кто такой саара дом в котором
Фэндом-74. Дом в котором.
Monday, March 22, 2021
Саара
» В узкой норе, красиво выложенной изнутри ракушками, Саара сладко спит, напившись крови гостя. Гость отдал ее добровольно, поэтому нельзя сказать, что Саара нарушил правила гостеприимства. Гость сидит рядом, одурманенный песнями. Он трогает спящего Саару и просит: «Эй, проснись…» «
АнгелТи представляет Саару таким:
Есть несколько гипотез, кто такой Саара.
1. Мне нравится такая: Саара это Седой.
1.1. Имя начинается на С у того и у другого, в каждом имени по 5 букв.
1.2. У Саары » глаза почти не видят «. У Седого от яркого света начинают болеть глаза, краснеть веки, поэтому он почти не выходит из » сумрака зашторенной комнаты «, он часто ходит в темных очках.
Сфинкс » редко видел его (Седого) сидящим в коляске, обычно он предпочитал лежать. Он вообще выезжал из десятой только в столовую «. Несколько раз в Книге подчеркивается физическая слабость, немощь Седого. Может, поэтому ему нужна Кровь?
Седой пытается уйти из Дома в Наружность, возможно ему не нравится быть Саарой? И ему это даже удается, на время, на несколько долгих лет. Но затем он слышит Зов и возвращается в Дом. Возможно, чтобы уже окончательной уйти на Ту Сторону.
2. Весьма правдоподобной является также гипотеза, что Саара это Крыса.
2.2 После «свидания» с Саарой, Слепой появляется в кровоподтеках. Крыса носит под одним из ногтей бритву, которую всегда готова пустить в ход.
Кто такой саара дом в котором
У Слепого огромный диапазон проявлений. Ни у кого из домовцев такого нет. Он может быть бледной тенью, почти мумией. А может быть стремительным как молния, даже просто идя по коридору. Его страстности может позавидовать Лорд, но он в состоянии скрутить себя в бараний рог, над самим собой поднявшись, если так надо. Мы сами постоянно обманываемся, «видя» его молчаливым и тихим. А потом узнаём, что он буквально взлетает на Дуб в тоске по Лесу и «голова его полна слов». Душа его в Лесу, а вся жизнь в Доме в сущности служение – сокровенное, отчасти видное только самым близким.
Песня не даётся даром, за неё надо заплатить своей кровью, что Слепой и делает, добровольно дав напиться Сааре. Через эту песню он входит в сеть Арахны, которая должна «поймать» всех и объединить. И у него получается. Не просто входит – становится ей. Он – главный двигатель внутренних процессов, происходящих в Доме. Без него не было бы никакого Исхода, может ушла бы пара Ходоков, как в прошлом выпуске, а остальные разбрелись бы по Наружности влачить жалкое существование калек. Кстати, и Чёрного, который организовал народ в наружную общину, вожаком поставил тот же Слепой. Но он делает всё как-то так незаметно и не пафосно, что даже продвинутый читатель не сразу в полной мере осознаёт значение его поступков. И если детские образы других обитателей Дома забываются, слезают с них как уже ненужные шкуры, то все ипостаси развития Слепого как разного размера матрёшки постоянно остаются в нём, отлично осознаваемые и чётко рассортированные. И мы ни на секунду не забываем о мальчике, которого привёл за руку Лось.
Характер Слепого действительно трудно объяснить тому, кто никогда не интересовался духовным поиском, ведь его проявления больше внутренние, а не внешние. Что это за власть такая, если не над кем не властвуешь? Что за воля, если она проявляется в бесконечном терпении? Не мудрено, что его сначала, как это было у Курильщика, принимают за забитого тихоню, а затем удивляются несоответствию.
Про Саару ещё буду думать, мне бы и в голову не пришло, что образ Крысы настолько глубок. Я воспринимала её скорее шаманом-странником между мирами. Наружность не существует, для многих обитателей Дома, Изнанка для людей из Наружности. Крыса уверенна в существовании обоих миров.
Может, теперь мне удастся совместить образ хмурой девушки с образом странного существа на болоте, о котором почти ничего не известно? ^__^
«Он никогда не насилует чужую волю. Ему важно, чтобы «услышали песню» и захотели уйти сами.»
В этом, действительно, великая мудрость. Спасибо, что напомнили про Чёрного. Не только помог Чёрному найти своё место, но и косвенно позаботился о тех, кто не ушёл.
Символика романа М. Петросян Дом, в котором.
В романе М. Петросян «Дом, в котором…» проявляются такие тенденции современной эпохи, как стремление к расширению смысла изображаемого посредством обращения к мифопоэтике и символике.
Мифологический и символический аспекты романа М. Петросян «Дом, в котором…» позволяют поставить вопрос о месте мифологического в структуре сознания современного человека, о его картине мира, о духовном потенциале человеческого сообщества.
В данной статье будут рассмотрены два аспекта прочтения романа М. Петросян – мифопоэтический и символический.
Мифопоэтические корни персонажей романа «Дом, в котором…»
Действие романа М. Петросян происходит в интернате для детей – инвалидов. В книге подробно описаны будни подростков выпускного класса, а в интермедиях, вставных главах, речь идет об их детстве.
На уровне поэтики среди персонажей автором выделена небольшая группа героев, наиболее значимых в раскрытии философского содержания романа. Это Лось, Слепой, Сфинкс, Табаки, Македонский. Они связаны с различными образами многих религиозных традиций. Перечисленные персонажи связаны с основным сюжетом романа – ожиданием выпуска, и с главным его конфликтом – выбором между «Наружностью» и «Изнанкой».
Лось – воспитатель в Доме, изображается интермедиях, к моменту их выпуска его уже нет в живых.
Лось связан аллюзиями с образом Иисуса Христа посредством эпитетов «синеглазый Лось» и «ловец душ». Христа называют «ловцом душ человеческих», а воспитателя Лося — «ловцом детских душ».
Описания внешности Лося в романе мы не видим, только синие глаза. В романе он подается зрением ребенка (Слепого), поэтому кажется большим, сильным, добрым взрослым, который всегда защитит от внешнего мира (от хаоса небытия). В образе Лося в романе выражена идея не ортодоксального христианства, а личного, глубоко интимной религиозности, восприятия Бога как отца и самого близкого друга. «Так продолжалось, пока не появился Лось. Человек, говоривший с ним не как с одним из многих» [Петросян, 53].
Характеристика героя дополняется с помощью возможностей цветовой символики. Единственный цвет, использованный в образе Лося — синий. Эпитет «синеглазый» помогают толковать образ героя за счет библейской аллюзии. Синий цвет несет в себе такие понятия как бесконечность, вечность, истина, преданность, вера, чистота,
целомудрие, духовная и интеллектуальная жизнь. В облике Лося не употребляется других цветов, чтобы не перебить звучания основного, выявляющего сущность героя.
Слепой – «хозяин Дома», хранитель законов, переданных ему погибшим воспитателем. Основное назначение Слепого в обществе Дома – сохранение порядка, стабильности; его основная цель – не допустить хаоса анархии, которая несколько лет назад привела к человеческим жертвам.
Очень важно в романе, что Слепой сохраняет и воплощает в жизни заповеди Лося. Так автор говорит о значении преемственности традиций, о правильности традиционных отношений отцов и детей, об опасности негативных, порой катастрофических последствий их разрушения.
Многообразны мифопоэтические корни Слепого. Он связывается со славянским богом Велесом, а также с волком-оборотнем. Образ Слепого представляет собой темное, инфернальное начало, и это подчеркнуто с помощью цветовой семантики. В описании внешности героя автор использует следующие оттенки, характерные для изображения дьявола: серый, черный, темно-зеленый (знак принадлежности к потустороннему).
Противоречивость Слепого, соединение в нем светлого (хранение божественных законов) и темного, инфернального говорит об отражении в данном герое древнейших представлений, для которых было характерно нерасчлененность добра и зла.
Сфинкс – рупор Слепого, его идеолог, посредник между властью и обществом. Его главная задача – донести идеи Слепого до каждого в Доме. Сфинкс никогда не выступает публично, он всегда разговаривает наедине и прибегает к помощи вопросов и своеобразных притч. Так Сфинкс заставляет человека думать самостоятельно, а не слепо перенимать чужую идеологию.
На уровне мифопоэтики данный персонаж связан с древнеегипетским сфинксом, символом мудрости, а также с богом солнца Омоном Ра, а подросток по кличке Македонский — с библейской историей падшего ангела. Македонский жаждет искупления, он реализует евангельский принцип служения ближнему; он понимает, что только крайней формой служения он, падший ангел, может искупить крайнюю степень греха.
Прощение Сфинксом Македонского не только характеризует Сфинкса как выразителя светлого начала, но и делает его самого этим светлым началом. М. Петросян позволяет Сфинксу прощение падшего ангела, тем самым наделяет его божественной сущностью.
При создании образа Сфинкса М. Петросян также пользуется возможностями цветовой символики. Так, в образе героя встречаются оттенки зеленого (но не болотного) и бирюзового. В сочетании с голубым зеленый дает намек на такие особенности героя, как спокойствие, рассудительность, гуманность; актуализирует светлое начало в образе. Цветовая символика гармонично сочетается с описанием черт характера героя, его поступками, склонностями.
Если Слепой – хранитель духовных ценностей, Сфинкс – посредник между властью и обществом, то Шакал Табаки является хранителем культуры Дома. По сюжету романа, именно Табаки хранит фольклор и передает его окружающим. То, что герой боится часов, подчеркивает его вневременной характер.
Образ Табаки связан с двумя архетипами – Дитя и Шут. Архетип Дитя выражен с помощью таких деталей, как подчеркнуто детское поведение героя. Если, к примеру, Слепой в интермедиях ведет себя как взрослый, то Вонючка характеризуется как «кошмарный ребенок», ему свойственны детские проказы и шалости. Будучи уже семнадцатилетним подростком, Табаки очень подвижен, шаловлив, непоседлив, искренен. Своим поведением он напоминает скорее ребенка, нежели старшего подростка.
На просьбу Курильщика прояснить ему свою суть, Табаки символическим жестом расстегивает жилетки — Курильщик видит рисунок, присущий только детской одежде «три красных жирафика на голубом фоне» [Петросян, 324].
Вместе с тем, мы знаем, что Табаки — сказитель и хранитель времени, и в этом воплощается архетип мудреца. Дитя и мудрец в этом образе связаны понятием мудрости, неиспорченности миром. Поэтому Табаки не знает времени. Он умеет жить мгновением.
Архетип Шута связан с мотивом грязи. При первом описании внешности героя, глазами Курильщика, отмечено, что у Табаки очень грязные руки, что повторено при его описании в следующей главе, и что одет он во все «то ли не очень чистое, то ли ужасно потрепанное» [Петросян, 31],; «Табаки что-то жевал, капая на одеяло» [Петросян, 31], усиленное жестом героя, когда тот рассыпал пепел на одеяло. Концепт грязи выражен также в ассоциативном соотношении героя с собакой через аллюзию к мифологическому богу Анубису, и подчеркивает в Табаки его связь с подземным миром.
Образ Шакала Табаки отражает дохристианские, языческие верования, характеризующиеся отсутствием деления мира на светлое и темное, доброе и злое.
Кто такой саара дом в котором
Расшифровки к «Дому, в котором». На форуме нашла ответы Мариам Петросян, скопирую себе сюда на память.
«Стая Слепого это вовсе не «Чумные Дохляки». Среди «Чумных» были и Стервятник, и Слон, и Красавица и Валет. То есть, пол состава из будущей третьей и один человек из шестой. И это вовсе не была стая Слепого. Слепой тогда (в десять лет) не был вожаком. У «Чумных Дохляков» вообще не было вожака. Тем и отличались от остальных. Деление на стаи произошло уже после выпуска старших, т.е. когда «Чумным» было примерно лет по одиннадцать-двенадцать. Возможно что и тогда Слепой не сразу стал вожаком. Между частью Курильщика и Интермедиями разрыв в семь лет».
«Здесь таблица, которая не вошла в книгу. То есть их было две. Одна уже кем-то выложена в сети, наверное этот кто-то имел отношение к издательству, потому что я ее нигде не выкладывала. А эта вторая. Подразумевалось, что первая таблица будет в конце первой книги, а вторая после эпилога, и хотя все это не состоялось, я не вижу, почему бы ее не донести до читателей. Я добавила к ней кое-какие пояснения.
Далее я проставила измененные клички персонажей, чтобы прояснить ситуацию для тех, кто не сумел кого-то из них идентифицировать. Я отметила и тех, кто уже умер к началу основного действия.
Остальные клички остались без изменений. Хотя конкретно здесь этот вопрос не ставился, но мне его задавали настолько часто, что на всякий случай, напомню: Лорд и Македонский в интермедиях не фигурируют и детских кличек не имеют.
Вопросы, которые я бы назвала чисто техническими. На большую часть из них уже ответили сами читатели. Тем не менее:
—Трехпалый мужчина в черном – это Ральф. Ребенок, которого ему привозит Крыса – бывшая Крестная.
—Официантка, естественно, Рыжая. Ее сынишка, естественно, Толстый. Ждут они, само собой, Лорда.
—Человек с вороной – Горбач. Крысиная фея – Крыса. Детишки в грузовике – Неразумные.
У Стервятника две ноги. Череп был убит в выпускную ночь старшеклассников. Волк велел Македонскому убрать из Дома Слепого. В главе «Исповедь Красного Дракона» Македонский говорит: «Я не сказал ему (Слепому) кого мне было велено посадить на цепь за порогом дома. Он мог решить, что обязан мне, а я этого не хотел».
Маленький Слепой в эпилоге взят Сфинксом из альтернативной реальности. Из своего прошлого он бы никак не смог его вытащить, потому что оно уже состоялось. Возможность изменить что-то в одной из реальностей (или даже кого-то оттуда выкрасть) он получил благодаря перу – подарку Табаки.
Это пожалуй все. Хотя имеется два вопроса, на которые мне бы хотелось ответить более подробно. На один из них (или на похожий) я уже как-то отвечала Г. Юзефович, в рамках интервью, но в интервью мой ответ, как слишком пространный, не вошел. Поэтому я поищу в почте то письмо и отвечу. Это вопрос о том, почему Рыжая в финале ждет Лорда, хотя любит Слепого».
«Признаюсь, мне нравятся вопросы, которые возникают не от невнимательности, а скорее из-за того, что сама тема в книге недостаточно раскрыта.
Почему Рыжая ждет Лорда, хотя любит Слепого?
Короткий ответ: Рыжая любит Лорда, а не Слепого.
А длинный ответ выглядит так:
Влюбленность Рыжей в Слепого имеет прямое отношение к тому, что он Ходок, а Рыжая с детства мечтает о прекрасном принце, который заберет ее с собой в сказку. И если перечитать «Сказку Рыжей» становится понятно, что она своего принца нашла. Только им оказался не Слепой, а Лорд. «Сказка Рыжей» по времени совпадает с первым «прыжком» Лорда на изнанку Дома, после которого его увозят в наружность. То есть, с его историей, рассказанной в последнюю Ночь Сказок. Их встреча в другом мире происходит еще до того, как Лорд во второй книге знакомится с Рыжей и влюбляется в нее. Поэтому в Клоповнике Лорд ее не узнает.
Детская влюбленность Рыжей в Слепого скорее самовнушение, чем подлинное чувство. Она была слишком мала во времена Чайки Джонатана и практически не общалась со Слепым в течении последующих лет. Но это давнее и упорное самовнушение. О нем знают все близкие Рыжей люди. И естественно, она сама себе стыдится признаться в том, что изменила этому чувству. Кроме того, как всякий старожил Дома, Рыжая сноб, для нее прибывшие в Дом относительно недавно – люди второго сорта. А Лорд как раз из таких. К тому же очень красив, для Рыжей это скорее минус, чем плюс. Их не связывают общие воспоминания детства, которые старожилы ценят так высоко. Лорд «без году неделя» (по выражению Табаки) находящийся в Доме – стал Ходоком почти сразу. С первого перемещения. И даже не заметил этого. Рыжая смертельно ему завидует. Отсюда их бесконечные ссоры и разборки. Он тот, кто может осуществить ее мечту и тот, кто, в отличие от Слепого, сделает это с радостью. Достаточно попросить. Или хотя бы намекнуть. Поэтому она ни просить, ни намекать не станет. И только в самый последний момент не выдержит. Ее «сказка» это и признание в любви и крик о помощи, который она смешно заключает уверением, что «никогда ни о чем просить не станет». Хотя только что попросила. И Лорд тут же откликается. Отдает колесико от часов Стервятнику, и конечно он не только отыщет Рыжую на изнанке Дома, но и переведет их с Толстым из этого мира в тот целиком, как она того хотела. В главе «Голоса из Наружности» Рыжий сообщит Курильщику, что кое-кто из Спящих «испарился». Т.е. кого-то из них увел проводник».
«Куда делся Табаки?
В альтернативное прошлое.
Почему о нем не помнят?
Не знаю. Очевидно так срабатывает возвращение в прошлое.
А вот следующие два вопроса можно объединить.
Была ли Русалка на самом деле или это подарок Сфинксу от Дома?
Как кому хочется.
Можно считать ее реальной девушкой, которая изводит слишком много шампуня, можно фантомом, местной галлюцинацией, подарком Дома Сфинксу, подарком Слепого ему же, вообще не подарком, наведенным мороком, ангелом хранителем, общей выдумкой 4-ой. и т.д.
Каждый читатель в праве видеть персонаж по своему. Любой персонаж живее, если меняется в зависимости от того, кто и как его воспринимает. Я не хочу ограничивать в правах ни своих персонажей, ни читателей.
Тоже самое с тем, кто погладил Курильщика. Разве не интереснее не знать, кто это был? Кстати, я тоже не знаю».
2) что за круги постоянно упоминаются в книге? «только тот, кто на третьем круге» говорится в объявлении на стене. да и не только. это просто перерождения, жизни на Изнанке или что-то другое?
-Можно не отвечать на этот вопрос? То есть на оба? Если очень хочется ответа на второй, можно принять в качестве ответа вопрос-уточнение Лэри на странице 839.
Или можно принять, как ответ такое объяснение: «Это была массовая галлюцинация».
4) кому отдавали детей на Изнанке? ведь они специально ждали приезда именно этих детей!
-Тем, кто хотел их усыновить (удочерить).
5) на Изнанке живут обычные люди или все они тоже Прыгуны?
6) почему Последняя ночь в этом году была именно такой, спокойной? я понимаю, всем было грустно и уже не хотелось никаких убийств, но ведь по идее, разрушение Дома должно было вызвать еще больший страх наружности и агрессию, чем в прошлый раз.
-Очень странный вопрос. И странно сформулирован. «Уже не хотелось никаких убийств» звучит так, словно герои вволю поубивали, и к концу уже как бы устали от такого своего поведения. В книге, в настоящем времени, т.е. принадлежащем этому выпуску, происходит два убийства. Первое для предотвращения возможной бойни при выпуске. Слепой довольно жестко нацелен на не повторение прошлой ситуации. Повторись она, это означало бы, что он со своей задачей не справился.
Кто такой саара дом в котором
Если вам понравилась книга, вы можете купить ее электронную версию на litres.ru
Белогубый Саара допевает песню и затаивается в засаде. Босые ноги шлепают по грязи. Все ближе и ближе… Он вытягивает шею.
Человек. Грязно-белые брюки, грязно-белый свитер. Длинные волосы цвета сажи. Совсем молод. Не детеныш, но и не взрослый. Подобравшись, Саара прыгает. Собственный вопль настигает его в воздухе, и, перекрутившись, он безвольно падает перед добычей. Добычей? Ха!
Как это печально самому попадать в ловушки. Саара сокрушается, пока оборотень не говорит:
— Хватит, не переживай так.
Тогда он перестает скрести землю и садится в центре мандалы, которую процарапал когтями в податливой глине.
— Зачем, — спрашивает он, — ты идешь на заманку, как простая добыча?
— Интересно, — объясняет оборотень. — И красиво. Споешь еще?
Саара молча злится. Петь просто так? Не заманивать, не тосковать? Позор на вечные времена!
— Ладно, — говорит он. — Если спустишься ко мне. И в обмен на что-нибудь ценное.
— Заметано, — оборотень встает. С его волос капает коричневая грязь и стекает по плечам на светлые брюки. Спина оборотня будто покрашена. И от него уже пахнет болотом.
— Пошли, — Саара пятится, протискиваясь задом в узкое отверстие норы. — Это здесь.
В мокрой от дыхания Песьеголовых пещере с расползающимися от жара китайскими фонариками и догорающими факелами пятномордый предлагает собранию:
— Затянуть на нем ошейник еще на четыре дырки! Кто согласен?
Остальные скулят, перебирая лапами.
— На две! На четыре! На одну! На все, сколько есть!
— Жребий! — кричит кто-то, подскочив и сбив макушкой факел. — Пусть жребий решит!
Факел тушат, разбрасывая горящие крошки.
На пол падает консервная банка, и в стремлении разглядеть выпавшее на крышке число головы жадно стукаются лбами.
— Четыре, — хихикает младший, совсем щенок.
Песьеголовые смущенно переглядываются. Толстый в подпалинах громко дышит, вывалив язык. Его ошейник затянут настолько, что пространства для жизни остается маловато. Еще четыре дырки лишат его этого пространства окончательно. На него смотрят плотоядно и начинают подкрадываться. Он, почти не прикидываясь, падает в обморок. Его презрительно облаивают.
В узкой норе, красиво выложенной изнутри ракушками, Саара сладко спит, напившись крови гостя. Гость отдал ее добровольно, поэтому нельзя сказать, что Саара нарушил правила гостеприимства. Гость сидит рядом, одурманенный песнями. Он трогает спящего Саару и просит: «Эй, проснись…»
Но хозяин норы не просыпается. Встав на четвереньки, гость выползает наружу. Его застывшие глаза освещает луна. Он идет обратно через болото и через лес, идет долго, пока наконец не устает. Тогда он находит вырытую кем-то яму и ложится в нее, прикрывшись от чужих глаз ветками и листьями. Лежа в яме, он вспоминает песни, за которые заплатил кровью. Их надо повторить, чтобы запомнить. Его спина покрыта коркой подсыхающей глины. Он съеживается и обнимает колени, переплетя длинные, как белые стебли, пальцы. Вспоминает все песни — от начальных слов до последних — и засыпает, успокоенный. Лес шелестит над ним темными ветками.
Укрытые темнотой, израненными ртами целуются влюбленные. У них свои песни. Над ними тоже шумит невидимый Лес.
Маленькое существо доползает до запертой двери и скребется в нее, жалобно поскуливая.
Превратившийся в кота Курильщик кричит. Громко и безнадежно. Висящие в воздухе черные очки еле заметно покачиваются от его воплей.
— Ну вот, — произносит недовольный голос. — Еще один. И чего им неймется? Надоели!
Курильщик закрывает рот. На краю мусорного бака сидят два крупных пепельно-серых кота. Отчего-то они кажутся опасными. Он пробует сказать им «кис-кис-кис», но ничего не получается. На мордах котов отчетливо проступает отвращение. Раньше Курильщик не разбирался в кошачьих эмоциях. Сейчас это не составляет труда. Мусор пахнет все более притягательно, но порыться в нем, видимо, не удастся. Слишком много посторонних. Он еще раз пытается выразить свои мысли вслух:
— Не ори! — приказывает один из котов. — Веди себя прилично. Прыгай сюда, к нам.
Голос кота раздается у Курильщика в голове. Он послушно подпрыгивает — и падает обратно в мусор. Подпрыгивает еще раз. Опять безрезультатно. С третьей попытки ему удается повиснуть на загибающемся краю бака, кое-как подтянуться и сесть, оскальзываясь то задом, то передними лапами.
— Позорище! — шипит ближайший к нему кот. Второй молча спрыгивает вниз с наружной стороны бака и кидается в кусты. В кустах поднимается возня. Курильщик свешивается, пытаясь разглядеть, что там происходит, и едва не падает следом.
— Он что-то ловит? Кого-то?
— Конечно ловит, глупый человек, — отвечает оставшийся на краю бака кот. — Твою тень. Ты же не хочешь помереть котом? Тем более, кот из тебя никудышный.
«Очень даже милый котик», — обиженно думает Курильщик, вспоминая свое отражение в солнечных очках.
Серый только фыркает. Потом вдруг взвивается в воздух, нелепо растопырив лапы, и камнем падает вниз. «Давай, быстрее! — доносятся до Курильщика его мысли. — Прыгай сюда! Неумеха!»
Посмотрев вниз, Курильщик видит, что коты припали к земле, нервно приминая ее лапами. Терзают они небольшой клочок тени, почему-то более густой, чем их собственные.
— Прыгай. — орут они одновременно и с такой силой, что Курильщика едва не сметает с края бака. — Прыгай в тень.
Он мнется на узкой полоске жести, не решаясь на самоубийственный прыжок. Коты начинают грозно гудеть. Только мысль о том, что они с ним сделают, если он сейчас их не послушается, заставляет Курильщика прыгнуть. Отчаянно мяукнув, он падает вниз, стараясь попасть в растянутое пятно тени. От удара всеми четырьмя лапами об асфальт перехватывает дыхание… И тут же становится темно…
Открывает глаза Курильщик в душной палатке. Разноцветье мерцающих фонариков ослепляет его. Половинка входного полога откинута, его неподвижные ноги высовываются наружу. Пахнет тлеющими благовониями. Голова Курильщика лежит на раздутом шакальем рюкзаке. Его мутит. На стон оборачиваются Табаки и Лорд с картами в руках.
— Я был котом, — шепчет он непослушными губами.
— Ну и славно, — отзывается Табаки. — А теперь поспи.
Фитиль, Соломон и Дон преследуют Рыжего, подсвечивая путь фонариками. Соломон задыхается и потеет. Нервно оглядываясь, Рыжий стучит в дверь Ральфа. Дверь заперта, внутри никого. Рыжий приседает на корточки и замирает. Трое преследователей останавливаются посовещаться. Рыжий слушает через дверь пустоту запертой комнаты и кусает ногти, цепенея от страха.
Слон спит в Птичьем Гнезде, засунув палец в рот. Ему снится странная, похожая на голубой огонек, светящаяся фиалка. Совершенно случайно найденная им на подоконнике Перекрестка.
Ральф открывает дверь воспитательского коридора и освещает печальные глаза, моргающие от яркого света.
— Что ты здесь делаешь? Почему не спишь?
Толстый пробует проползти мимо в открывшуюся дверь.
Ральф перехватывает его и поднимает с пола.
— Ну-ка, пошли со мной… — он начинает спускаться. Толстый у него на руках кряхтит и дергается. — Тихо! — командует Ральф. — Что еще за глупости! За тобой что, присмотреть некому?
Соломон выключает фонарик и кивает Фитилю на дверь учительского туалета.
Внутри между умывальниками и писсуарами мечется Рыжий, оскальзываясь на мокром полу. Бежать некуда. Здесь только кабинки, которые вряд ли закрываются. Он ощупывает одну дверь, вторую… Его ослепляет яркий свет. Тех, у кого фонарики, не видно, но ему необязательно смотреть на них, он их и так знает. Свет приближается.
В шестой по счету кабинке на низком унитазе сидит Бабочка и слушает шум. Он как раз собирался спустить воду, но теперь решает этого не делать. И, загасив спиртовку, сидит в темноте. Опасаясь, что его выдаст запах.
Курильщик и Табаки выползают из палатки Стервятника. Следом выходит сам Стервятник и помогает Курильщику погрузиться в коляску. Курильщику слишком плохо, чтобы отказываться от его помощи.
— Счастливо, — напутствует их Стервятник. — Не заблудитесь в потемках.
— Это мы-то? — возмущается Шакал.
Птица машет им рукой и ныряет обратно в палатку. Курильщик мечтает только об одном. Поскорее добраться до спальни.
— Я был котом, — шепчет он, направляя коляску за пятном света от фонарика Табаки. — Славным таким котиком…
— Слушай, ну что тебя заело? — вздыхает Шакал. — Ну был и был. Теперь-то ты больше не кот.
Раздается душераздирающий вопль. Табаки роняет фонарик.
Лежащий поднимает голову:
Рыжий, дрожа, опускается на унитаз. В свете фонариков, сочащемся из-за двери, собственная кровь кажется ему черной.
Слепой садится, прислушиваясь:
— Все еще ночь, верно?
— Ночь, — со всхлипом подтверждает Рыжий. — И меня убивают. Втроем, между прочим!
Словно в подтверждение его слов дверь слетает с петель. Слепой неустойчиво поднимается навстречу Фитилю и Соломону. В соседней кабинке в унитазе с грохотом обрушивается вода.
— Черт! — Фитиль отступает. — Там рядом еще кто-то есть! А здесь Слепой!
— А где тогда Рыжий? — Соломон светит фонариком из-за его плеча.
— Тоже тут. Что будем делать?
Фигуры с фонарями неуверенно переминаются в дверном проеме. Рыжий сползает с унитаза и вжимается в стену, размазывая по ней кровь.
Дон, стоящий на стреме, свистом предупреждает об опасности.
Соломон хватает Фитиля за рукав. В дверях туалета они сталкиваются с Ральфом.
Ральфу мешает фонарик, поэтому он успевает схватить только Фитиля. Мазнув бритвой, Фитиль освобождается. Чертыхаясь, Ральф подбирает упавший фонарик и освещает туалет. Выломанную дверь кабинки. Кафель в кровавых подтеках.
Сначала были крики. Потом ниоткуда возник Р Первый с Толстяком на руках, посадил его на пол, велел крепко держать и убежал. Теперь Табаки и Курильщик стерегут Толстого, который тихо гудит, пускает слюни и все время норовит уползти.
— Что-то стряслось, — шепчет Табаки. — Надо посмотреть. А ты-то куда вылез? Совсем спятил? — он недовольно щипает Толстого и поворачивается к Курильщику. — Слушай, давай его посадим на тебя. И ты его повезешь. Только держать надо крепче. Чтоб не упал.
— Лучше на тебя. Не хочу я его держать.
— На меня нельзя. Я слишком хрупкий.
Они кое-как втаскивают Толстого на колени Курильщика, после чего Табаки быстро сматывается. Курильщик пытается ехать следом, но с Толстым на коленях это невозможно. Держать его так неудобно, что когда Толстый начинает дергаться, вконец обозлившийся Курильщик спихивает его на пол и, включив фонарик, следит за тем, как он быстро уползает в темноту.
Возле учительского туалета небольшая толпа. Никого нельзя разглядеть. Все светят от себя. В основном на дверной проем. И ждут. Наконец в дверях появляется Р Первый. Он тащит кого-то, кто не может идти сам, и с этого кого-то с отвратительным звуком капает.
— Посветите до лазарета кто-нибудь! — кричит Ральф, поудобнее перехватывая свою ношу.
Один из стоящих поблизости делает шаг вперед, и на стене проявляется носатая тень Стервятника. Он уходит, освещая дорогу Ральфу.
— Это был Рыжий, клянусь! — шипит Табаки, теребя Курильщика за локоть. — А где Толстый? Куда ты его подевал?
Заслоняя ладонью глаза, из туалета выползает Бабочка.
— Уберите ваши чертовы светилки! — раздраженно кричит он.
Свет фонариков упирается в пол.
— Где-то здесь была моя коляска? Где она теперь? — Бабочка ползает кругами, как обожженное насекомое.
— Эй! Что случилось? — Табаки пихает Бабочку рюкзаком. Бабочка невнятно бормочет что-то себе под нос. Табаки пихает сильнее. Бабочка возмущенно шипит, отбиваясь от рюкзака ладонью.
— Откуда мне знать? Я какал! У меня понос! Я знать ничего не знаю и с унитаза не сходил. Вроде Рыжего порезали. А может, и не Рыжего. Не знаю ничего, найдите мою коляску!
Табаки оставляет его ползать в поисках коляски.
— Никакого толку, — жалуется он Курильщику. — Прикидывается идиотом.
— Поехали, — просит Курильщик. — Я нагулялся. Честное слово. С меня хватит.
Табаки вертит головой, освещая стены и пол:
— Где же все-таки Толстый? Я его тебе передал на сохранение!
— Не знаю. Уполз куда-то. Поехали.
Табаки укоризненно светит Курильщику в глаза:
— Нам велено было его держать. А ты упустил. Теперь надо его найти.
— Ладно. Давай поищем.
Табаки не спешит. Высвечивает расходящихся полуночников.
— Погоди, погоди, — шепчет он. — Это интересно. Смотри-ка…
Из темноты в него швыряют чем-то тяжелым. Это намек, и Табаки нехотя гасит фонарик.
— Что ты здесь делаешь, Табаки? — спрашивает знакомый голос. — И зачем вытащил этого…
— Мы с Курильщиком гуляли. Нам что-то не спалось. А тут крики, Ральф, шум. Подъехали посмотреть. А кто бы не подъехал на нашем месте?
— Ладно, потом поговорим. Забирай его в спальню.
— Но мы должны найти Толстого! Нам Ральф велел. Толстый сбежал. Без коляски, без ничего. То есть без всего.
— Возвращайтесь. Я сам его найду.
— Хорошо, Слепой, — Табаки разворачивает коляску. — Уже едем.
Они едут не одни. Впереди шуршат шины. Эти, впереди, иногда разгоняются, уверенные, что едут по центру, и тут же врезаются в стены. Производимый ими шум помогает Табаки ехать правильно. Курильщик, обрадованный приказом Слепого, честно спешит добраться до спальни. Табаки с удовольствием задержался бы, но не уверен, что Слепой не идет следом. Поэтому тоже спешит. Впереди Бабочка сипло клянется кому-то, что его понос спас чьи-то жизни.
Ральф выходит из лазарета и видит Стервятника, дожидающегося его на площадке. Стервятник играет, чертя фонариком зигзаги на потолке.
— Не стоило меня дожидаться.
— Я подумал, вам не захочется идти в темноте. Провожу вас со светом.
Ральф идет к своему кабинету. Стервятник хромает рядом, освещая паркет под ногами. У двери они останавливаются, и Стервятник светит на замочную скважину.
— Можешь идти, — говорит Ральф, открывая дверь. — Спасибо за помощь.
— Возьми это, Р Первый, — достав что-то из кармана, Стервятник протягивает ему. — Сегодня ночью тебе это пригодится.
Самокрутка. Ральф молча берет ее.
Он захлопывает дверь и включает свет.
В зеркале, вделанном в дверцу шкафа, Ральф разглядывает свое лицо. Заклеенное пластырем. От глаза вниз по щеке. Порез поверхностный, но Ральф не может не думать о том, как ему повезло. Чуть левее — и он остался бы без глаза.
— Сукины дети, — говорит Ральф своему отражению. Подходит к окну, поднимает штору. Вглядывается в темноту. Переводит взгляд на ручные часы. Встряхивает их. По его глубокому убеждению, утро уже должно было наступить. Однако заоконная темнота беспросветна. Но не это пугает его. Зимние ночи не спешат переходить в утро. Ральфа пугают стрелки часов, намертво приросшие к двум без одной минуты. То же самое творится с настенными часами.
— Спокойно, — говорит себе Ральф. — Всему можно найти объяснение.
Но он не находит объяснений происходящему. Он готов поклясться, что выходя от Шерифа — сегодня справлялся день рождения Крысиного пастуха, и справлялся основательно, — посмотрел на часы, и было без четверти два. С тех пор прошло немало времени. Только в лазарете он провел не меньше получаса. Ральф впивается взглядом в минутную стрелку, гипнотизируя ее. Эти часы работают на батарейках, батарейки иногда садятся. Но настенные… Настенные часы по-домашнему успокаивающе тикают.
Ральф опускает штору и берет со стола журнал. Перелистывает его, стоя. Найдя статью о популярной певице, засекает время и начинает читать. Статья о певице, еще три — о водорослях, о модной этой зимой одежде, об овцеводстве… Пробежав спортивные колонки, он отшвыривает журнал и смотрит на часы. Настенные соизволили передвинуть минутную стрелку на два ровно. Ручные упрямо показывают без минуты два. Ральф смотрит на них (бесконечно долго, как ему кажется) и наконец с облегчением приходит к выводу, что они испорчены — и ручные, и настенные. Почему-то испортились одновременно. Что ж, и такое иногда случается.
Ральф осторожно снимает часы с запястья и опускает в настольный ящик. Самокрутка — подарок Стервятника — лежит нетронутая на подлокотнике дивана. Выкури он ее, многое перестало бы выглядеть угрожающе.
— Что-то случилось со временем, — говорит Ральф вслух.
Он оборачивается на тихий шорох и видит листок бумаги, который протолкнули в щель под дверью. Одним прыжком достигает двери, распахивает ее, потом, чертыхаясь, распахивает и коридорную, но поздно. Ночной визитер успел сбежать. Ральф некоторое время стоит, всматриваясь в темноту, потом возвращается и подбирает с пола листок с ребристым отпечатком собственной подошвы. Корявые буквы, написанные в спешке, еле умещаются на бумажном обрывке: «Помпея прикончил Слепой. Там были все».
В четвертой спальне Табаки, примерившись, роняет рюкзак на спящую кошку, выжидает немного и кричит вскочившим с кроватей:
— Эй, вы даже не знаете! Случилось такое!
Его крик будит всех, кого еще не разбудил вопль кошки.
Одежда Слепого пахнет сортиром, болезнью Бабочки, кровью и страхом Рыжего. Он идет медленно. Лицо спокойно, как у спящего. Пальцы убегают вперед и возвращаются, когда он вспоминает дорогу. Это время — трещина. Между Домом и Лесом. Трещина, которую он предпочитает проходить во сне. В ней память спотыкается о давно знакомые углы, а вместе с памятью спотыкается тело. В ней он не контролирует слух, и многого не слышит, или слышит то, чего нет. В трещине он сомневается, сможет ли найти того, кого ищет — и забывает, кого собрался искать. Можно войти в Лес, стать его частью — тогда он найдет кого угодно, но дважды в ночь Лес опасен, как опасна двойная трещина, заглатывающая память и слух. Слепой идет медленно. Его руки — быстрее. Они убегают сквозь прорези в рукавах свитера — рукавах, которые были слишком длинны и которые он разрезал перочинным ножом до локтей. Босые подошвы, черные, как сажа, липнут к паркету.
Ему в лицо ударяет свет. Он проходит его насквозь, не замечая. Рука ловит его за плечо. Слепой останавливается, удивленный тем, что не расслышал шагов.