что стало с остальными реакторами в чернобыле
Работает ли Чернобыльская АЭС?
На дворе стоит обычный весенний день. Кто-то в Припяти собирался на пикник, кто-то повел ребенка в школу… Однако в округе зоны отчуждения царит далеко не обычная обстановка.
Эвакуация населения Припяти и прилегающих поселений… Дезактивация зараженной территории… Кажется, что читаешь сюжет фантастической прозы. Но, к сожалению после событий 26 апреля 1986 года этот сюжет стал реальностью для многих людей.
Работы по дезактивации Припяти
Судьба ЧАЭС
Продолжит ли работать Чернобыльская АЭС в дальнейшем? Этот вопрос волновал не только власть и учредителей закона, но и многих простых людей. Ведь, как и сейчас, ЧАЭС была объектом излучения опасной радиации. С той разницей, что уровень радиационного фона в то время был намного выше сегодняшнего.
Неудивительно, что главной задачей в послеаварийный период стало снижение уровня радиации, а также разработка мер безопасности по пребыванию на территории зоны отчуждения и вокруг нее. В первые дни после трагедии вокруг ЧАЭС кружила суматоха: специальная техника то и дело пребывала и отбывала от здания главного корпуса, в помещении ЧАЭС царила антисанитария и неразбериха, а работники станции выполняли поставленную перед ними задачу по дезактивации территорий.
В 1986 году здесь случилась техногенная катастрофа
План выведения ЧАЭС из эксплуатации
Уже через пять месяцев после катастрофы атомная станция потихоньку стала приобретать тот вид, что имела до аварии. Длинные коридоры сияли чистотой. На окнах висели самые обычные шторы. Полы устилали новенькие покрытия, а работники станции, как обычно, принимали смену.
Вроде бы все пришло в порядок. Однако это была только видимость. На самом деле станция уже никогда не станет прежней. С этих самых пор ЧАЭС работает в режиме выведения из эксплуатации оставшихся энергоблоков. А в перспективном плане закрытия атомной станции уже четко разграничены задания на будущие годы:
В октябре 1991 года была прекращена деятельность второго энергоблока, в связи с неожиданным пожаром в машинном отделении. Далее Чернобыльская АЭС работает на закрытие первого энергоблока, которое произошло в ноябре 1996 года. И уже к 2000 году был выведен из активной фазы работы последний третий энергоблок.
Состояние ЧАЭС сейчас
Работает ли Чернобыльская АЭС на сегодняшний день?
В каком состоянии находится Чернобыльская АЭС, работает или нет станция сегодня – это волнующие вопросы для многих, кто интересуется данной тематикой.
Ответим, что, учитывая запредельную мощь такого крупного механизма, как ЧАЭС, остановить работу станции в один миг было просто невозможно. Поэтому станция осуществляла выработку энергии до начала нового века, а если более конкретно, то до 2000 года.
Несмотря на это атомная станция остается в том же правовом поле и, продолжая носить статус ядерного объекта, требует надежной защиты.
До какого года работала Чернобыльская АЭС, вам уже стало известно. Однако вопрос о том, как работает ЧАЭС сейчас, до сих пор остается актуальным.
ЧАЭС на сегодняшний день
Работа Чернобыльской АЭС сегодня
После выведения из стадии активности всех уцелевших энергоблоков, согласно решению президента, принятому 25 сентября 2000 года, на базе Чернобыльской АЭС было образовано государственное специализированное предприятие. Во главе руководства встал Грамоткин И.И. Этот же человек в период с 1988 по 1995 год работал на ЧАЭС оператором и инженером.
Основными направлениями работы новообразованного предприятия стали:
Экскурсии на ЧАЭС
Насчет того, работает ли ЧАЭС и до какого года она работала, сегодня интересуются туристические группы, которые не побоялись и отправились в захватывающий экстремальный тур в зону отчуждения. Действительно, после преобразования ЧАЭС в ГСП было разрешено проведение ознакомительных экскурсии в некоторые помещения атомной станции.
Несомненно, гиды проводят туристов только туда, где уровень радиации позволяет находиться. Вооружив дозиметрами и специальной одеждой туристов отправляют знакомиться с ЧАЭС и ее историей, ставшей трагической.
Парковка для сотрудников ЧАЭС
Как решился вопрос с безработицей после закрытия ЧАЭС?
Когда работа Чернобыльской АЭС была прекращена, под угрозой безработицы оказались 9051 человек. В конце 2017 года на станции остались работать только 2341 человек. Что же случилось с остальными? Неужели они остались без средств к существованию?
Нет, план реорганизации ЧАЭС был грамотно продуман, и вопрос о сокращении численности персонала также рассмотрели.
На базе ЧАЭС создали около пяти предприятий, куда и трудоустроили работников станции. Среди этих организаций появились две лаборатории, предприятие «Атомремонтсервис», а также центр НАЭК «Энергоатом». Основание подобных предприятий позволило не только решить вопрос с безработицей, но и предотвратить возникновение социального конфликта. Глядя на все организованные преобразования, можно с уверенностью сказать, что Чернобыльская АЭС работает до сих пор, но уже в ином, безопасном формате.
Что осталось от Припяти и Чернобыльской АЭС под саркофагом. Фотогалерея
Новый саркофаг над разрушенным реактором Чернобыльской станции ввели в эксплуатацию в 2019 году. Строительство продолжалось с 2008 года под руководством международного фонда «Укрытие» (создан по инициативе стран «Большой семерки» под управлением Европейского банка реконструкции и развития). Проект обошелся в €1,5 млрд
Авария на Чернобыльской атомной электростанции произошла 26 апреля 1986 года: взорвался четвертый энергоблок. Из близлежащих районов в 1986 году были эвакуированы около 115 тыс. человек
Станция окончательно прекратила производить энергию в 2000 году, последним был остановлен третий энергоблок. Сейчас продолжаются работы по ее выводу из эксплуатации, этот процесс может занять многие годы
Припять находится в 2 км от ЧАЭС, своего градообразующего предприятия. После аварии 30-километровая территория вблизи станции стала зоной отчуждения
Поездки в Чернобыльскую зону начались еще во второй половине 1990-х годов, тогда попасть туда помогали общественные организации. Сейчас это уже бизнес двух десятков компаний, объединившихся в Ассоциацию чернобыльских туроператоров
Для туристов в зоне отчуждения строгие правила: досмотр на въезде и выезде, перемещение только в сопровождении гида, запрет на открытую одежду
В основном спросом пользуются однодневные туры, которые длятся 12 часов. В большинстве доступных для посещения районов безопасно находиться до пяти дней, указывает Центр организационно-технического и информационного обеспечения управления зоной отчуждения
Популярность поездок в Припять выросла после выхода на экраны многосерийного фильма HBO «Чернобыль» в 2019-м. По итогам того года зону отчуждения посетили более 124 тыс. человек, большинство из них иностранцы
Туроператоры отмечают, что иностранных гостей привлекает не только трагическая история этого места, но и возможность посмотреть на советский быт, так как в зоне отчуждения оказался «законсервирован» 1986 год
Не все объекты в зоне отчуждения можно снимать, а в радиусе 5 км вокруг ЧАЭС съемка запрещена вовсе
В 2019 году новый президент Украины Владимир Зеленский решил сделать ставку на дальнейшее развитие туризма в зоне ЧАЭС. Он обещал упростить доступ на территорию и снять запреты на видеосъемку. В том же году был утвержден 21 маршрут для туристов — наземные, водные и воздушные
Несмотря на большие планы украинских властей, турпоток в 2020 году рухнул на 70%: международные поездки отменила пандемия коронавируса
Додумались Раскрыта настоящая причина чернобыльской катастрофы
Авария на Чернобыльской АЭС произошла 26 апреля 1986 года. Катастрофа поставила под угрозу развитие ядерной энергетики во всем мире. Вокруг станции была создана 30-километровая зона отчуждения. Радиоактивные осадки выпадали даже в Ленинградской области, а изотопы цезия обнаруживали в повышенных концентрациях в лишайнике и мясе оленей в арктических областях России.
Кипящий ад
В тепловых ядерных реакторах быстрые нейтроны не годятся для возбуждения тяжелых атомов, поэтому их кинетическую энергию уменьшают с помощью замедлителя. Медленные нейтроны, именуемые тепловыми, с большей вероятностью вызывают распад атомов урана-235, используемого в качестве топлива. В таких случаях говорят о высоком сечении взаимодействия ядер урана с нейтронами. Сами тепловые нейтроны называются так, поскольку находятся в термодинамическом равновесии с окружающей средой.
РБМК — одноконтурный реактор. В качестве теплоносителя используется вода, которая частично превращается в пар. Пароводяная смесь поступает в сепараторы, где пар отделяется от воды и направляется на турбогенераторы. Отработанный пар конденсируется и вновь поступает в реактор.
Крышка реактора РБМК
В конструкции РБМК имелся недостаток, сыгравший роковую роль в катастрофе на Чернобыльской АЭС. Дело в том, что расстояние между каналами было слишком большим и слишком много быстрых нейтронов тормозилось графитом, превращаясь в тепловые нейтроны. Они хорошо поглощаются водой, но там постоянно образуются пузырьки пара, что снижает абсорбционные характеристики теплоносителя. В результате повышается реактивность, вода еще сильнее нагревается. То есть РБМК отличается достаточно высоким паровым коэффициентом реактивности, что осложняет контроль за протеканием ядерной реакции. Реактор должен оснащаться дополнительными системами безопасности, работать на нем должен только высококвалифицированный персонал.
Наломали дров
25 апреля 1986 года на Чернобыльской АЭС была запланирована остановка четвертого энергоблока для планового ремонта и проведения эксперимента. Специалисты научно-исследовательского института «Гидропроект» предложили способ аварийного электроснабжения насосов станции за счет кинетической энергии вращающегося по инерции турбогенератора. Это позволило бы даже при отключении электричества поддерживать циркуляцию теплоносителя в контуре до тех пор, пока не включится резервное питание.
Согласно плану, эксперимент должен был начаться, когда тепловая мощность реактора снизится до 700 мегаватт. Мощность успели понизить на 50 процентов (1600 мегаватт), и процесс остановки реактора был отложен примерно на девять часов по запросу из Киева. Как только снижение мощности возобновилось, она неожиданно упала почти до нуля из-за ошибочных действий персонала АЭС и ксенонового отравления реактора — накопления изотопа ксенона-135, снижающего реактивность. Чтобы справиться с внезапной проблемой, из РБМК были извлечены аварийные стержни, поглощающие нейтроны, однако мощность не поднялась выше 200 мегаватт. Несмотря на нестабильную работу реактора, в 01:23:04 начался эксперимент.
Схема реактора ЧАЭС
Ввод дополнительных насосов усилил нагрузку на выбегающий турбогенератор, что снизило объемы воды, поступающей в активную зону реактора. Вместе с высоким паровым коэффициентом реактивности это быстро увеличило мощность реактора. Попытка внедрения поглощающих стержней из-за их неудачной конструкции лишь усугубила ситуацию. Всего лишь через 43 секунды после начала эксперимента реактор разрушился в результате одного-двух мощных взрывов.
Концы в воду
Очевидцы утверждают, что четвертый энергоблок АЭС был разрушен двумя взрывами: второй, самый мощный, случился через несколько секунд после первого. Считается, что аварийная ситуация возникла из-за разрыва труб в системе охлаждения, вызванного быстрым испарением воды. Вода или пар вступили в реакцию с цирконием в тепловыделяющих элементах, что привело к образованию большого количества водорода и его взрыву.
Шведские ученые полагают, что к взрывам, один из которых был ядерным, привели два различных механизма. Во-первых, высокий паровой коэффициент реактивности способствовал увеличению объема перегретого пара внутри реактора. В результате реактор лопнул, и его 2000-тонная верхняя крышка взлетела на несколько десятков метров. Поскольку к ней были прикреплены тепловыделяющие элементы, возникла первичная утечка ядерного топлива.
Разрушенный 4-й энергоблок ЧАЭС
Шведские ученые рассчитали, сколько ксенона образовалось в реакторе до взрыва, во время взрыва, и как менялись соотношения радиоактивных изотопов вплоть до их выпадения в Череповце. Оказалось, что наблюдавшееся на заводе соотношение реактивностей могло возникнуть в случае ядерного взрыва мощностью 75 тонн в тротиловом эквиваленте. Согласно анализу метеорологических условий на период 25 апреля — 5 мая 1986 года, изотопы ксенона поднялись на высоту до трех километров, что предотвратило его смешение с тем ксеноном, который образовался в реакторе еще до аварии.
«Весь мир кричит, что саркофаг разваливается»: что происходит в Чернобыле 35 лет спустя
26 апреля – годовщина Чернобыльской катастрофы, одной из крупнейших в мире аварий на атомных реакторах
26 апреля – годовщина Чернобыльской катастрофы, одной из крупнейших в мире аварий на атомных реакторах. В 2019-м над старым саркофагом поставили новый, объясняя это тем, что старый саркофаг разваливается. Но и новый, как уверяют, – не последнее средство защиты.
Что происходит сегодня в эпицентре взрыва? Об этом «Собеседник» поговорил с учеными физиками-атомщиками.
Старое «Укрытие» разваливается?
– С северной стороны, куда здание в основном развалилось, мы поставили крупную металлическую опалубку и каскадом забетонировали весь радиоактивный мусор из взорванного оборудования и здания, превратив его в опорную часть металлоконструкции «Укрытия», – рассказывает Лев Бочаров, главный инженер управления строительства №605. Именно этот человек руководил возведением старого саркофага и потом годы наблюдал за его состоянием.
Лев Бочаров//фото: личный архив
Затем поставили опоры, на которые можно было опереть несущие конструкции. И по ним положили металлические щиты – от 25 до 40 тонн каждый. Вот, по большому счету и все.
– А весь мир кричит, что саркофаг разваливается. Там развалиться нечему: те конструкции, которые мы смонтировали (без сварки!), лежат только за счет собственного веса. Там стоят датчики на осадку или смещение. Так вот, в первый год после возведения они показали осадку в десятки раз меньшую, чем мы заложили в проекте. И с тех пор не показывали никаких изменений. Даже после землетрясения в 1991-м.
Что осталось в реакторе?
– Топлива там точно не осталось, это было понято еще в 1986-м: взрыв произошел в нижней части реактора, и все топливо было выброшено наверх. Но все, что под старым саркофагом – остатки реактора, всевозможные технологические сооружения, – очень «грязное» (радиактивное. – Прим. Sobesednik.ru).
Фото: Global Look Press
А вот с точки зрения каких-либо новых взрывов и катаклизмов там абсолютно нечего опасаться, – говорит Игорь Острецов, доктор технических наук, профессор, специалист по ядерной физике и атомной энергетике. С 1986 по 1987 годы он руководил работами Министерства энергетического машиностроения СССР по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС.
Игорь Острецов//фото: личный архив
– Это интересный вопрос, на который однозначного ответа по большому счету нет, – высказывает иную точку зрения профессор Георгий Тихомиров, замдиректора института ядерной физики и технологий НИЯУ МИФИ.
– По одной из версий – все взлетело на воздух и ни одного куска топлива там не осталось. По второй – после взрыва что-то неминуемо должно было сползти вниз. А вот какой процент кориума остался в реакторе и сколько радиоактивности лежит сегодня под старым саркофагом – тема для изучения.
На новом саркофаге установлены датчики, которые помогут решить эту загадку.
Фото: Global Look Press
«Зеленая лужайка» не состоялась
– В конце 1980-х предполагалось сделать «зеленую лужайку» (вывезти и захоронить весь радиоактивный мусор из-под саркофага) на этом месте, – рассказывает Игорь Острецов. – ЕС даже собирался финансировать реализацию проекта: в Европе очень боялись, что ветрами может занести к ним радиоактивную «грязь». Был объявлен международный конкурс, где участвовало несколько команд, в том числе наша – ВНИИ атомного машиностроения, где я тогда был замдиректора. Среди участников были так же Ливерморская национальная лаборатория США, Оксфордский университет, голландцы, французы.
Игорь Острецов//фото: стоп-кадр YouTube
Мы, к слову, сделали очень хороший проект, но потом Евросоюз, поразмыслив, решил ограничиться всего лишь новым саркофагом: просто чтобы быть уверенными: радиацию в Европу не занесет – не более того.
– Выиграли французы (наша команда заняла третье место) – с вот этой конструкцией надвигающихся арок, – подхватывает Лев Бочаров, так же участник того конкурса. – А мы предлагали действительно очистить место и сделать это в течение 2-3 лет. Но наш проект не приняли.
– Мы (я в том числе) писали обращение к тогдашнему президенту Кучме – предлагали не только исполнить проект, но вести научное, проектное сопровождение и выступить в роли генподрядчиков. Он ответил, что в наших услугах они не нуждаются.
Где захоронят то, что под старым саркофагом?
– Ничего там захоранивать не будут, – уверен Игорь Острецов. – Потому что вообще непонятно, куда это вывозить? Обычно всю радиационную грязь вывозили в Россию. А сейчас России зачем это принимать? Поэтому, думаю, никто там ничего трогать не будет.
Фото: Global Look Press
– Видите ли, они думают, там осталось топливо, и под новым саркофагом его удастся достать, – говорит Лев Бочаров. – Но топлива там нет, а вот придумать, как извлечь из-под старого саркофага «грязные» отходы, а главное – найти место, куда их можно захоронить, будет непросто.
– Не исключено, что они хотят проводить исследования, – считает Георгий Тихомиров. – У них же сейчас все герметично. Поэтому можно делать резку старого саркофага в специальных костюмах. Если там ничего нет – то и слава Богу. Если что-то есть, можно поместить отходы в специальные контейнеры и либо там же захоронить, либо вывезти куда-то. Вот американцы свою расплавленную активную зону в Три-Майл-Айленде полностью разобрали еще в 1986-м, японцы в ближайшие годы планируют извлекать кориум из блоков Фукусимы.
Вообще, проблема захоронения отработанного топлива РБМК, – продолжает профессор, – это вопрос очень актуальный для атомной энергетики во всем мире, безотносительно к Чернобылю. С одной стороны, это стандартная процедура. Скажем, в России в штатном режиме работают такие же реакторы, как в Чернобыле – к примеру, на Ленинградской, Курской, Смоленской АЭС. Соответственно, когда топливо выработало свой ресурс, первое, что надо сделать, – выгрузить его и куда-то захоронить. Нигде в мире отработанное топливо РБМК не перерабатывают.
Георгий Тихомиров//фото: личный архив
Льготы чернобыльцам урезают.
– 14 апреля мы с президентом общероссийского Союза «Чернобыля» ходили в Госдуму к зампреду комитета по труду Михаилу Тарасенко, – рассказал Вячеслав Китаев, сам бывший чернобылец, а ныне руководитель Московского областного «Союза инвалидов Чернобыля». – Мы предлагаем внести изменения и дополнения в «чернобыльский закон». Надеюсь, у нас это получится. На встрече были так же и представители Минздрава, МЧС, Минтруда и Миннауки.
Ликвидаторы аварии//фото: Global Look Press
А проблемы у чернобыльцев сегодня такие. В регистре одной только Московской области 200 тысяч ликвидаторов, из которых 40% уже скончались. И возникает проблема с детьми этих людей – им отказываются предоставлять те небольшие выплаты, которые положены ликвидаторам. У детей ведь есть только документы родителей, а больше никаких.
– Большие проблемы и с инвалидами, военнослужащими, которые участвовали в ликвидации аварии. Придумывают различные условия для получения помощи, и в результате люди вовсе ее лишаются.
Не дают путевки в санатории – уверяют, что существует какая-то очередь. А между тем, когда устанавливали право выбора (либо деньги, либо натуральные льготы), речь не шла о том, что люди должны годами ждать этой льготы, в законе никакой очереди не предусмотрено. В итоге люди не получают ни денег, ни льгот. Ко мне сейчас обратился инвалид первой группы, он четвертый год не получает ни путевку, ни деньги.
Фото: Global Look Press
Проблема еще в том, что «чернобыльцы» – это абсолютно разные по основаниям для льгот люди, которых смешали в один котел, – продолжает Китаев. – Есть участники ликвидации (те, кто непосредственно был там от работы); есть военнослужащие, которые выполняли свой долг; есть пострадавшие – кто жил на территории и был эвакуирован.
– Сегодня мы видим вопиющую несправедливость.
Например, если человек получил инвалидность на обычном производстве, он получает – в зависимости от зарплаты – страховые суммы по утрате трудоспособности (каждый год правительство определяет максимум, сейчас это 74 тыс.). А у чернобыльцев это право с 2001-го отняли и вместо таких выплат им назначается компенсация – в зависимости от группы инвалидности – 3 тысячи (3 группа), 10 тысяч (2-я группа) и 16 тысяч (1 группа). Все. Это максимум.
Дальше. Изначально было 12 зараженных субъектов РФ, на настоящий момент их всего четыре: 3 года назад часть территорий вдруг стала чистой (контроль производил МЧС по постановлению правительства – такие постановления выходят каждые 3-5 лет), и из 1,5 млн человек, проживающих на этих территориях, сразу осталось всего 600 тысяч.
У нас в законе прописана не дозовая концепция, а территориальная. В зависимости от загрязнения определяются: зона отчуждения – где вообще нельзя находиться; зона отселения – где людей должны выселить, но еще не выселили; зона с правом на отселение – где человек сам определяется и зона с льготно-социально-экономическим статусом. И вот с этими зонами идут всякие игры. Так, то, что было зоной отселения, после последнего постановления правительства стало зоной с правом на отселение. А зона с правом на отселение в свою очередь стала зоной с льготным социально-экономическим статусом, у жителей которой вообще льгот никаких нет.
Туляки писали обращение в Конституционный суд, жалуясь на эту несправедливость. Но им было отказано в рассмотрении.
Как возводили саркофаг в 1986-м
Рассказывает главный инженер «Укрытие» Лев Бочаров:
– Мир не знал ни таких темпов (мы дезактивировали территорию, возвели «Укрытие» и восстановили работу остальных реакторов станции всего за полгода), ни методов решения задачи – ведь аналогов-то не было.
Прежде, чем начать работы, мы подумали о тылах. В чистой зоне разместили рабочих. Это в 15 км от 4-го блока – местечко Тетерев и Иванково (50 км). Главным образом переоборудовали пионерские лагеря. Кстати, именно в этих местах выступали приезжавшие к нам артисты. Некоторые потом говорили, что хватанули дозу. Между тем, находились они только в чистых местах, где даже не милирентгены, а микроренгены были.
Лев Бочаров//фото: личный архив
Руководство строительством жило ближе, в Приборске, в 30 км от реактора, но тоже в чистой зоне. Солдатам ставили палатки, строили бараки. Офицерам министерство путей сообщения (МПС) пригнало несколько составов, и они поначалу размещались в купе.
Так же МПС помог с сохранением продуктов, пригнав несколько составов с рефрижераторами. Потому что людям надо было обязательно обеспечить не только трехразовое питание, но чтобы в рационе непременно было мясо, овощи, фрукты, вода – только бутилированная. А все это надо было где-то хранить. Между тем стояло лето, погода была жаркой, да еще и специально разгоняли тучи: чтобы радиация с дождевой водой не попала в грунтовые воды, а оттуда – через Припять и Днепр – в Черное море.
Для работ в семь раз расширили железнодорожную станцию, там было всего три пути, этого явно недостаточно: нам же все время привозили материалы. В несколько раз укрупнили порт – по воде доставляли песок и щебень, речь шла о сотнях тысячах кубометрах. Расширили мосты, дороги, возвели три бетонных завода непрерывного действия. Построили монтажные площадки, на которых укрупняли металлические конструкции (они же у нас были от 120 до 170 тонн) перед тем, как их монтировать над разрушенным реактором.
Фото: Global Look Press
Всего через объект прошло порядка 600 тыс рабочих, инженеров, специалистов. Говорят, слишком много. Но это было необходимо, чтобы сохранить людей. Дело в том, что работы шли круглосуточно, а уровень радиации зашкаливал. И хотя мы максимально использовали дистанционное управление техникой, некоторые работы приходилось делать на месте.
Сначала шли дозиметристы, определяли, сколько времени человек может находиться на объекте без особого ущерба для здоровья. Поначалу речь шла о минуте. Не фигуральной – реальной минуте. Представьте, из безопасного бункера бежит инженер, и пока бежит, уже схватил 0,3 рентген. Столько же – пока бежит обратно. На работу у него остается минута. И если эта работа потребует часа, значит, делать ее будут 60 человек.
Да, первые дни были очень непростыми.
Вообще-то мы продумали восемь этапов. Первый – это обустроить бункер. Его сделали в хранилище жидких и твердых отходов (ХЖТО), там бетонные стены до 1,5 м толщиной. Мы их отмыли, помещения стали чистыми и там находились все участники строительно-монтажных работ, в том числе инженеры, ученые и т.д. На одном из этажей бункера устроили центр управления дистанционными работами. С помощью кранов нам удалось установить вышки с камерами на разные участки работ. Кабели, чтобы не пострадали от выступающих разрушенных конструкций, упрятали в брезентовые шланги, которые нам предоставили пожарные. Все это мы установили на высоте 20-этажного дома на развалинах реактора. Это была очень сложная операция.
Зато позже и камеры, и краны (три уникальных немецких компьютеризированных крана Demag – каждый занимал 32 платформы поезда, когда его везли к нам), и даже машины (немецкие бетононасосы) управлялись с галереи, которая шла от бункера к 3 блоку с помощью пультов.
Второй этап заключался в том, чтобы очистить территорию от бункера до блока: иначе как выполнять работу? Ее надо было покрыть бетоном, чтобы меньше «фонило». Мы сделали вокруг южной, северной и западной сторон блока такие «пионерные» стенки высотой 5-8 м, чтобы в их тени мог укрыться человек и миксер с бетоном. Только представьте: за 4 месяца мы уложили 450 тыс кубометров бетона.
Потом, когда уже стало можно пойти ближе к радиационному мусору у блока, мы смонтировали опалубку, каскадную стенку и закрыли ею строительный мусор с северной стороны, который излучал очень серьезный уровень радиации. Там было 4 яруса, каждый по 12 м. И когда мы закрыли 1 ярус, уровень радиации сразу снизился почти в 2 раза. Когда закрыли второй, радиационная нагрузка упала в 10 раз. А когда поставили еще два, то стало уже вполне можно работать там не считанные минуты, а уже по полчаса, по часу.
Бытовые подробности
– Когда мы начали укладывать бетон, то машины-бетономешалки приходилось все время выбрасывать, – вспоминает Лев Бочаров. – Они быстро нахватывались радиации, и через каждые 2-3 дня мы отправляли их в могильник. Ну, так машин не напасешься, поэтому вышли из положения так. Построили перевалочный комплекс в Копачах (4 км от АЭС). Поставили бункеры, куда чистые самосвалы приезжали с грузом, а там под них снизу подъезжали грязные миксеры, которые работали уже только с коротким плечом (ездили от станции перегрузки до 4 блока). Водители на этих машинах, конечно, постоянно менялись, а кабины непрерывно отмывали.
Награды Льва Бочарова//фото: личный архив Л.Бочарова
Так же поступили и с автобусами – из места проживания чистый автобус вез рабочих до Чернобыля, а уже ближе к блоку они пересаживались в грязный освинцованный автобус.
Постоянно надо было мыться. Это непременно. Иначе даже в столовую не пустят: на входах повсюду стояли дозиметристы.
Одежду люди меняли каждый день: после работы она сразу шла в могильник. Людям постоянно выдавали новую, с бирками. Тоже и с постелью. И с простынями – полотенец не было, после душа обтирались простынями, и сразу отправляли их в могильник – у нас были специальные пакеты для использованных вещей. Ботинки меняли раз в три дня.
К слову, в американском фильме «Чернобыль» показывали, что шахтеры (почему, кстати, шахтеры?) голыми работают. Чушь какая! Это снимали люди, которые ничего не понимают.