Солотча почему так назвали
Солотча почему так назвали
Одно из живописнейших мест Рязанской области – Солотча, до революции известная как “рязанская Италия”. Давным-давно прямо у Солотчи протекала Ока, тогда-то и образовалась тут высокая песчаная терраса, поросшая позже густым бором. От реки осталась только тихая старица, за которой расстилаются заливные луга. Есть здесь другая речка – Солотча.
Поселок Солотча основан Великим князем Олегом Рязанским. Как писал в 1895 году В.Буймистров: «На высоком берегу реки Оки, где впадает в нее река Солотча, в 15 верстах от Рязани, стояла и стоит в красивой местности Солотчинская обитель, основанная Олегом за 12 лет до его кончины». Основание Солотчи началось с момента когда Олег Рязанский проезжая со своей супругой княгиней Евфросинией по Солотче во время охоты, встретил на берегу речки Солотчи двух отшельников живших в скифе – Василия и Ефима. Беседа с подвижниками и навела князя Олега на мысль основать монастырь в здешних краях. Легенда относит это событие к 1390 г. По правде сказать, у мудрого князя были и иные причины для создания обители в глухой лесной стороне, подальше от маршрутов татарских набегов. Олегу нужно было безопасное место, куда в случае опасности можно было отправить семью. Недаром в народе ходила легенда, что от Рязани до монастыря по велению князя был прорыт подземный ход. В течение последующих 12 лет Олег неустанно пекся о благополучии основанной им обители, не забывая делать щедрые вклады в монастырскую казну. Солотчинский монастырь быстро сделался первым на Рязанщине по своему богатству и известности. Монастырь посетил Сергий Радонежский, чтобы побеседовать с князем Олегом. Преподобный вошел в обитель через восточные ворота, которые с тех пор получили название Святых. Над ними выстроили купол – так возникла надвратная церковь святого Сергия Радонежского.
Когда же в 1402 г. Олег Рязанский почувствовал приближение смертного часа, то принял именно здесь монашеский постриг под именем Иоакима и завещал похоронить его в монастырских стенах. В последствии его и похоронили в каменной гробнице Покровского храма Солотчинского монастыря. Стоявший в глухих лесах далеко от главных транспортных путей, монастырь, тем не менее, оказался причастен к некоторым важным событиям в истории Руси. Так, в 1552 г. через него проходило войско Иоанна Грозного, торопившееся к Казани. В конце 50-х гг. того же века в обители была построена в честь победы над казанским ханом шатровая Алексеевская церковь, к сожалению, не дошедшая до наших дней. (Ее разобрали по ветхости в 1847 г.) Затем до конца XVII в. монастырь переживал некоторый упадок, однако с 1688 г., когда его настоятелем стал архимандрит Игнатий (Шангин), строительство в нем активизировалось, и к концу этого столетия возник великолепный ансамбль зданий в стиле нарышкинского барокко. После этого вновь наступила полоса упадка. Овеянные ветрами истории древние стены обители постепенно ветшали, время от времени разрушались и перестраивались его постройки, иной раз (как было рассказано выше) этому способствовали и природные факторы, но все же в начале XX в. в монастыре действовало целых три храма: Рождественский собор – самый древний из всех, построенный в начале XVI в., Духовская церковь при трапезной и надвратный храм Иоанна Предтечи. В 1735 году воздвигли новую колокольню, и весь монастырский комплекс стал каменным. Восемь колоколов весили 120 пудов (2,3 тонны).
В 1768 году вследствие берегового оползня монастырь разрушился. Сначала храм накренился и продержался еще около суток на самом краю отвесного берега. За это время с него успели снять колокола, вынести иконы и церковную утварь. Но самое главное – монахи спасли раку с мощами святых князя и княгини.
После этого здание Покровского храма рухнуло с обрыва и скрылось под водой. Река, причинявшая немало бед святой обители, изменила русло и ушла в строну, а под стенами Солотчинского монастыря осталась лишь протока-старица, которую питает впадающая в нее речка Солотча.
В 1990 г. мощи благоверного князя Олега по решению администрации области переданы Рязанской епархии и хранились в Иоанно-Богословском монастыре. Только в начале июня прошлого года рязанская святыня – мощи великого благоверного князя Олега Ивановича Рязанского – торжественно перенесена на свое прежнее место – в соборный храм Рождества Пресвятой Богородицы Солотчинской обители, которая начала свою вторую жизнь в апреле 1994 г. Монастырь был возрожден как женский. В 2000 году туда вернулись мощи Олега Рязанского и его жены. Теперь обителью управляет игуменья Варвара Самарина. Здесь живут 20 инокинь и одна послушница. В 1999 году игуменья Варвара распорядилась побелить здания обители. В таком виде мы и любуемся этим ансамблем сегодня.
На нашем сайте покупка ооо для вас со скидками.
Солотча почему так назвали
Наш поселок Солотча относится к числу древних поселений Рязанского края. История его уходит в далекое прошлое, в домонгольские времена. Обычно за точку отсчета образования поселка берут 1390 год, в связи с основанием рязанским князем Олегом Ивановичем Солотчинского монастыря. Но безусловно поселение существовало раньше, о чем свидетельствуют летописные данные. Археологические памятники подтверждают, что в солотчинской округе человеческие поселения относятся еще к периоду неолита (нового каменного века).
Столь же неясно и происхождение названия «Солотча». В летописях и различных документах можно найти различные написания поселка Солотча: Солотчша, Солодча, Солодша, Солодща и даже Солотшща. Существует несколько версий о возникновении этого топонима (названия реки и поселка), которые не отличаются научной достоверностью, а относятся к области преданий и легенд. Когда нет точных научных данных, обычно человеческая фантазия для объяснения происхождения названия поселений, рек, озер, гор создает красивые сказания-легенды. Итак, версии, предположения…
Первая версия. Некогда среди солотчинских песков якобы существовали солончаковые земли, были соляные копи, отсюда и пошло название поселка. Но до сих пор в Солотче и ее округе не обнаружено солончаков.
Вторая версия. В стародавние времена крестьяне мочили на берегу реки ячмень для приготовления солода, поэтому поселок и река получили имя Солодча. Для подтверждения этой версии сторонники ее ссылаются на название железнодорожной станции «Солодча», да и в старинных документах название поселка писалось через «д».
Третья версия. В Солотче и ее округе обильно произрастала лекарственная трава солодка, или лакрица семейства бобовых. Вряд ли это правдоподобно, так как известно, что солодка растет в Зауралье, Казахстане и южной Сибири.
Четвертая версия напоминает легенду. Во времена татаро-монгольского нашествия на Рязанскую землю (1237 год), когда хан Батый, разорив Старую Рязань, двинулся со своими войнами вверх по Оке в сторону Переяславля и Коломны. Один из татарских отрядов заметил синеющий вдали лес. Опасаясь нападения русских воинов, татары приготовились к бою и направили в сторону леса бег своих коней. Долго бежали татарские кони, пока не остановили их берега незнакомой реки. Кругом простиралась необозримая ширь, а за рекой вздымался крутой, обрывистый берег, заросший медноствольными соснами. И так был красив этот лес в зимнем уборе, что даже татары не удержались от невольно вырвавшихся криков восторга. Сотник же, руководивший отрядом, выражая общее мнение, воскликнул: «О, солодча!» – что по-татарски означало будто бы прекрасное, красивое место. (Смотри: р. Цна, лев. приток р. Мокша).
Эта версия не лишена правдоподобия. В современной Волгоградской области есть село Солотча (Солодча), а эта территория ранее входила в состав татаро-монгольской Золотой Орды. Так что не исключается тюркское происхождение топонима Солотча. Жители села Солотча из Волгоградской области обращались к нам в марте текущего года.
Пятая версия. Описанные в ней события относятся по времени примерно к середине XIV века, а изложена она в рассказе В. Кабанова «Плюшевый медведь».
«Это было давно. Сколько лет, никто не знает. Только сказывают старые люди, что все это чистая правда. Охотился в здешних лесах молодой князь Олег на кабана. Был он смелый, сильный юноша, к тому же очень гордый. Приказал он егерям гнать кабана на него, а сам поскакал вперед.
Как уж там было, но не повезло на этот раз князю Олегу, раненый кабан задел его клыком. Истекающим кровью нашла его дочь лесника Аграфена.
Старые люди сказывают: много трав она знала. В беспамятстве князь-то пребывал. Как с младенцем нянчилась, ночи не спала и выходила все-таки. И вот поправился князь. Встал с постели, вышел из избы на свет, да нарадоваться не может – стосковался по воле-то.
А Аграфена улыбается. Взял он ее нежно за плечи и поцеловал в уста. А потом гладит по голове да все приговаривает: «Солодка ты моя», что означает: сладкая ты моя.
С тех пор много воды утекло. А вот люди не забыли и стали те леса солотчинскими называть, сладкими, значит».
Это поэтическое предание явно носит вторичный характер, и навеяно оно древнерусской «Повестью о Петре и Февронии». Только вместо муромского князя Петра здесь фигурирует рязанский князь Олег, а вместо Февронии из мещерского села Ласкова – солотчинская Аграфена.
Все три предыдущие и пятая версии сводят происхождение топонима «Солотча» к древнерусскому корневому слову «солод» – сладкий.
Более достоверными представляются всеже две версии, имеющие под собой реальную почву.
Во-первых, южнорусское происхождение имени Солотча (Солодча). Переселенцы из Киевского, Переяславского и Черниговского княжеств (XI век) принесли с собой на Рязанскую землю и соседнее Владимиро-Суздальское Залесье родные им названия поселений, рек, озер, местностей (города Переяславль-Рязанский и Переславль-Залесский, реки Трубеж, Лыбедь, Дунай).
Какое это имеет отношение к Солотче? Оказывается, ниже Киева в Днепр впадает небольшая речушка Золотча, которая упоминается в «Повести временных лет» под 1101 годом. На берегу этой речки собрались русские князья, чтобы решить вопрос о совместных действиях против набегов половцев: «В том же году собрались на Золотче все братья: Святополк, Владимир, и Давыд, и Олег, Ярослав, брат их. И прислали половцы от всех князей ко всем братьям, прося мира».
Версию о южнорусском происхождении имени Солотча поддерживает также краевед и журналист В. Панков.
Во-вторых, в «Толковом словаре живого великорусского языка» нам удалось обнаружить слова «солоть», «солотина» («слотина»), встречавшиеся в новгородских и восточнорусских говорах. Эти слова означали застойное, кислое, ржавое болото, но без трясины, а с твердым поддоном. Такие болотистые места встречаются по берегам рек, озер, в низких пойменных лугах, где бьют родники, иногда содержащие в воде окислы железа. В народе их называют «ржавые ключи». Вот такие «солоти» до сих пор встречаются по левобережью обмелевшей реки Солотчи. А в давние времена, когда Солотча была полноводным притоком Оки, их было, видимо, больше.
Возможно, за такие болотистые берега («солотины») и обилие ключей река получила название Солотча, а потом и поселок, расположенный на ее левобережье.
Словом, историкам, лингвистам, краеведам предстоит еще работать по научному анализу предложенных версий о происхождении топонима Солотча».
Касаткин В. И нарекли Солотча… (О происхождении топонима «СОЛОТЧА»). // Рязанский следопыт. – № 3. – 1994. – С. 13, 14.
Добавить комментарий Отменить ответ
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
vittasim
Солотча
Одно из красивейших мест средней полосы России, мещерские леса – находятся на рубеже Московской, Рязанской и Владимирской областей, но именно рязанскую Мещеру называют Мещерским краем. Свое название Мещерская низменность получила от древнего финского племени мещеры, обитавшего здесь наряду с мордвой и муромой еще до появления в этих местах славян. Мещеряки жили в основном по берегам рек и озер, занимались скотоводством, охотой, рыболовством и земледелием.
Леса Мещеры густы, дремучи и таинственны. Километрами тянутся болота – мшары. Заросшие березняком, осинником и высоченной, в человеческий рост болотной травой—это настоящие болотные джунгли нашей средней полосы. Здесь, в 20 км от Рязани, расположен курортный поселок Солотча. От Москвы на автомобиле по трассе Рязань-Владимир ехать сравнительно недолго – около трех часов. Солотчу называют «рязанской Италией», «рязанской Швейцарией», а иногда и «рязанскими Сочами». В былое время Солотча была известна как всесоюзная здравница.
Когда-то Ока протекала у самой Солотчи, отложив здесь высокую песчаную террасу, позднее заросшую густым бором. Теперь от реки осталась довольно длинная тихая заводь – старица, – за которой расстилаются на десять километров заливные луга. К востоку от Солотчи бор переходит в смешанный мещерский лес. Все это и есть «рязанская Италия». Кто дал такое название Солотче – неизвестно, оно встречается еще в дореволюционных изданиях. Есть здесь другая речка – Солотча (Солодча, Большая Канава), которая начинается в болотах Радовицкого Моха и собирает воды с огромной территории Мещерских лесов, течёт на юг и впадает в старицу реки Оки рядом с поселком. Ее естественный сток был зарегулирован еще в конце XIX века, когда осушительные работы в Мещерских лесах вела казенная экспедиция, возглавляемая генералом Жилинским. Экспедиция прорыла сеть каналов, общая длина которых, если верить изданной недавно в Рязани книги «История одной губернии», превышала 2000 километров, причем, значительная часть этих каналов вполне узнаваема и в настоящее время.
Эти глухие леса да бездорожье в свое время оберегали мещеряков от многих бурь и невзгод, укрывал их от набегов кочевников. Во время наибольшего расцвета Владимиро-Суздальского княжества великий князь Всеволод распространил свою власть на рязанскую землю и Мещеру. В одной из летописей рассказывается о походе его воинов к реке Пре: «1210 года посылал князь великий Всеволод посла с полком Кузьму Ратишича, меченошу своего, и взял Пру, и возвратился со многим полоном во Владимир».
Во второй половине XIV века мы видим Мещеру, уже поделенную между четырьмя княжествами. Ее северная часть принадлежала Муромскому, Владимирскому, а позже и Московскому княжествам, южная же (Мещерская сторона)—Рязанскому. К середине XV века Мещера относилась к Касимовскому царству, просуществовавшему в составе Московского государства до конца XVII века. Древней столицей Мещерского края был Городец-Мещерский, упоминаемый в летописи под 1152 годом и получивший по имени татарского царевича Касима название Касимов.
Мещерские леса неоднократно были прибежищем для тысяч рязанцев, спасавшихся от набегов татар.
Когда в 1379 году в пределы Рязанского княжества вторглись полчища Мамая, то, как говорится в одной из летописей, «князь Олег Рязанский не успел собрать войско, покинул город и ушел за Оку реку с людьми своими». Предание гласит, что в 1390 году, пребывая за два десятка верст от Переяславля, великий князь ненароком повстречал двух монахов, преподобных старцев Василия и Евфимия, устроивших здесь скит. «Усладившись духовною беседой с ними и пленившись красотой местоположения» скромной обители схимников, повелел Олег Рязанский заложить тут монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы, при котором и возникло село Солотча. Но о монастыре я расскажу в другом посте.
Как и многие поселения по реке Оке, Солотча играла роль сторожевого поста, охраняющего подступы к Рязани и Москве. После того как Рязанское княжество было присоединено к Московскому, встал вопрос о том, как обезопасить южные границы от набегов татар. В XVI веке, во времена Ивана Грозного, было начато сооружение засечной черты «для бережения всего Московского государства, а не для девяти деревень». На сотни километров протянулись с запада на восток лесные завалы с укрепленными деревянными крепостями—«городками», в которых содержались небольшие гарнизоны. Долгое время Мещера служила местом, где находили приют крепостные крестьяне, бежавшие от притеснений помещиков, и раскольники, стремившиеся в глухих лесах скрыться от недремлющего ока православной церкви.
В 1892 году у разбитой повозками и экипажами грунтовой дороги, идущей из Рязани в Мещеру, появился соперник — узкоколейная железная дорога. Построена она была в 1892 году для вывозки леса из Келецко-Солотчинской дачи. В эти годы страшные лесные пожары и голод окончательно разорили мещерских мужиков. Боясь волнений крестьян, правительство было вынуждено устроить в Келецко-Солотчинской даче общественные работы по заготовке леса. В короткий срок было заготовлено такое огромное количество древесины, что вывезти ее на лошадях было просто невозможно. Вот тогда-то и была построена узкоколейка длиною в сорок три версты. Потом ее продлили до станции Тума, оснастили пассажирскими и товарными вагончиками, и она долго была единственным средством сообщения Рязани с Мещерским краем. По узкоколейке ездили на работу в город, на базар, перевозили лес и торф.
Дорога производила впечатление какой-то игрушечной. Маленькие паровозики (в народе их называли «козлами») натруженно тащили неказистые вагончики, битком набитые пассажирами. Вдоль сего пути были построены деревянные вокзальчики. От Солотчи до Рязани всего 20 километров, но поезд проходил это расстояние за целый час. Двигался он медленно, и, говорят, его ничего не стоило догнать на лошади. Во время весеннего разлива Оки движение по узкоколейке прекращалось.
В XVII веке здесь процветала школа иконописцев. В середине XIX века отсюда двинулись в Петербург два товарища – волостные писари, будущие художники И. П. Пожалостин и H. E. Ефимов, а в 1920-х годах в Солотче жили и работали художники А. Е. Архипов, М. Г. Кирсанов. Бывал здесь Сергей Есенин. Позднее же, словно на смену ему, в Солотче обосновалась целая группа писателей – К. Г. Паустовский, Р. И. Фраерман, А. П. Гайдар. Живя в старом доме И. П. Пожалостина, они создали тут многие свои замечательные произведения, а рассказы К. Г. Паустовского «Мещерская сторона» придали образам этого края поэтическое бессмертие. О музее Пожалостина тоже будет отдельный пост.
Из писем Паустовского своей жене: 1 окт 40 г. Солотча «…В Солотче необыкновенное изменение — совершенно исчез «мат» (в связи с новым законом о хулиганстве). За все время я не слышал на улицах ни одного «мата», — лангобарды боятся даже ругать лошадей «дьяволом», но зато в лугах, когда остаются одни, отводят душу. К счастью, в лугах сейчас очень пустынно…» (Лангобардами Паустовский шутливо называл солотчинских крестьян.)
Солотча, 5/VI– 48 «…у Серого много работы, …Днем бывают приемы по 40-50 человек. Масса курьезов. На днях пришла из Заборья старушка, так искусанная тараканами, что все тело у нее было, как в чешуе. Боится, как бы тараканы «не выклевали глаза», завязывает их на ночь полотенцем.
В лугах масса цветов, и я уже многие цветы определил. Это — такое же увлекательное занятие, как и рыбная ловля. Серый тоже этим увлекается и приносит мне всякие редкие цветы…»
К.Г.Паустовский и В.В.Навашина-Паустовская на узкоколейке в Солотче. В окне вагона: сын писателя Вадим и приемный сын Сергей Навашин. Конец 1930-х годов
То ли солнце, то ли соль
Откуда взялась на самом деле Солотча, и какие тайны она скрывает?
Вот, говорят, ехал хан. Ехал-ехал, попал вдруг в такое место, что нашла на хана благодать необычайная, стало ему так спокойно и радостно, что не сдержался он, воскликнул: «Солотча!» Что с ханского языка должно переводиться примерно как «Боже, как хорошо!» Но был ли тот хан, или у Солотчи совсем другие корни, корреспонденту «Родного города» помогал выяснить краевед, автор «Топонимической энциклопедии Рязанской области» Арсен Бабурин.
Имен — легион
В древнерусских летописях можно найти разные варианты написания слова «Солотча»: Солотчша, Солодча, Солодша, Солодща и даже Солотшщз. Такое разнообразие нехарактерно даже для не отличавшихся орфографическими нормами летописных текстов. Получается, не знал, что ли, толком летописец, как село называется?
Если не знал, то почему? Потому что Солотча была закрытым княжеским курортом, для охраны которого и был изначально заложен монастырь, который, и свою очередь, изначально представлял собой укрепленную крепость? Ведь есть и такая версия. И она имеет право на существование, учитывая, что Олег Рязанский — а именно с его именем связывают основание Солотчинского монастыря — был великим реформатором и дипломатом и учредил в княжестве своем много новшеств. Но если бы князь все-таки изначально позиционировал Солотчу как стратегический объект, уж, наверное, утвердил бы определенное написание! Раз нет — значит, и корни у Солотчи и другие.
Золотые пески
Например, говорят, что Солотча — это от слова «солодка», трава такая лечебная. Сироп ее корня можно найти в любой аптеке как первое средство от кашля. Только вот растет солодка в Зауралье и Казахстане, поэтому связь ее с нашими краями очень сомнительна.
Говорят также, что в здешних местах жило немало пивоваров, увлеченных приготовлением солода. Отсюда-де и старое написание — Солодча. Только вот солод — лишь одно из звеньев в технологическом процессе пивоварения. Что же не назвали тогда Солотчу какой-нибудь Ячменкой (ведь солод — это пророщенный ячмень) или Пивоваровым? В общем, солод критики не выдерживает.
Есть и такая версия — здесь добывали соль. Только вот сейчас никаких следов соли в Солотче нет, да и откуда бы ей взяться средь лесов и песков.
Вот-вот, среди песков! Ведь пески-то в Солотче какие, особенно на контрастном фоне окружающего леса? Золотые они! Сразу приходят на память две вещи: во-первых, одноименный курорт в Болгарии — Золотые Пески, названные гак именно за цвет: а во-вторых, речка Золотча, что впадает в Днепр под Киевом.
Та речка названа именно за цвет песчаного дна — чистое золото под толщей воды! В эпоху Киевской Руси там собирались на совет князья, которые разъезжались потом по всей стране, достигали земель окраинных да давали этим землям родные, привычные уху киевские названия. Например. Лыбедь. Или Золотча, превратившаяся затем в рязанском диалекте в Солотчу. Или вот Лысая гора, например.
Отдыхать — на поезде!
Один из эпицентров туризма современной Солотчи — Лысая гора, стала так называться лишь в 1930-е годы. Может быть, это покажется не очень-то романтичным, но никакой нечистой силы там не водилось — в отличие от Лысой горы, что под Киевом, воспетой Гоголем. А изначально Лысая гора в Солотче называлась Гремячей — из-за обилия родников на ее склонах, которые гремели так, что слышно было в Давыдове.
С середины двадцатых годов к этим родникам стали приезжать на отдых не только рязанцы, но и москвичи. Они-то и переделали на свой лад название горы — в пику «деревенским». В 1930 году в Москве даже вышел в свет путеводитель, описывающий здешние места. «Чистый сухой воздух и нежаркое солнце, безусловно, придают человеку бодрость и свежесть» — такими фразами интриговали читателя создатели путеводителя, а заодно и описывали, как добраться и Солотчу из Рязани и что здесь можно увидеть.
Добраться в то время можно было. по железной дороге (!) на узкоколейном поезде, который отправлялся с левого берега Оки, примерно где сейчас мост. К вокзалу в пять вечера по будням совслужащих отвозил специальный автобус. А любители романтики могли спуститься от кремля к Трубежу и там за 30 копеек нанять лодочника, который домчал бы до станции водным путем.
Поезд шел до Солотчи около часа. Но в окне проплывали чудные пейзажи! Деревенька Шумашь, стоящая на песчаных дюнах. В тридцатые годы непосредственно в песке этих дюн еще можно было найти каменный топор, которому десять тысяч лет. Зеленая окская пойма и петляющая по ней Белая речка (сегодня — прямой как стрела оросительный канал, идущий от Варских в сторону Оки). Вековые сосны у Агро-Пустыни, потом деревня Давыдово и — вот она, Солотча!
Вид с горы
С Гремячей горы открывался фантастический вид на пойму Оки и Старицы (кстати, официально эта речка называется Солотчинкой, что указано на всякой карте), было видно и пощуповскую колокольню вдали. А сразу под горой начинался. мост, с романтическим названием Чертов. На А-образных «устоях», которые удерживал на месте только вязкий ил, лежали бревна-перекладины, а на них — длинные доски.
Мост был всего в две доски шириной (40 см), тянулся на 230 метров (чтобы переходить разлившуюся Старицу в половодье) и был сделан. без единого гвоздя. Устои, бревна и доски связывались ивовыми прутьями. У тех. кто шел по мосту, под руками гнулись ивовые перила, а сам мост чинно качался под ногами. В двух метрах внизу приветливо плескалась Старица.
Этот мост пользовался популярностью у влюбленных: считалось, что если парень пронесет девушку на руках все 230 метров, пара не распадется никогда и будет жить долго и счастливо. Однако после нескольких случаев именно в весенний разлив, когда пройти всю дистанцию не удавалось, а суровые работники лодочкой станции потом вылавливали мокрых и перепуганных возлюбленных, примету решено было переделать.
Говорят, лично завотделом пропаганды и агитации по Рязанскому району с подручными комсомольцами встречал парочки у моста, грозил пальчиком и просил «вести себя прилично, идти за ручку, порядок не нарушать». Но самые непослушные, конечно, все-таки прорывались с любимой наперевес! И говорят, их за это даже не штрафовали.
Тройная сила
Со временем мост обветшал, и его предпочли не ремонтировать, а попросту разобрать. Все родники на Лысой горе закопали в рамках планомерной «борьбы с поповщиной»: вода-то в них считалась святой, и там собирались верующие. Зато в рамках подготовки к Олимпиаде-80 был построен трамплин, и с него прыгали еще даже в начале 2000-х, но за последнее время лес под ним так разросся, что прыгать стало вовсе некуда.
Зато тогда же, в начале 2000-х, три друга — Юрий Легаш, Алексей Хмелев и Евгений Катков — взяли да и расчистили один из родников. Голыми руками откатили в сторону тяжелые валуны, расчистили грунт, и родник. забил! Сегодня он называется Троица, и за водой к нему всегда стоит народ. Вода-то, она какой была, такой и осталась: чистой и целебной. А Солотча, пропитанная солнечным светом, остается жемчужиной: не зря ведь существует и такая версия, что Солотча на древнем рязанском диалекте значит «солнечная».
Кстати
Память князя
Считается, что село Солотча появилось вокруг монастыря, основанного в 1390-м году Олегом Рязанским. Через десять лет он и сам поселился в монастыре, был там погребен, и там же пять веков хранилась его кольчуга, только в XX веке перевеянная в Рязанский кремль.
Крестьяне окрестных деревень — Давыдова, Солотчи и Заборья — до отмены крепостного права считались «монастырскими»: собирали для братии мед, работали на подворье. Они же построили в XVII веке надвратную церковь во имя Иоанна Предтечи и Духовскую церковь — главный храм в ансамбле монастыря сегодня. Все работы велись под руководством знаменитого самоучки Якова Бухвостова.
Другой знаменитый мастер, Степан Полубес, декорировал храмы Платовыми фризами. Монастырский комплекс из красного кирпича был памятником архитектуры нарышкинского барокко, пока. в 1990-е годы его не побелили. Уникальные изразцы и барельефы исчезли под толстым слоем навести. Так «по-рязански» «восстановили» старинную обитель, заброшенную после 1917 года.