миша бертман кто такая
На какие пластические операции идут тинейджеры, и о чем они пожалеют через 10 лет (фото)
«Моей первой операцией была отопластика (изменение формы ушной раковины – прим. ред.) в 15 лет. Нос я делала два раза: первый раз в 18, второй раз — в 20, полгода назад. Губы, скулы и подбородок колю с 16 — у меня от рождения жуткая асимметрия лица. На липосакцию коленей поехала в 19 лет в Лос-Анджелес, хороший такой доктор был, жалко, умер недавно. Грудь я собиралась тоже у него делать, теперь даже не знаю, куда податься, наверное, к Блохину, он хорошо моей подруге сделал, очень натурально», — монотонно чеканит Алина, которой едва исполнилось двадцать (имя героини изменено — Прим. ред.). При этом она не выглядит как фрик или жертва неудачных операций, не выглядит, как силиконовая кукла. Но и на свои 20 — она тоже не выглядит.
Идеальная кожа, блестящие волосы, белые зубы, пропорции лица как у Анджелины Джоли – не дар природы, а результат работы лучших специалистов России и Европы. Алина — звезда «Инстаграма» (у нее сотни тысяч подписчиков в соцсети и на ask.fm), выглядит, как голливудская дива, почти не пользуется косметикой («и так красивая»), но останавливаться не намерена: в ближайших планах — ботокс в лоб, грудь, импланты в ягодицы. Психологи считают этот механизм «цепной реакции» самой большой опасностью для девушек, решившихся на пластическую операцию. По сути происходит сдвиг мотива на цель, и человек забывает, как он выглядел раньше. При наличии финансовой возможности девушки начинают перекраивать черты лица — нос поменьше, губы побольше, глаза повыразительней, скулы повыше, подбородок почетче.
Первый пик популярности косметических процедур и пластических операций у тинейджеров пришелся на 2013 год: тогда статистика Американской ассоциации пластических хирургов продемонстрировала, что каждый год в Соединенных Штатах на людей моложе 19 лет приходится 236000 косметических процедур и пластических операций из 15 миллионов на все население страны. С каждым годом эта цифра неумолимо растет. Главный вопрос, который задают американские хирурги юным пациентам: «Ты копируешь облик любимой звезды, или тебе действительно плохо в своем теле?»
В России ситуация обстоит не лучше — еще десять-пятнадцать лет назад двадцатилетняя телеведущая с накачанными губами Маша Малиновская была фриком. А теперь старшеклассницы толпятся в приемных пластических хирургов, заранее заказывая 3D-моделирование результатов пластики носа или бюста: молодежь не боится операций, а считает их частью своей бьюти-рутины. Проведенные опросы показывают, что половина школьниц при наличии возможности рассматривает обращение к хирургу по достижении легального возраста — восемнадцати лет.
Алина показывает свои детские фото: в смеющейся девочке с тонкими губами, крючковатым носом и круглым лицом ее едва можно узнать.
«Теперь ты понимаешь, что в моем случае пластика — это спасение», — смеется она.
Горячая пора — конец весны — начало лета: преобразиться за время долгих летних каникул — классика первых курсов МГИМО.
«Самая популярная операция среди юных девушек — ринопластика». «Особенно среди южанок — им, как итальянкам, родители дарят на восемнадцатилетие новый нос. Приходят всей семьей, по очереди разговаривают с хирургом, мы им все объясняем», – говорит главный врач московской клиники «Время Красоты» Отари Гогиберидзе.
Психология родителей понятна: лучшее, что они могут сделать, видя своего ребенка несчастным, — оплатить хорошего врача в достойной клинике.
«Когда я была еще подростком, бабушка говорила мне: «Ты девочка симпатичная, но вот носик все-таки нужно укоротить». И когда мне исполнилось 17 лет, сама отвела меня к пластическому хирургу», — рассказывает в одном из интервью 36-летняя Шахри Амирханова — журналист, внучка поэта Расула Гамзатова.
Делая ринопластику в 18 лет, нужно отдавать себе отчет в том, что нос – одна из самых отзывчивых к хирургическому вмешательству областей. И лучше подождать, пока мягкие ткани и хрящи окончательно сформируются – то есть лет до двадцати пяти, иначе есть риск того, что через пару лет после операции нос «поплывет».
Второе место по популярности у молодежи занимает маммопластика: увеличивают грудь как юные мамы, так и нерожавшие танцовщицы, тело которых должно эффектно выглядеть со сцены. Их не останавливает тот факт, что после рождения ребенка нужно делать повторную операцию — менять импланты или делать подтяжку. При современных технологиях и в хорошей клинике шанс на неудачу мал, но все равно пластическая операция — это русская рулетка. Двадцатилетней Ирине не повезло: «Два года назад я вставила каплевидные импланты, все было нормально, — рассказывает девушка, — Но спустя несколько месяцев правый имплант перевернулся и сбоку груди появилась жуткая гематома. Пришлось переделывать: хирург предложил сменить импланты на круглые, но они не прижились, пошло отторжение. И вот опять мне надо ждать несколько месяцев, чтобы лечь на операцию в третий раз — и снова никаких гарантий».
Сейчас в России настоящий бум на удаление комков биша — жировых комочков под скулой в щеке. «За» процедуру говорят две вещи — мода (точеные скулы, как у модели Саши Лусс, сейчас в тренде) и малоинвазивность операции — период реабилитации небольшой. Поэтому вчерашние школьницы считают, что с этой получасовой операции и можно начать путь к желанной внешности. «Бум на эту процедуру уже имел место лет 12–15 назад», — рассказывает пластический хирург клиники «Время Красоты» Отари Гогиберидзе, — поддавшись веянию, многие ее сделали, и теперь я вижу негативные последствия: после удаления комков биша с возрастом лицо меняется и становится скелетобразным, болезненным — под скулой образуется провал, который только старит. Теперь от скальпеля я отговариваю и советую запастись терпением или пойти к косметологу на специальные нити, которые дают эффект «щечек-яблочек».
Еще один частый заказ в молодом возрасте — операция на колени. Тут большинство хирургов солидарны — отправляют 18-летних девушек на ручной массаж и криолиполиз: операционная липосакция противопоказана минимум до 35 лет — в молодом возрасте велик риск изменения рельефа, останутся неровности и следы. «Мне 20, и я похожа на личинку — толстая и рябая, — рассказывает Этери, решившаяся на липосакцию два года назад в Грузии, — у меня был лишний вес, я не хотела сидеть на диетах и потеть в спортзале. Мне за раз откачали восемь килограммов жира, теперь я понимаю, что это категорически неправильно. У меня остались дырки в местах проколов, и я была при смерти несмотря на то, что мой отец — уважаемый человек в городе и мне старались все сделать в лучшем виде».
По закону пациенты старше восемнадцати лет могут сделать любую пластическую операцию — других законодательных актов в этой области нет, она субъективна. Что для одних — обоснованный шаг, ведущий к психологическому облегчению, то для других — начало болезненной зависимости.
Историй удачных и неудачных операций много, но все вопросы сводятся к одному. Как сохранить ясность ума и уверенность в себе при том, что в «Инстаграме» аккаунты красивых, но лишенных индивидуальности девочек-кукол, популярны у сотен тысяч человек? Где взять глоток свежего воздуха, когда кумир поколения — переделанная девятнадцатилетняя Кайли Дженнер? Где новая здоровая сексуальность, которая так необходима?
Уникальная подборка новостей от нашего шеф-редактора
@bertman.misha
В четверг у нас стартует новый исторический блок, который вы можете приобрести нас сайта bart.foundation ❤️ С Уважением и любовь, Мария.
Завяжи глаза, только голос, только руки.
Просто осязай.
Я чувствую кожей, знаю ты тоже.
Чувствовать сможешь рядом со мной.
Тебя я не вижу, но слышу, как дышат.
Два любящих сердца мечтою одной.
Я чувствую кожей. ❤️
Хочу выразить свою благодарность Никите Михалкову и МХТ имени Горького ❤️🙏 Это было невероятно 💔😭 12 💔
Белая и пушистая ❤️🐑😹
Сижу в Большом, а могла бы на тебе 😹😹😹
Как умеет любить хулиган
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Был я весь — как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.
Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.
Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.
Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил.
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.
Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.❤️
Дмитрий Бертман: «Это раньше в опере пели пышные дамы. Сейчас очень сложно найти Татьяну Ларину — пенсионерку»
Увидев меня, женщина в испуге вжалась в кресло, как Графиня в «Пиковой даме», и я в полном.
Фото: предоставлено пресс-службой театра «Геликон-опера»
Увидев меня, женщина в испуге вжалась в кресло, как Графиня в «Пиковой даме», и я в полном соответствии с мизансценой заговорил как Герман: «Не пугайтесь, ради бога, не пугайтесь, я пришел вас умолять о милости одной! Подпишите документы на новый театр!» Она удивленно: «Какой?!» — «Геликон-опера».
— У вашего театра необычное название. Почему «Геликон-опера», а не какая-нибудь еще?
— Как-то сидели с Гришей Заславским — первым директором нашего театра, а ныне ректором Российской академии театрального искусства, с которым дружны со школьной поры, — листали словарь античных терминов и наткнулись на слово «Геликон». Так называется гора в Греции, на которой по преданию Аполлон водил хороводы с музами. Нам показалось, что это слово очень подходит для храма оперного искусства.
В 2018-м во время гастролей в Греции мы побывали на своей «исторической родине». Дали концерт в православном монастыре Осиос Лукас и подарили монахам наш флаг. Отныне каждый путник, назвавший пароль «Геликон-опера», может рассчитывать на радушный прием и ночлег. Тридцать один год назад и не предполагали, что когда-нибудь посетим эти места.
— С чего и кого начиналась «Геликон-опера»?
— С пяти артистов, моих однокашников по ГИТИСу, с которыми я поставил «Мавру» Стравинского. Не потому что горячий поклонник этого композитора, а потому что вокалистов у нас было мало, а это опера на четверых.
Время-то было тяжелым: в 1990-м в Москве работали только три музыкальных театра и везде штат заполнен. Никто из выпускников ГИТИСа не мог устроиться, даже самые талантливые. Вот мы и решили сделать «спектаклик» от безысходности. Потом еще один, и еще, и назвались театром.
Сначала все было «по любви», на безвозмездной основе. Потом ученый Александр Пашковский, разрабатывавший компьютерные программы, дал нам огромные по тем временам деньги — две тысячи рублей, если не ошибаюсь, — на которые мы сделали декорации, сшили костюмы. Он и стал нашим первым спонсором. Театр еще никто толком не знал. Афишу, висевшую на Доме медика, где мы выступали, изготовили от руки, гуашью.
Однажды играли всего для двух зрителей — больше никто не пришел. Зато каких — для Святослава Рихтера и Нины Дорлиак! Они откуда-то узнали о новом театре и пришли послушать оперу Стравинского. Никогда не забуду этот спектакль.
— Дом медика на Большой Никитской был одним из самых известных культурных центров Москвы. Как вы туда попали?
— По блату. Но специфическому. Дело в том, что директором ДК на протяжении тридцати лет являлся мой отец — Александр Семенович Бертман, заслуженный работник культуры, режиссер, сценарист, поэт и очень теплый человек. На мою просьбу сыграть оперу в маленьком зальчике он ответил: «Пожалуйста, только заплати аренду».
После чего у нас случился довольно серьезный конфликт. Мне казалось, что папа не должен брать с нас деньги, но он сказал:
— Не могу создавать для тебя особые условия только потому, что ты мой сын.
Напротив Дома медика располагался магазин «Ковры». Он и сейчас существует, его владельцы — наши партнеры. Те ребята дали деньги, которыми мы оплатили аренду.
Вскоре нас отправили за границу, очень смешным образом. Пришла Мария Ивановна из Краснопресненского райисполкома: «Слышала, у вас есть спектакль «Аполлон и Гиацинт». Наш район — побратим города Ингольштадта в Баварии. Через месяц у них состоится фестиваль цветов, и мы хотели бы вас туда отправить с этой постановкой». Она не знала, что опера Моцарта совсем не про цветы, но я об этом умолчал. Немного переделал спектакль, чтобы он хоть как-то соответствовал тематике мероприятия, и мы отправились в Германию.
В рубрику: эскортницы нашего городка. Мария Бертман
Мария Бертман — наркозависимый эскорт
“Пришло время поделиться увлекательной историей про Марию Бертман, так как закипает от ее нескончаемого вранья. Я догадываюсь, какие комментарии последуют после этого поста, но сам факт, от правды не убежишь.
Приехала обычная девочка из деревни, из колхоза(все прекрасно знают, что в прошлом она жуткая колхозница), потом начала раскручивать свой Инстаграм за счёт того, что принимала участие в съёмках клипа.
В общем-то, раньше Мария Бертман, действительно,работала в эскорт индустрии, не знаю, зачем сейчас прикрывается своим скромным видом и учебой на искусствоведа.. Раньше она была просто квазимодой, дико извиняюсь, если бы ее не вытянула семья моего друга за последние два года, интересно, где бы она была и что бы с ней было? Наверное, сидела бы вместе со своей горячо любимой подругой Ксюней Майами, прожженной эскортницей, в которой побывали уже все.
Ну и да, в феврале Машеньку видели в театре с каким-то старым мужиком, я этому безумно удивилась, так как сейчас она в отношениях с моим другом. Полагаю, что про ее скверный и змеиный характер лучше не рассказывать, я не говорю, что она плохой человек, просто она мужиками так и вертит, мне кажется, что такой человек, как она, не способен любить, уж извините, поскольку знаю ее лично.
Ну а про то, что Мария Бертман была долгие годы наркозависимой и ходила в анонимный клуб тоже все знают. Больше рассказывать нечего.”
От оперной дивы до худрука «Геликон-оперы»: дом с историей Дмитрия Бертмана
Изначально на участке был только дом, оставшийся от известных владельцев, и богатый сад. Новый двухэтажный дом построили только в 1994 году.
Изначально на участке был только дом, оставшийся от известных владельцев, и богатый сад. Новый двухэтажный дом построили только в 1994 году.
На веранде, с которой и начинается дом, приятно просто посидеть, отдохнуть, устроить чаепитие или в одиночестве почитать книгу, рассказывает Бертман.
Терраса заставлена кадками с всевозможными растениями, выращенными самим режиссером.
На веранде, с которой и начинается дом, приятно просто посидеть, отдохнуть, устроить чаепитие или в одиночестве почитать книгу, рассказывает Бертман.
Терраса заставлена кадками с всевозможными растениями, выращенными самим режиссером.
© РИА Новости / Руслан Кривобок Вообще дом Бертмана полон разных памятных вещей. За это в семье отвечает мама Дмитрия Людмила Алексеевна Жумаева, профессор Московского государственного университета культуры и искусств.
Стены кухни отданы под богатую коллекцию тарелочек: здесь есть «революционный» экспонат 1918 года с серпом и молотом, есть тарелочка, выпущенная к 50-летию на престоле Английской королевы и эксклюзивные тарелки с костюмами к спектаклю Бертмана на оперу Давида Тухманова «Царица».
Все началось с того, что не на чем было подавать пироги, поэтому мы стали привозить отовсюду тарелки, шутит Бертман.
Вообще дом Бертмана полон разных памятных вещей. За это в семье отвечает мама Дмитрия Людмила Алексеевна Жумаева, профессор Московского государственного университета культуры и искусств.
Стены кухни отданы под богатую коллекцию тарелочек: здесь есть «революционный» экспонат 1918 года с серпом и молотом, есть тарелочка, выпущенная к 50-летию на престоле Английской королевы и эксклюзивные тарелки с костюмами к спектаклю Бертмана на оперу Давида Тухманова «Царица».
Все началось с того, что не на чем было подавать пироги, поэтому мы стали привозить отовсюду тарелки, шутит Бертман.