не читайте советских газет так других нет
О профессоре Преображенском. Часть первая: «Не читайте советских газет!»
Так уж получилось, что произведения Михаила Афанасьевича Булгакова долгое время не издавали. В первую очередь – из-за неоднозначного содержания его произведений, во-вторую – из-за неоднозначных отношения самого Мастера с советской властью. Чего стоит одно только присутствие на балу у Воланда свежерасстрелянного Генриха Ягоды вместе со своим помощником, который «опрыскал ядом стены кабинета» – в полном соответствии с буквой закона автор не назвал фамилий двух последних гостей, однако описал их с такими подробностями, что потенциальным читателям, благодаря открытости громких судебных процессов над высокопоставленными «врагами народа», не составило бы труда понять, о ком идёт речь. Или изображение «дьявольской рати» в роли этаких «работников правоохранительных органов высшей инстанции», карающих различных мошенников и прохиндеев, а в свободное время по-дружески подшучивающих над «младшими коллегами по цеху» (пришедшими их арестовывать сотрудниками НКВД).
Впрочем, сейчас я буду говорить о другом произведении. Как вы уже догадались, я предлагаю вновь обсудить «Собачье сердце» и его главного злодея – профессора Преображенского. Гражданам, не читавшим, например, статью Михаила Маркина на этом же сайте год назад и удивлённым таким распределением ролей, я предлагаю хотя бы внимательно перечитать четвёртую главу книги и подсчитать количество однозначно отрицательных эпитетов, которыми автор описывает самого профессора и его подельника доктора Борменталя в ходе проведения операции.
Как я уже сказал, из-за неоднозначного содержания произведения Булгакова издавались малыми тиражами, значит, были «дефицитом», либо распространялись через «самиздат». А это означает, что основными читателями этих книг были те самые граждане, которых автор изобразил в лице профессора Преображенского. Или те, кто хотел бы жить, как профессор Преображенский – в семи комнатах, которые им «недодала» советская власть, раздающая жилплощадь всяким, понимаешь ли, шариковым и швондерам. И фразу профессора, которую я использовал в качестве заголовка, они используют чуть ли не в качестве своего девиза.
И в чисто формальном любовании профессором эта прослойка общества всячески игнорировала его содержание – или предпочитала проигнорировать, потому что не хотела увидеть такое же отношение к миру в самих себе. В свою очередь монополия интеллигенции на трактовку произведений Булгакова привела к тому, что такое отношение стали разделять все. Апофеозом поверхностного восприятия является одноимённый фильм, который показывает историю профессора Преображенского глазами самого Преображенского.
Хотя с тех пор Владимир Владимирович Бортко перешёл в КПРФ и даже поддерживает хорошую память о советском прошлом, он всё равно не может переосмыслить созданный им образ. Помню одну из передач «Исторический процесс», где он, присутствуя в качестве «свидетеля» от Сергея Кургиняна, просто не знал, что ответить, когда «свидетели» другой стороны раз за разом повторяли, как заведённые: «Шариков! Шариков! Шариков!» И в других дискуссиях такой «аргумент» зачастую оказывается ломом, против которого не находится приёма.
Хотя кто такой Шариков-Чугункин? Самый обыкновенный люмпен, антиобщественное поведение которого очень скоро (по истечении весьма краткого периода послереволюционного идеализма) привело бы к близкому знакомству с целым букетом статей Уголовного Кодекса. Профессор в этом плане – гораздо интереснее и гораздо хуже. И что самое главное, подобные ему индивидуумы весьма часто встречается в окружающем нас мире.
Итак, для начала полностью процитирую фрагмент с искомой фразой:
– Если вы заботитесь о своём пищеварении, мой добрый совет – не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И – боже вас сохрани – не читайте до обеда советских газет.
– Гм… Да ведь других нет.
– Вот никаких и не читайте. Вы знаете, я произвёл 30 наблюдений у себя в клинике. И что же вы думаете? Пациенты, не читающие газет, чувствуют себя превосходно. Те же, которых я специально заставлял читать «Правду», – теряли в весе.
– Гм… – с интересом отозвался тяпнутый, розовея от супа и вина.
– Мало этого. Пониженные коленные рефлексы, скверный аппетит, угнетённое состояние духа.
Интересно, что могло в советских газетах вызвать столь странную реакцию у человеческих организмов? Ведь этот диалог, как и многое другое в книгах Булгакова, не просто так вставлен был.
Возможно, причина заключается в том, что могли бы писать другие газеты. Например, о том, кто, что, где и когда из господ вкушать изволил. Или о каких-нибудь скандальчиках в светском обществе. В общем, что-то вроде современных глянцевых журналов, чтение которых вызывает аппетит, способствует пищеварению и гарантирует сладкий сон тем, кому есть, что вкушать и где спать.
«Советские» же газеты писали о социально значимом. О народных бедах внутри страны и мировых проблемах за границей, которые неизбежно отразятся и на жизни страны. О суровом настоящем и смутном в ближайшей перспективе будущем народа. О подвигах и свершениях людей, действующих в тяжких условиях. Да, такая пища духовная действительно может испортить аппетит бренному телу, и чтение материалов этого сайта здоровья посетителям не прибавит. Впрочем, если вы здесь читаете эти строки, значит, считаете, что есть вещи поважнее лично вашего телесного здоровья и душевного благополучия.
Другое дело, что наш мир, где одни страны имеют нехорошую привычку бомбить другие страны, статус «сферического индивидуума в вакууме» в длительной перспективе ни душевного благополучия, ни даже телесного здоровья не гарантирует – разбомбят вместе с квартирой. Это понимают все «индивидуумы», за даже нарастившие себе очень толстый слой «вакуума», а посему усиленно заявляют о необходимости скорейшего перехода под крышу потенциального захватчика. Тем более что оккупанты заодно защитят «преображенских» от «шариковых», коими «индивидуумы» априори считают представитилей народных масс – просто не могут не считать при таких планах (о причинах такого поведения я уже писал ).
Для понимания сути профессора Преображенского также стоит почитать роман «Белая гвардия», написанный по личным впечатлениям самого автора, бывшего в то время в Киеве:
Бежали седоватые банкиры со своими женами, бежали талантливые дельцы, оставившие доверенных помощников в Москве, которым было поручено не терять связи с тем новым миром, который нарождался в Московском царстве, домовладельцы, покинувшие дома верным тайным приказчикам, промышленники, купцы, адвокаты, общественные деятели. Бежали журналисты, московские и петербургские, продажные, алчные, трусливые. Кокотки.Честные дамы из аристократических фамилий. Их нежные дочери, петербургские бледные развратницы с накрашенными карминовыми губами. Бежали секретари директоров департаментов, юные пассивные педерасты. Бежали князья и алтынники, поэты и ростовщики, жандармы и актрисы императорских театров. Вся эта масса, просачиваясь в щель, держала свой путь на Город.
.
Дело в том, что Город – Городом, в нем и полиция-варта, и министерство, и даже войско, и газеты различных наименований, а вот что делается кругом, в той настоящей Украине, которая по величине больше Франции, в которой десятки миллионов людей, этого не знал никто. Не знали, ничего не знали, не только о местах отдаленных, но даже – смешно сказать – о деревнях, расположенных в пятидесяти верстах от самого Города. Не знали, но ненавидели всею душой. И когда доходили смутные вести из таинственных областей, которые носят название – деревня, о том, что немцы грабят мужиков и безжалостно карают их, расстреливая из пулеметов, не только ни одного голоса возмущения не раздалось в защиту украинских мужиков, но не раз, под шелковыми абажурами в гостиных, скалились по-волчьи зубы и слышно было бормотание:
– Так им и надо! Так и надо; мало еще! Я бы их еще не так. Вот будут они помнить революцию. Выучат их немцы – своих не хотели, попробуют чужих!
– Ох, как неразумны ваши речи, ох, как неразумны.
– Да что вы, Алексей Васильевич. Ведь это такие мерзавцы. Это же совершенно дикие звери. Ладно. Немцы им покажут.
Немцы!!
Немцы!!
И повсюду:
Немцы.
Немцы!!
Знакомые слова, правда? И что интересно, «основание» для их произношения то же самое: мол, русский народ – это люди, которые «отстав в развитии от европейцев лет на 200, до сих пор ещё не совсем уверенно застёгивают свои собственные штаны!». Для полноты картины стоит упомянуть увлечение профессора столь модной в те времена «евгеникой», которая опять входит в моду у современных «преображенских».
Но на этом пока закончу. Продолжение – в следующий раз.
Не читайте советских газет
Это очень жестокий пост, людям со слабой психикой и богатым воображением не читать.
Не читайте, я вам сказал! Ну, вот, и что с вами делать? Хорошо, сами виноваты, я вас предупреждал.
Вы знаете, что самый простой способ стать кем-то, это сказать; «Между нами нет ничего общего»? Это работает в тысячу раз быстрее, чем сказать: «Я такой же, как ты». Это очень интересный момент. Вы смотрите на кого-то, кто у вас вызывает жуткое омерзение, и думаете: бррр, никогда, никогда, не буду таким, как он! У меня с этим человеком не может быть ничего общего!
Что-то не так? Ну, вы же сами так захотели, чтобы между вами ничего не было)
Вы уже представили себе всё это в подробностях? Мерзкие липкие лапы, нависающие над вами, и смеющиеся рожи? Похотливые слюни из их губ? Вас уже вывернуло наизнанку от омерзения? Вы уже сказали себе: «Между мной и такой ситуацией нет ничего общего! Этого не может быть, потому что между мной и этой сумасшедшей ситуацией нет ничего общего»? Ну, признайтесь хоть сами себе, вы же подумали об этом?
Упс, у вас уже шевелятся от ужаса волосы? Вы уже понимаете, что только что попали в ловушку, решив, что между вами и этой ситуацией нет и не может быть ничего общего? Ужасно, но вы стали следствием! Заклинание сработало. Поздравляю, вы вляпались.
Возможно, читая это, кто-то сейчас лихорадочно ломает себе голову, думая: «Вот же урод этот оценщик, гад какой, втянул в авантюру своими постами, а казался таким приличным человеком! Никогда не буду его больше читать, между мной и этим негодяем нет ничего общего. Блин, да что со мной?! Нет, нет, никогда не буду таким, как он! Упс, опять я подумал(а) неправильно. А, если попробовать не думать о розовом слоне. Нет, нет, я и о нем теперь думаю. Мамочка, как же мне остановить эти чертовы мысли? Спасите, помогите!»
Чтобы вам избавиться от залипания в чем-то, достаточно прочесть несколько раз всё, что мной написано выше. Копии, помещенные в одно пространство и время, взаимно уничтожаются. Поэтому, смотря или читая любой ужастик снова и снова, вы превращаете его в комикс, а потом вообще перестаете о нем думать. Попробуйте посмотреть на то, что вас так сильно испугало, и вы почувствуете, как вам становится намного легче; ещё через некоторое время вы будете смеяться над этим.
Но, тем не менее, помните диалог доктора Борметаля и профессора Преображенского в гениальном романе «Собачье сердце»? Я вам напомню.
Преображенский:
— Если вы заботитесь о своём пищеварении — мой добрый совет: не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И, боже вас сохрани, не читайте до обеда советских газет.
Борменталь:
— Гм… Да ведь других нет.
Преображенский:
— Вот никаких и не читайте. Вы знаете, я произвёл 30 наблюдений у себя в клинике. И что же вы думаете? Пациенты, не читающие газет, чувствуют себя превосходно. Те же, которых я специально заставлял читать «Правду», теряли в весе. Мало этого. Пониженные коленные рефлексы, скверный аппетит, угнетённое состояние духа.
Ну, возмутись, скажи, ему в ответ: «Конечно, нет у нас ничего общего, никогда мы не будем братьями». А потом, внезапно, из всех углов: «Фу, понаехали тут!» А ведь были пятнадцать братских республик, все тихо и мирно у себя дома жили…
Ответственности нет, когда вы игнорируете что-то, воюете с чем-то или отстраняетесь от чего-либо. Эти три фактора – игнорирование, отстранение и воинственность – приводят к отсутствию ответственности за эти вещи. Так люди и перестают быть Причиной в отношении чего угодно.
С чем у вас проблема? Когда вы решили, что это к вам никакого отношения не имеет? С кем вы воевали? Кого вы называли тупой шиздой или ушлепком? На кого, вы не хотели быть ни при каких обстоятельствах похожи и избегали общения с ними? Ну, и как, помогло это хоть кому-то?
Это, я еще про церковь ничего не сказал. Пост на дворе, народ голодает вовсю, а теперь, посмотрите на лица и животы священников. Классная технология, не правда ли? «Ууу, сгинь нечистый дух, изыди Сатана! Тьфу на тебя! Отрекаемся от тебя, у нас с тобой нет ничего общего.» Ну, вы меня уже понимаете?
Общение, а не отрицание или избегание каких-то тем, универсальный растворитель всех проблем. Вот правильная точка зрения. Вы, уж поверьте дураку! У меня с умными людьми, способными реально решать свои проблемы, нет ничего общего.
С мерзкой улыбкой, Ваш, независимый ни от кого. Ну, вы меня понимаете))
Собачье сердце
Глава 3
Сам он с этими словами подцепил на лапчатую серебряную вилку что-то похожее на маленький темный хлебик. Укушенный последовал его примеру. Глаза Филиппа Филипповича засветились.
Засим от тарелок поднимался пахнущий раками пар; пес сидел в тени скатерти с видом часового у порохового склада. А Филипп Филиппович, заложив хвост тугой салфетки за воротничок, проповедовал:
— Гм. Да ведь других нет.
— Мало этого. Пониженные коленные рефлексы, скверный аппетит, угнетенное состояние духа.
— Да-с. Впрочем, что же это я? Сам же заговорил о медицине.
Столовая наполнилась неприятным синим дымом. Пес дремал, уложив голову на передние лапы.
Глухой, смягченный потолками и коврами, хорал донесся откуда-то сверху и сбоку.
Филипп Филиппович позвонил и пришла Зина.
— Зинуша, что это такое значит?
теперь калоши и эти к мои! Это как раз те самые калоши, которые исчезли
— Разруха, Филипп Филиппович.
Филипп Филиппович вошел в азарт. Ястребиные ноздри его раздувались. Набравшись сил после сытного обеда, гремел он подобно древнему пророку и голова его сверкала серебром.
Его слова на сонного пса падали точно глухой подземный гул. То сова с глупыми желтыми глазами выскакивала в сонном видении, то гнусная рожа повара в белом грязном колпаке, то лихой ус Филиппа Филипповича, освещенный резким электр вом от абажура, то сонные сани скрипели и пропадали, а в собачьем желудке варился, плавая в соку, истерзанный кусок ростбифа.
Тут Филипп Филиппович вынул из-за воротничка хвост блестящей изломанной салфетки и, скомкав, положил ее рядом с недопитым стаканом вина. Укушенный тотчас поднялся и поблагодарил: «мерси».
Пострадавший от пса вежливо поблагодарил и, краснея, засунул деньги в карман пиджака.
— Я сегодня вечером не нужен вам, Филипп Филиппович?- Осведомился он.
— Отлично, а мы пока этого уличного неврастеника понаблюдаем.
Пусть бок у него заживает.
Но ничего этого не случилось. Именно подворотня растаяла, как мерзкое сновидение, и более не вернулась.
— Зачем ты, свинья, сову разорвал? Она тебе мешала? Мешала, я тебя спрашиваю? Зачем профессора мечникова разбил?
— Ну и пусть ест на здоровье. Чем тебе помешала сова, хулиган?
Затем его с гвалтом волокли за шиворот через прихожую в кабинет. Пес подвывал, огрызался, цеплялся за ковер, ехал на заду, как в цирке. Посредине кабинета на ковре лежала стеклянно-глазая сова с распоротым животом, из которого торчали какие-то красные тряпки, пахнущие нафталином. На столе валялся вдребезги разбитый портрет.
— Сову чучельнику отправить сегодня же. Кроме то тебе 8 рублей и 15 копеек на трамвай, с’езди к мюру, купи ему хороший ошейник с цепью.
Оценив ошейник по достоинству, пес сделал первый визит в то главное отделение рая, куда до сих пор вход ему был категорически воспрещен именно в царство поварихи Дарьи Петровны. Вся квартира не стоила и двух пядей Дарьиного царства. Всякий день в черной и сверху облицованной кафелем плите стреляло и бушевало пламя. Духовой шкаф потрескивал. В багровых столбах горело вечной огненной мукой и неутоленной страстью лицо Дарьи Петровны. Оно лоснилось и отливало жиром. В модной прическе на уши и с корзинкой светлых волос на затылке светились 22 поддельных бриллианта. По стенам на крюках висели золотые кастрюли, вся кухня громыхала запахами, клокотала и шипела в закрытых сосудах.
головы и лапки, затем, как яростный палач, с костей сдирала мякоть, из кур вырывала внутренности, что-то вертела в мясорубке. Шарик в это время терзал рябчикову голову. Из миски с молоком Дарья Петровна вытаскивала куски размокшей булки, смешивала их на доске с мясной кашицей, заливала все это сливками, посыпала солью, и на доске лепила котлеты. В плите гудело как на пожаре, а на сковородке ворчало, пузырилось и прыгало. Заслонка с громом отпрыгивала, обнаруживала страшный ад, в котором пламя клокотало и переливалось.
Вечером потухала каменная пасть, в окне кухни над белой половинной занавесочкой стояла густая и важная пречистенская ночь с одинокой звездой. В кухне было сыро на полу, кастрюли сияли таинственно и тускло, на столе лежала пожарная фуражка. Шарик лежал на теплой плите, как лев на воротах и, задрав от любопытства одно ухо, глядел, как черноусый и взволнованный человек в широком кожаном поясе за полуприкрытой дверью в комнате зины и Дарьи Петровны обнимал Дарью Петровну. Лицо у той горело мукой и страстью все, кроме мертвенного напудренного носа. Щель света лежала на портрете черноусого и пасхальный розан свисал с него.
Трубы в этот час нагревались до высшей точки. Тепло от них поднималось к потолку, оттуда расходилось по всей комнате, в песьей шкуре оживала последняя, еще не вычесанная самим Филиппом Филипповичем, но уже обреченная блоха. Ковры глушили звуки в квартире. А потом далеко звенела входная дверь.
Он засуетился, позвонил и вошедшей зине приказал срочно подавать обед.
В столовой тотчас застучали тарелками, Зина забегала, из кухни послышалась воркотня Дарьи Петровны, что индейка не готова. Пес опять почувствовал волнение.
И Шарика заманили и заперли в ванной.
И около четверти часа он пробыл в ванной в странном настроении духа то в злобе, то в каком-то тяжелом упадке. Все было скучно, неясно.
Потом полутьма в ванной стала страшной, он завыл, бросился на дверь, стал царапаться.
И в разгар муки дверь открылась. Пес вышел, отряхнувшись, и угрюмо собрался на кухню, но Зина за ошейник настойчиво повлекла его в смотровую. Холодок прошел у пса под сердцем.
В куколе оказался и тяпнутый. Длинный стол был раскинут, а сбоку придвинули маленький четырехугольный на блестящей ноге.
их таилось нехорошее, пакостное дело, если не целое преступление. Пес глянул на него тяжело и пасмурно и ушел в угол.
У зины мгновенно стали такие же мерзкие глаза, как у тяпнутого. Она подошла к псу и явно фальшиво погладила его. Тот с тоской и презрением поглядел на нее.
Что же. Вас трое. Возьмете, если захотите. Только стыдно вам. Хоть бы я знал, что будете делать со мной.
Зина отстегнула ошейник, пес помотал головой, фыркнул. Тяпнутый вырос перед ним и скверный мутнящий запах разлился от него.
закружилось, но он успел еще отпрянуть. Тяпнутый прыгнул за ним, и вдруг залепил всю морду ватой. Тотчас же заперло дыхание, но еще раз пес успел вырваться. «Злодей. » Мелькнуло в голове. «За что?» И еще раз облепили. Тут неожиданно посреди смотровой представилось озеро, а на нем в лодках очень веселые загробные небывалые розовые псы. Ноги лишились костей и согнулись.
«Собачье сердце» — незабываемые цитаты
Михаил Булгаков написал «Собачье сердце» в 1925 году, то есть без малого девяносто лет назад, но до сих пор «чудовищная» история превращения симпатичного пса в абсолютно несимпатичного человека остается свежей и вызывает живой отклик в сердцах читателей.
Повесть-предупреждение об опасности социальных экспериментов в наши дни не кажется такой фантастической — она звучит тревожным звонком. Перед вами лучшие цитаты из блестящего сатирического произведения. И нам, и современным авторам есть чему поучиться у Булгакова:
На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками.
О, глаза значительная вещь. Вроде барометра. Всё видно — у кого великая сушь в душе, кто ни за что, ни про что может ткнуть носком сапога в рёбра, а кто сам всякого боится.
Успевает всюду тот, кто никуда не торопится.
Сами знаете, человеку без документов строго воспрещается существовать.
— Если вы заботитесь о своём пищеварении, мой добрый совет — не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И — боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет.
— Гм… Да ведь других же нет.
— Вот никаких и не читайте.
Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может его родить когда угодно. Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова этого своего знаменитого. Доктор, человечество само заботится об этом и в эволюционном порядке каждый год упорно, выделяя из массы всякой мрази, создаёт десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар.
Заметьте, холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими.
Вот, что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти параллельно и ощупью с природой, форсирует вопрос и приподнимает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашей.
Почему убрали ковер с парадной лестницы? Разве Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Разве где-нибудь у Карла Маркса сказано, что 2-й подъезд калабуховского дома на Пречистенке следует забить досками и ходить кругом через черный двор?
Дай папиросочку, у тебя брюки в полосочку!
В очередь, сукины дети, в очередь!
Бить будете, папаша?
Никого драть нельзя! Запомни это раз навсегда. На человека и на животное можно действовать только внушением.
Я не господин, господа все в Париже!
Вчера котов душили-душили, душили-душили…
Ежели вы проживаете в Москве, и хоть какие-нибудь мозги у вас в голове имеются, вы волей-неволей научитесь грамоте, притом безо всяких курсов. Из сорока тысяч московских псов разве уж какой-нибудь совершенный идиот не сумеет сложить из букв слово «колбаса».
— Все ваши поступки чисто звериные, и вы в присутствии двух людей с университетским образованием позволяете себе с развязностью совершенно невыносимой подавать какие-то советы космического масштаба и космической же глупости о том, как все поделить… А в то же время вы наглотались зубного порошку…
— Третьего дня, — подтвердил Борменталь.
Еда… штука хитрая. Есть нужно уметь, и, представляете, большинство людей вовсе этого не умеет. Нужно не только знать, что съесть, но и когда и как. И что при этом говорить.
Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стёкла, потушила все лампы? Да её вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах.
не читайте советских газет.
» – не смотрите российское ТВ.
– так другого нет…
– тогда, вообще никакого не смотрите…» М.Булгаков /осовременено/
…»над седой равниной моря ветер тучи собирает…»
впрочем, к месту ли, не к месту. точно знает лишь Максим,
что еще Алешкой горя, нахлебавшийся до края,
все шифрует в бурях вести… а о чем. пойди – спроси…
может, право, хватит мяться в подворотнях, на балконах,
рассусоливать о троне в тряпочку, с собой на «ты».
а пора с колен подняться и не бить челом в поклонах
маразматику в «короне», деду с ершиком златым*…
нет…
конечно, ваше дело… и фонарик – мощный выстрел,
даже, скажем, «профашистский», как вещает тОлстый внук…
только, стражи беспредела, как зажравшиеся крысы,
вряд ли захотят лишиться их корыта… сами. вдруг.
так, что скудная дилемма – снова молчаливо в стойло
или, как уже случалось – баррикады, гарь от шин
и коктейли… /не проблема, с формулой страны застоя/,
помогает – отвечаю… и желаю от души…
по-другому – до великой, из огромной путь далекий,
с каждой новой шестилеткой маленький шажок «вперед»,
с этим анусом двуликим в запредельные полеты.
разве – батоги и клетки, да пол-литра в один рот…
так, что вам решать, соседи, как свою Отчизну править.
по убогим передачам от российских «честных» СМИ –
где лишь фейковые бредни от скобеевской оравы,
с киселевскими в придачу…