Шрайбману всего 29 лет, но он один из самых известных белорусских аналитиков. Обозревателя широко цитируют западные и российские СМИ.
Начинал Шрайбман журналистом в БелаПАН, затем работал политический обозревателем на TUT.BY.
В 2019 году ушел в самостоятельное плавание, основав агентство Sense Analytics, где пишет аналитику на английском языке и продает ее посольствам и иностранным фондам. Шрайбман добивался, чтобы агентство стало его основным источником зароботка.
При этом аналитик ведет телеграм-канал, у которого более 50 тысяч подписчиков. Основатель TUT.BY Юрий Зиссер говорил, что в «телеге» читает только его.
Весной был вызван на военные сборы
Март текущего года аналитик провел на сборах в Военной академии.
По его словам, на сборах его не притесняли. Шрайбман писал, что столкнулся во время них с очень разными людьми, что позволило ему по-новому взглянуть на настроения в белорусском обществе.
Артем Шрайбман
На фоне неутихающих разговоров про интеграцию мы давно хотели побеседовать с самым компетентным политическим обозревателем, которого знаем. Артем работал на БелаПАН, TUT.BY, а теперь ведет популярный telegram-канал с объективной оценкой политических реалий в Беларуси. Что это за реалии, как быть с интеграцией и кто баллотировался бы на свободных выборах – мы спросили все. А еще узнали про задержания Артема, его новый проект, планы и вербовку в КГБ.
Про подписчиков, рекламу и внутряк из госорганов
— Юрий Зиссер в интервью нам говорил, что из telegram-каналов читает только Шрайбмана, потому что ему можно доверять. Как добиться такого статуса?
— Благодарен Юрию Анатольевичу за оценку, но не знаю, насколько она распространена в обществе. Стараюсь работать в жанре описания реальности, аналитики. По сравнению с другими авторами у меня хорошие цифры, но не выдающиеся.
— У вас сейчас больше 11 тысяч подписчиков.
— Спасибо другим каналам, которые меня репостили. Эдуард Пальчис, belamova, Степа (NEXTA), разумеется, – имеют гораздо больше, потому что не боятся и не сторонятся своих эмоционально окрашенных политических позиций. Я свое мнение, как правило, держу при себе.
— Скольким рекламодателям уже отказали?
— Почему?
— Мой telegram-канал – это хобби, не бизнес-проект. Я с благодарностью и трепетом отношусь к своей аудитории. Те небольшие деньги, которые мне предлагают, точно не стоят того, чтобы кормить аудиторию не тем, за чем она приходила.
— То есть, вопрос в стоимости?
— Если бы мне предложили несколько сотен долларов за пост, подумал бы. Но таких расценок при моих просмотрах нет. Пока это десятки долларов. Не хочу переходить черту, после которой это станет коммерческим проектом.
— NEXTA – крутой проект?
— С точки зрения выхода на аудиторию, максимальной оперативности, живости языка – да. Редакционная политика мне не близка, мягко говоря. Я знаком со Степой, против него ничего не имею, но мне кажется, что его манера подачи материала тенденциозна. В этом нет ничего плохого, такие проекты всегда есть на рынке.
«Чем дальше находимся от власти, тем больше домысливаем»
— Хотели бы так же получать внутряк из госорганов?
— Мы работаем на разные темы: я пишу о политике, Степа почти не пишет. Было бы странно, если бы мне присылали новость о пьяном участковом.
— А если проекты соглашений из МИДа?
— Я общаюсь с людьми, которые знакомы с этими проектами. Часто я узнаю информацию раньше – о визите Помпео, Болтона. Но не рассказываю раньше других СМИ, потому что дорожу каналами коммуникации. К тому же мой канал не информационный.
Информации для своих целей хватает. Самое интересное – это как принимаются решения. Чем дальше мы находимся от власти, тем больше домысливаем. Люди, которые в разной степени были вовлечены в этот процесс, рассказывали, что решения часто принимаются спонтанно и хаотично. Некоторые векторы государственной политики могут поменяться в зависимости от того, какая бумажка будет выше на столе у Лукашенко. Мы иногда недооцениваем этот фактор случайности.
Про основной доход и новый проект
— Вы работали на TUT.BY с 2014 и до июля 2019-го. Теперь – внештатно. Почему?
— Никакой подоплеки здесь нет. Давно были мысли, что я готов к самостоятельному плаванию. Год с лишним я учился в Англии и думал, чем буду заниматься дальше. Там у меня созрела идея своего проекта. Я бы хотел заниматься только политической аналитикой. Сейчас я трачу половину времени на тексты для TUT.BY и других заказчиков, а вторую половину – на свой консалтинговый проект. Я предлагаю подписку на регулярную аналитику – политическую и экономическую. Это закрытый продукт, я нигде его не публикую.
— Кто это покупает?
— Посольства и иностранные фонды. Белорусских клиентов у меня нет, я делаю это на английском языке. Политику веду я, а экономику делает Катерина Борнукова из BEROC – на мой взгляд, лучший экономист в стране.
— Это основной источник заработка?
— Нет, пока он делится фифти-фифти. В последние месяцы приходили крупные заказы аналитического толка. Но думаю, что проект, который я назвал Sense Analytics, впоследствии станет основным заработком.
— Как думаете, вас читают во власти?
— Думаю, да, но не знаю, на каком уровне. Последний год президент видит срезы из соцсетей и в своих речах даже спорит с кем-то из интернета. Возможно, я попадаю в эти мониторинги, особенно учитывая, что год назад меня позвали на «Большой разговор с Президентом». Знаю, что мои тексты на TUT.BY замечают – пару раз окольными путями приходил интересный фидбек из силовых ведомств. Никто не вводил санкций, но я косвенно узнавал, что были недовольные. Или, наоборот, кому-то понравилось, как я покритиковал Россию.
— Это приходит в форме слухов?
— Слухи через довольно достоверные каналы информации.
Про выбор профессии и про задержания
— Вы учились на ФМО на международном праве. В какой момент стали писать о политике?
— После третьего курса понял, что хочу этим заниматься. Самое интересное, что в первую очередь я пришел именно на TUT.BY и предложил для них писать. Меня сразу отправили на пресс-конференцию израильского посла – это были мои первые журналистские тексты. После этого коммуникация с редакцией прервалась. Я напросился в БелаПАН, работал год внештатно, а на пятом курсе пошел на полную ставку и стал жестко гулять учебу. Потом даже распределился туда, что удивительно. А однажды пригласили перейти на TUT.BY.
— Почему именно политика?
— Меня всегда волновали общественно-политические темы. В школе участвовал в олимпиадах по предмету ЧОГ (сейчас – обществоведение). В универе я довольно быстро понял, что не хочу быть юристом – спасибо предмету «гражданское право». Это такой краш-курс, студенты юридического поймут. Тогда начал искать другие возможности для самореализации.
— Что говорили родители?
— Вначале боялись. Статьи на БелаПАН не были критическими, но написаны таким языком, из которого понятно, что я не сторонник власти. А я тогда еще учился на военной кафедре.
Думаю, они и сейчас волнуются. Они подписаны на меня и иногда спрашивают: «Зачем ты с этими людьми споришь?» Думаю, со временем они поняли, что я пишу не в стиле баррикадной журналистики, и меня никто не наказывает.
— Даже когда задерживали? (Артема задержали во время Дня Воли в 2017 году.)
— Кстати я мог даже не сообщать родителям об этом, и они бы не узнали, потому что тогда были на даче без интернета. Но хотел, чтобы узнали от меня, а не из СМИ, поэтому позвонил им из автозака. Не думаю, что они сильно волновались – журналистов зарегистрированных СМИ в Беларуси отпускают довольно быстро.
— Такое случалось только раз?
— Однажды я опоздал на свое задержание. Я не минчанин, и перепутал Володарку с Окрестина, куда все поехали встречать выходящих политиков и активистов. Приезжаю на Володарку – никого нет. Беру такси, лечу на Окрестина – опять никого. Потом читаю в новостях, что задержали всех встречающих журналистов.
И такое было еще раз. Участники собирались на акцию протеста на Площади Независимости с двух сторон: я присоединился к тем, кто шел с проспекта, а задержали всех, кто шел с Городского Вала.
— Дома с женой вы говорите о политике?
— Да, бывает. У нас схожие взгляды. Только я не люблю разговаривать дома о работе, поэтому, если в компании начинают говорить о политике, я первый закатываю глаза (улыбается).
Про надоевшую интеграцию и протесты
— Разговоры об интеграции поутихнут в 2020-м?
— Все зависит от хода процесса. Шум возникает от новостных поводов: сделают неосторожное заявление, назначат дату подписания – не знаю, будут ли появляться такие триггеры еще. Очевидно, что стороны не могут бросить этот процесс как чемодан без ручки, поэтому они должны подойти к логическому завершению. Как минимум, к подписанию хотя бы 30 дорожных карт. Без 31-й, в которой говорится о создании наднациональных органов, как мы узнали.
Если документы финализируют, после этого все сойдет на нет. Мой базовый прогноз: процесс выполнения договоренностей завязнет в бюрократическом пинг-понге. Минск не собирается ни с кем интегрироваться, а Москва не будет менять свои правила для того, чтобы встретиться с белорусами где-то посередине. Новостных поводов не будет, и тема плавно сойдет на нет.
«Ни одна из стран не собирается отказываться от суверенитета»
Но реальность иногда удивляет. К примеру, я не ожидал такого острого энергетического конфликта под Новый год, не ожидал, что стороны не подпишут хотя бы чего-то декларативного на годовщину Союзного государства в декабре. Поэтому уже боюсь делать оптимистичные прогнозы о том, что хоть что-то подпишут.
— При этом кажется, что спустя 20 лет Союзное государство уже никому не нужно.
— Нужно как палка в переговорах. «Вы нам что-то должны, потому что Союзное государство», – это политический козырь. Интеграция России и Беларуси может пойти по двум сценариям: поглощение, или если Россия согласится дать Беларуси право вето. Ни одно, ни другое неприемлемо для сторон.
Ни одна из стран не собирается отказываться от суверенитета. Договор очень рыхлый, там есть общие органы и сопрезидентство, при этом один из президентов может заблокировать решение другого. Тогда это было способом Лукашенко попытать счастья на российской внутриполитической арене. Но когда эти документы разбились о реальность, про них неслучайно забыли на 15 лет.
— Если всем очевидно, что никакого слияния быть не может, протестующие в Минске попусту тратят время?
— Нет. Они создают медийный фон. Публикации в западной и российской прессе перестали говорить только об аншлюсе, а стали говорить, что белорусы протестуют. Это посылает сигнал читателю о том, что белорусское общество не хочет вступать в состав России. И это в какой-то степени работает на понижение шансов, что такое произойдет.
Если бы по опросам белорусы хотели сближения, действия России могли бы быть более агрессивными. Донбасс, Крым, Осетия, Абхазия – анклавы, на которые Россия могла опереться в своих прошлых конфликтах. В Беларуси ничего подобного нет. Операция по принуждению к любви не пройдет так мягко, как в Крыму. Поэтому эта опция уходит из меню.
Про свободные выборы и вероятных кандидатов
— Грядут выборы. Как думаете, кто победит?
— Даже сложно придумать шутку в ответ. Думаю, победит бессменный фаворит.
— Можете уже сейчас дать прогноз по проценту?
— Если представить идеальную Беларусь со свободными выборами, кого бы вы хотели видеть в бюллетене?
— Обратная сторона авторитарного режима в том, что потенциальное поле кандидатов зачищено еще на подходах. Мы не знаем тех людей, которые были бы способны в другой ситуации выдвинуться в политику: крупные бизнесмены, толковые блогеры-активисты, чиновники, банкиры, юристы. Цель системы создать даже у своих оппонентов восприятие мира «кто, если не он?»
Считаю, что сегодня среди белорусского топового бизнеса есть люди, которые имеют околополитические амбиции и представления о том, как должна развиваться страна: Виктор Прокопеня, Виктор Бабарико, возможно Олег Хусаенов. То есть, люди, которые чаще других мелькают в медиа.
Есть люди во власти, которые в другой системе при других вводных скорее всего попробовали бы себя в политике. Мне кажется, подобные амбиции были у Шуневича. Очевидно, что он хотел высказываться больше: форма НКВД, памятник своему ведомству, георгиевская ленточка, когда все перешли на яблоневый цветок. Не уверен насчет Владимира Макея. Кажется, у него психология и философия госслужащего, а не публичного политика.
И наверняка там были бы оппозиционеры. Мы привыкли считать, что наша оппозиция – слабая, политически кастрированная сила. Даже не сила – слабость. Но в отличие от кандидатов власти, оппозиционеры за эти 25 лет хоть как-то занимались политической деятельностью. Если провести справедливые выборы в Минский горсовет, уверен, что большинство мест были бы у оппозиционеров. Эти люди могли бы иметь в парламенте 40% голосов. Многие опросы показывают, что за последние 5-6 лет белорусы стали более прорыночными, меньшими патерналистами, меньше хотят участия государства в регулировании всего, больше полагаются на себя. Это значит, что выросла электоральная база.
При этом думаю, что был бы триумф сил вроде Гайдукевича. В таких обществах, как наше, есть спрос на классический популизм. Простые решения вроде «мы за сильное государство, против ворья» – Лукашенко в новой редакции – тоже имело бы большую социальную базу.
Сегодняшней власти без административного ресурса я там даже не вижу. Они, может, и имели бы 15-20 процентов за счет того, что хороший хирург популярен в своем районе. Но у этой власти нет идеологии. При похожем стиле Коммунистическая партия Советского Союза при 20 миллионов членов рассыпалась как карточный домик в один день.
— Вы голосуете на выборах?
— У меня нет принципиального решения на этот счет. На парламентские сходил, потому что на моем округе баллотировалась Алана (Гебремариам) из Молодежного блока. Она мне импонирует, я шел ее поддержать.
[1] Почему Артем Шрайбман никогда не станет политиком?
— Почему никогда? У меня нет таких амбиций, но и нет однозначного табу.
— При нынешней системе?
— При нынешней системе мне нравится заниматься тем, что я делаю. Но я не исключаю такого сценария.
[2] Почему Артем Шрайбман не говорит на беларускай мове?
— Потому что я думаю на русском языке. К сожалению, в большинстве бесед для того, чтобы перестраиваться, нужно тратить больше времени. От этого страдает качество того, что я говорю. Но с белорусскоязычными людьми я часто перехожу на белорусский из уважения.
[3] Почему Артем Шрайбман не пишет книги?
— Три причины. Первая – нет времени. Вторая – не считаю, что мне пока есть что писать. Третья – не хватает усидчивости. Когда писал магистерскую в Англии, понял, что мне противно сидеть над одним текстом больше нескольких недель. И еще есть одна причина: хочу, чтобы меня прочли больше 8 человек (улыбается).
[4] Почему Артем Шрайбман не уедет из Беларуси?
— Мне здесь нравится. Где еще писать о белорусской политике так, чтобы я мог с этого кушать? Здесь все мои друзья, семья. Я понимаю культурные коды. Наше общество живет по своим правилам взаимодействия – я начинаю скучать по ним, когда долго нахожусь в отъезде.
[5] Почему Артем Шрайбман не будет работать на нынешнюю власть?
— Потому что у меня с ней разные взгляды на жизнь. Почти во всем, кроме внешней политики в последние пару лет. Это раз. Два – я нонконформистский человек, не могу подчиняться приказам, с которыми не согласен. Такое случалось на моих предыдущих местах работы.
— Военная кафедра тогда как прошла?
Еще меня там вербовали в КГБ. Я стоял на тумбочке, местный разведчик снял оттуда и час вел беседу, как будет хорошо, если я со знанием языков буду работать на органы. А я тогда уже работал на БелаПАН, но он об этом не знал. Это была такая обработка по всем канонам советских учебников, как мне кажется. Сначала он говорил, что сам не любит власть, потом рассказывал, какая классная работа. Когда я начал отказываться, он стал давить, сел на стол и начал курить. Со второй половины беседы я очень старался не заржать прямо ему в лицо, потому что от этого могло зависеть мое будущее на военной кафедре. Друзья спрашивали, почему я не согласился, а я отвечал: «Кто вам сказал, что я отказался?»
Про разворот на Запад и белорусское будущее
— Есть большая доля вероятности, что в Беларуси в этом году появится Посол США. Добавить подписанный договор с ЕС – означает ли это, что Беларусь поворачивает на Запад?
— После 2014 года флирт с Западом перестал быть только торгом с Россией, он стал еще и самостоятельно важным вектором внешней политики. Власть поняла, что с этого можно многое поиметь – сюда пришли европейские банки, повысился имидж страны, Минск начали ассоциировать не только с диктатурой. Другое дело, что есть много ограничителей в этом процессе, которые никогда не уйдут. Лукашенко не будет ломать политическую систему ради потепления отношений с Западом.
Возможны какие-то косметические уступки, которые высоко будут оценены на Западе. Думаю, в ближайшие 5 лет у нас возможен мораторий на смертную казнь. Не брать новых политзаключенных, не разгонять акции, зарегистрировать пару оппозиционных партий – для галочки это будет оценено, хотя по факту это не будет означать изменений.
Белорусская избирательная система – это как ведро с сотней дыр на дне. Вы можете подклеить двадцать – ведро продолжит пропускать воду. Но вы заклеите двадцать дырок, и Запад скажет спасибо.
— Означает ли это, что власть ищет поддержку на Западе?
— Белорусская власть понимает, что при сегодняшней степени экономической и политической зависимости от России это невозможно. На глубокую перестройку экономики они неспособны. Никто не ждет авторитарную Беларусь в Евросоюзе, власть это осознает. Поэтому разворот на Запад это не попытка найти полноценную поддержку, а скорее хеджировать риски, найти другие точки опоры, чтобы в случае экстренных ситуаций договориться о той же нефти.
— За годы независимости какое главное достижение белорусской политики?
— Побочной стороной авторитарной системы Беларуси стала относительно хорошо функционирующая бюрократия. Даже в сравнении с британскими сервисами Беларусь выглядит очень хорошо. Эта одержимость порядком, включая чистоту улиц, качество дорог и работу бюрократии, не нравится только, пока не побываешь в других странах. В России и Украине можно встретить отвратительное качество работы с клиентами, поражающая коррупция. В Беларуси тоже не все идеально, но каб любіць Беларусь, тут сапраўды трэба ў розных краях пабываць.
«Нам повезло больше, чем многим постсоветским странам»
Беларусь намного менее преступное государство, чем соседи. Не уверен, что наша правовая культура была бы такой же неприкосновенной, если бы мы в 90-е пошли по сценарию Украины. Однако этот плюс, с моей точки зрения, не перевешивает все минусы, которые система принесла Беларуси.
— Как вам кажется, в Беларуси все будет хорошо?
— Конечно. Не будь я оптимистом, я бы здесь не жил. Мой базовый совет: делать так, чтобы у вас все в Беларуси было хорошо. А потом уже в стране.
Нам повезло намного больше, чем многим постсоветским странам. У людей в Казахстане и Армении есть выбор между Китаем и европеизирующей их силой, которая называется Россия. Для нас Европа близко, и будущий спринт в Европу намного более вероятен. Белорусы очень образованный народ. Это хорошие стартовые условия, чтобы преодолеть какие-то задержки сегодняшней системы после того, как она уйдет. IT это показывет: когда устраняешь барьеры, искусственно созданные государством, белорусский бизнес, выросший в муках противостояния с ним, оказывается очень конкурентоспособным. Опоздав с модернизацией, мы сможем научиться на ошибках многих других стран.
— TUT.BY / Русская служба ВВС?
— TUT.BY.
— Неделя в Лондоне / три дня в Минске?
— Неделя в Лондоне.
— Эволюция / революция?
— Эволюция.
— ЛСП / Макс Корж?
— Не слышал ничего из ЛСП, поэтому Макс Корж.
— Какое качество больше всего нравится в белорусах?
— Спокойствие.
— Какое больше всего не нравится?
— Пассивность. Это две стороны одной медали.
— Когда в последний раз вы давали взятку?
— Думаю, около 10 лет назад. В автошколе была система централизованных поборов – всех завалили и собрали дань.
— Когда в последний раз врали?
— У меня довольно хорошая психологическая защита, и она стирает из памяти моменты, за которые мне стыдно. Поэтому я не помню.
— Посоветуйте книгу почитать.
— Питер Померанцев “Nothing Is True and Everything Is Possible”.
— Закончите фразу: «В Беларуси не хватает..»
— Граждан.
— Если бы была возможность встретиться с любым историческим персонажем, кто бы это был?
— Кто-то из Рады БНР. Возможно, весь первый состав. Я бы хотел понять, каким они видели будущее страны. Сегодняшние оппозиционеры понимают, что, если не при них, так при их детях Беларусь будет демократической. А те люди, если не были идиотами, понимали, что шансов на успех маловато. Мне интересно, что могло их заставить это сделать ради идеала, который при их жизни не воплотился.
— Артем Шрайбман через 5 лет: что бы вы хотели, чтобы у него изменилось?
— Хотел бы, чтобы у меня было больше способности отпускать и отдыхать. Понимаю, что на смертном одре буду думать: «Зачем ты пыжился? Жил бы для себя, ловил момент, отдыхал». Хочу через пять лет это осознание хотя бы немного привести в действие. Чуть больше гедонизма.
— Артем Шрайбман через 45 лет: каким бы вы хотели его видеть?
— Окруженным большой семьей. Надеюсь, что до того времени доживут все люди, которых я люблю.
Материал подготовлен при поддержке i-Store.