магомед гадаев кто такой
«Лучше тут умереть, чем вернуться в Россию». Интервью с депортированным из Франции чеченцем до его высылки
Депортированный из Франции уроженец Чечни, общественный деятель и беженец Магомед Гадаев до последнего боролся за право остаться в Европе. До высылки он провел 145 дней в депортационной тюрьме. После этого Гадаев через адвоката обратился в суд, который встал на его сторону, подтвердив, что высылка в Россию для него смертельно опасна.
Правозащитникам все же удалось вызволить чеченского беженца, но еще через несколько часов стало известно, что кадыровцы окружили дом в Новом Уренгое, в котором он укрывался. Гадаеву пришлось обратиться в местное управление МВД с просьбой о госзащите. Несмотря на это, его все равно передали в руки кадыровцам.
Задержания, аресты и высылки беженцев из Европы – распространенная вещь. Судьба чеченцев в этой стране значительно усложнилась после убийства 18-летним чеченцем учителя Самюэля Пати под Парижем в октябре прошлого года.
Гадаева арестовали спустя три дня после того теракта во время ежедневной отметки в полиции. Между тем он широко известен в чеченской диаспоре Европы. Магомед Гадаев – член правления общественной организации Барт Маршо, заведующий общественным направлением. Кроме того, он состоит в Ассамблее чеченцев Европы.
В 2009 году он стал ключевым свидетелем по делу о похищении и пытках чеченскими силовиками Ислама Умарпашаева. Чеченца тогда взялся защищать «Комитет против пыток». Оказавшись в Европе, Гадаев дал показания по делу, рассказав о пытках и казнях в Чечне.
Еще до депортации Магомеда Гадаева корреспондент Кавказ.Реалии поговорил с ним о том, как он отбывал срок за участие в войне против федеральных войск, как вышло, что он стал свидетелем в деле Умарпашаева, а также о последствиях этого шага и злоключениях во Франции.
«Мама думала, что я давно умер»
– Как вы впервые попали в тюрьму?
В 2006 году я вернулся в Россию. Мне светил срок в 18 лет тюрьмы, исходя из показаний, которые дали свидетели. Я просил очную ставку, поскольку они невольно оговорили меня. Уверен, что они бы отказались от всех показаний против меня. Однако, никаких очных ставок не было, меня посадили на три года в тюрьму в Чернокозово.
Интересно, что к моим родителям все равно приходили из местной администрации, говорили, что я в розыске. Через два года и семь месяцев меня освободили условно-досрочно. Помог мне в этом бывший начальник охраны Аслана Масхадова, Висхан, который сейчас находится ближе к Рамзану Кадырову.
Он приехал и решил вопрос, сказал: «Вы воевали, амнистированы, уже отсидели». Потом пять месяцев, которые мне оставались, ходил отмечался. Но попав один раз в поле зрение кадыровцев, я уже не мог спокойно жить, от меня уже не отставали.
– Вас снова похитили?
– Да. 1 ноября 2009 года ко мне в дом заскочили вооруженные люди в масках и снова увезли. Пять месяцев я находился в подвале у ОМОНа. Обвиняли, что я снова занимаюсь экстремизмом. Туда привозили людей, а затем убивали. Как именно убивали, мы не видели, но мы видели, как пытали. Их выводили, а потом мы узнавали, что их убили.
Потом привезли Ислама Умарпашаева. Его отец через «Комитет против пыток» подал заявление в Европейский суд по правам человека. Европейский эмиссар надавил на Россию, и Умарпашаева нашли по спутниковому телефону. В том же подвале нашли и меня.
1 апреля 2010 года нас вывели из подвала и взяли с нас слово, что отец Ислама Умарпашаева заберет заявление о том, что сына похитили. Именно через него нашли и меня. Мои родные все эти месяцы вообще не знали, где я, жив или нет. Я числился без вести пропавшим. Мама думала, что я давно умер. Когда меня привезли домой, она упала в обморок. Когда родные спрашивали обо мне у силовиков, те отвечали, что меня давно убили и похоронили, не интересуйтесь.
– Вы решили уехать из Чечни из-за угрозы нового похищения?
– Впоследствии вы стали свидетелем по делу о похищении Умарпашаева, как это вышло?
– В Польше со мной связался Умарпашаев. Его родные приезжали к моим родственникам в Чечню, просили, чтобы я дал показания по его делу, но я отказывался. Потом Умарпашаев в каком-то чате стал писать под моими именем и фамилией. Один мой знакомый позвонил мне, спросил: «Ты почему там под своей фамилией сидишь? Ты еле спасся, убери это». Я ответил, что это не я. Это оказался Умарпашаев.
В 2011 году «Комитет против пыток» обратился ко мне. Объяснили, что мои показания помогут посадить преступников. После первых же моих свидетельств к моим родственникам в Чечне пришли силовики, и опять начались неприятности. В Польше тоже ко мне пришли кадыровцы, начали угрожать.
После этих показаний мне снова начали звонить и угрожать. Один из пытавших меня звонил с угрозами, потом он прислал человека, который требовал от меня опровергнуть сказанное.
«Основание – меня считают угрозой»
– В 2015 году, после первых терактов во Франции, ко мне пришли люди в масках и сказали, что считают меня радикалом. Они обыскали весь мой дом. Обвиняли, что я езжу в Лилль. Я сказал, что никогда туда не ездил. Тогда они заявили, что я знаю чеченца, который приехал во Францию в 2010 году с фальшивой визой. Он получил статус беженца и живет во Франции. Позже, в суде мой адвокат заявил, что знать этого человека не преступление.
Я заявил, что я езжу в Бельгию, а не в Лилль. Я показал им фото женщины с двумя детьми, сказал, что езжу к бывшей жене.
Несколько раз мне предъявляли, что я был якобы в Чечне революционером и из-за этого приехал во Францию. Революцией они называли мое участие в боевых действиях в Чечне против российских федералов, хотя Европейским судом уже признано, что это была не революция, а война за независимость. Но так как Ичкерию не признали, есть возможность трактовать вольно те события.
– Вы активно участвуете в общественной жизни диаспоры, не являетесь религиозным фанатиком, но осенью прошлого года снова были задержаны, почему?
– В январе 2019 года французские власти отказали мне в политическом убежище из-за того, что у меня был статус беженца в Польше. Меня хотели депортировать в Россию. Спустя несколько дней мой польский статус был аннулирован. Полтора года я ждал пересмотра прошения, хотя по закону предусмотрено полтора месяца.
Я выиграл суд дважды, судьи постановили, что в Россию депортировать меня незаконно. Но миграционные власти не сдавались, обжаловали решение. А после обезглавливания учителя меня посадили в тюрьму и объявили о скорой высылке в Россию. Основание – меня считают угрозой для Франции.
Мой адвокат обжаловал это в ЕСПЧ. Оттуда прислали вопросы, как меня можно отправлять в Россию, если есть запрещающие судебные решения. Тогда местный префект вынес новое решение депортировать меня в Польшу. Я заново обжаловал. 8 декабря 2020 года состоялся суд, он посчитал, что решение префекта верно. Потом адвокат обжаловал это в главном суде по беженцам. Суд принял мою сторону.
Я вышел, каждый день хожу отмечаться в миграционку и ежедневно рискую снова быть арестованным. Есть много примеров, когда арестовывали или отправляли на депортацию человека, пришедшего отмечаться. У меня есть несколько решений судов, что меня нельзя отправлять в Россию. По закону меня не могут депортировать, но, как говорит адвокат, они могут сделать это и вне закона. Мы боимся этого.
Недавно из Германии выслали чеченца Асламбека Саралиева, которого в Чечне пытали дубинкой. Со мной в депортационной тюрьме сидели Лези Арцуев и Магомед Джабраилов. Магомеда депортировали, а Арцуев вышел, отмечался пару дней назад, и его задержали. На следующее утро его посадили в самолет и выслали в Россию.
Когда во Франции ты просишь азуль (статус беженца), тебя не вправе депортировать. Когда ты получаешь первый негатив (отказ) и обжалуешь его, тебя тоже не депортируют. Но после третьего решения тебя уже могут беспрепятственно выслать. У меня уже три негатива. Процесс высылки остановлен решением Европейского суда.
Во Франции есть много разнообразных законов и правил. Если человека объявляют угрозой для Франции, префект имеет право на одну ошибку в отношении него. Есть право на ошибочное решение, которое может стоить жизни человеку.
– Нередко в адрес чеченцев в Европе звучат упреки, что они пытаются решать проблемы драками или потасовками. Как можно это исправить?
– Как общественный деятель я всегда останавливаю чеченскую молодежь, которая хочет пойти бороться с наркодилерами. Объясняю, что есть полиция, обращайтесь туда. Это не ваше дело разговаривать с наркодилерами, если они в дом к тебе не заходят и к домочадцам не пристают, не продают им эту анашу. Тут есть власть, полиция, они сами разберутся, это не наше дело. Вы можете сказать: «Ребята, уйдите из этого двора». Если их тут заметили, надо снимать их на телефон и отправлять видео в полицию. Если же полиция не выполняет свою работу, есть второй орган – «полиция над полицией».
Ты можешь свой отчет отправить в это вышестоящее ведомство, сказать, что эти полицейские не работают, не останавливают наркодилеров. То же самое, если произошла драка, идите пишите в полицию заявление. Я убеждаю также не преследовать сексуальные меньшинства. Это их образ жизни, закон им этого не запрещает.
То же самое касается карикатур на пророка. Французский закон не запрещает надругаться над религией и над всеми святыми. Я призываю всех чеченцев, кто приехал в Европу, не навязывать свою культуру, не пытаться внедрять свой устав в чужой монастырь. Тебе дают молиться – молись у себя дома. Не надо посреди улицы молиться, для этого есть специально отведенные места, даже в школах они есть.
Ты приехал, чтобы спасти свою жизнь – спасай свою жизнь, тебя будут охранять. Получай образование, а если наркодилер или еще кто-то тебе мешает, звони в полицию. Через 10, от силы 40 минут полиция приедет, это 100 процентов. Это неправда, что полиция не реагирует. Если не отреагировала, вытаскиваете телефон, снимаете и несете запись в полицию, обращаетесь к адвокату.
Я тоже, когда приехал во Францию, не понимал, куда попал. Если не нравится, езжай в Турцию или иное исламское государство, в Саудовскую Аравию, например, и живи там. А Европа живет по-своему. Навязывать не надо, как кому здесь ходить.
Я для себя выбрал профессию, хочу быть общественным деятелем. А вообще, могу любую работу. Строителем могу, любую работу я знаю. За девять лет во Франции я изучил множество законов. Французских, российских, чеченских. Уголовный кодекс хорошо выучил, могу любому дать совет, как надо судиться и когда что делать.
«Кадыровцы будут наказывать за каждое слово»
– Чем французская тюрьма отличается от чеченской?
Во французской тюрьме, если чего-то просишь, тебе охрана отвечает: не можем, нельзя, искюземуа. Обращаются вежливо. Но тут, в депортационной тюрьме постоянная угроза высылки. Если человек больной, инвалид, ногами не ходит, его могли просто связать и посадить на самолет. Тюремщики здесь ненавидят правозащитников за огласку всех незаконных действий. Здесь играет роль наличие связи – я всегда звоню журналистам, даже из тюрьмы.
Я написал доверенность через адвоката, если что-то случится, есть человек, который будет судиться вместо меня. Я решил, что буду сопротивляться, если меня будут насильно выдворять. Лучше я посижу во французской тюрьме, чем меня будут унижать и убивать, заставлять давать показания против моих друзей.
Кадыровцы будут наказывать за каждое мое слово, за каждый пост в фейсбуке. Скажут: «Просили, чтобы ты вернулся, ты думал, что Европа тебя защитит?» Нет, лучше тут умереть, чем вернуться в Россию. Думаю, меня бы давно насильно выслали, если бы мое дело не получило огласку, в том числе через ваше издание.
Мне повезло с защитником. Это очень добросовестный юрист. Он выиграл несколько судов и до сих пор меня защищает. Когда вас высылают и у вас есть угроза на родине, адвокат имеет право подавать в Европейский суд в связи с экстренной угрозой по 39 параграфу. ЕСПЧ задает вопросы властям страны, которая высылает.
Как-то ЕСПЧ разрешил выслать моего друга. Но потом адвокат нашел досье, которое французы отправили консулу России. Оказалось, что человека там с большой вероятностью будут пытать. Адвокат отправил эти документы в Европейский суд, и депортацию остановили.
В Чечне их встречает полиция, кого-то выпускает, кого-то нет. Выписывает официальный документ, что человека освободили. А потом ночью или утром забирают, и человек без вести пропадает. Таким образом спецслужбы снимают с себя ответственность и передают беженцев в Чечню. Ссылаются потом на чеченские власти, мол, они виноваты, это у них беспорядок, они у себя и убили.
11 апреля сотрудники отдела полиции Нового Уренгоя передали депортированного из Франции Магомеда Гадаева сотрудникам МВД по Чечне для этапирования в республику.
Новостное приложение Кавказ.Реалии.
Скачать
Чеченский активист объяснил подоплеку депортации Гадаева из Франции
Поводом для депортации Магомеда Гадаева из Франции стал незначительный инцидент на фоне особого внимания властей страны к чеченской диаспоре, рассказал сотрудник «Ассамблеи чеченцев Европы». Правозащитная организация Amnesty International 10 апреля потребовала от президента Франции отменить депортацию Гадаева.
9 апреля 37-летний Магомед Гадаев вопреки протесту был депортирован из Франции в Россию. Попав в отдел полиции Нового Уренгоя, он заявил, что нуждается в госзащите, так как его жизни угрожает опасность. Сотрудники полиции забрали Гадаева из квартиры родственника в Новом Уренгое, а его адвокату Семену Цветкову не позволили сопровождать задержанного, сообщили правозащитники Олег Орлов и Игорь Каляпин.
Магомед Гадаев представляет общественное движение и ранее имел лишь незначительные административные взыскания в Европе, что стало поводом для внимания к нему со стороны властей Франции, сообщил сегодня корреспонденту «Кавказского узла» руководитель пресс-службы «Ассамблеи чеченцев Европы» Шамиль Албаков.
Вопрос о депортации чеченцев из Франции обострился после того, как 16 октября 2020 года в пригороде Парижа был обезглавлен учитель Самуэль Пати, который перед этим на уроке, посвященном свободе слова, демонстрировал ученикам карикатуры на пророка Мухаммеда из журнала Charlie Hebdo. Предполагаемый убийца был застрелен полицейскими, им оказался 18-летний гражданин России чеченского происхождения Абдулак Анзоров. Гадаева задерживали в октябре 2020 года, когда после убийства учителя Сэмюэля Пати французские правоохранители стали проявлять особое внимание к чеченской диаспоре. Тогда было принято первое решение о его высылке, но его приостановили, так как заключенный заболел коронавирусом, указало «Кавказ. Реалии»*.
Amnesty International призвала вернуть Гадаева во Францию
Международная правозащитная организация Amnesty International 10 апреля опубликовала адресованное президенту Франции Эммануэлю Макрону обращение с требованием вернуть в страну Магомеда Гадаева, указав, что в России его жизни угрожает опасность.
* приведен фрагмент сообщения, созданного и распространенного иностранным средством массовой информации, выполняющим функции иностранного агента.
Автор: Магомед Туаев источник: корреспондент «Кавказского узла»
Магомед гадаев кто такой
На Ямале сотрудники отдела МВД по Новому Уренгою передали чеченским полицейским беженца Магомеда Гадаева, которого несколько дней назад депортировали из Франции. Об этом «Новой газете» рассказал адвокат Семен Цветков.
За границей Гадаев рассказал о пытках в Чечне, а также вошел в «Ассамблею чеченцев Европы», представляющей интересы представителей диаспоры. Его задержали во Франции в октябре 2020 года после того, как 18-летний Абдулах Анзоров обезглавил учителя истории Самюэля Пати в пригороде Парижа.
Гадаева поместили в депортационный лагерь, однако высылку приостановили из-за его заражения коронавирусом. В конце марта решение о депортации отменили через суд, и чеченца отпустили. 8 апреля его задержали снова и 9 апреля отправили из Парижа рейсом до Шереметьево; перед вылетом он вскрыл в депортационной тюрьме живот.
К брату Гадаева, по словам адвоката Семена Цветкова, 10 апреля приходили неизвестные чеченцы, после чего родственники попросили его «сдаться на милость» главы республики Рамзана Кадырова.
У подъезда дома, где находились Гадаев с Цветковым, стояла слежка; тот попросил полицию Нового Уренгоя прислать наряд, чтобы отвезти его в ОМВД и предоставить госзащиту. Адвоката и Гадаева посадили в разные машины.
Правозащитники указывали в жалобе в прокуратуру, что, со слов сотрудников правоохранительных органов в аэропорту, у них есть «договоренность» с МВД по Чечне доставить Гадаева в республику после депортации. Он не находится в розыске и в отношении него не была избрана мера пресечения.
Магомед гадаев кто такой
Магомед Гадаев. Фото: amnesty.fr
В минувшую пятницу Франция депортировала в Россию чеченца Магомеда Гадаева — свидетеля по делу о пытках на базе ОМОН в Грозном. Гадаев рассказывал, что в 2010 году приближенные к Рамзану Кадырову силовики пытали и убивали жителей республики, выдавая их за террористов. Несмотря на то, что французский Национальный суд по вопросам предоставления убежища запретил высылать его на родину из-за угрозы жизни, чеченец оказался в России. В воскресенье, через два дня после его возвращения, полицейские Нового Уренгоя, где Гадаев пытался укрыться, выдали его своим чеченским коллегам. Правозащитники опасаются, что в республике Гадаева убьют.
Из Нового Уренгоя в Чечню
«Правозащитники, оказывающие правовую помощь Гадаеву, обоснованно предполагают, что его могут передать кадыровским силовикам. Это предположение косвенно подтверждается тем, что еще вечером поступила информация о намерении сотрудников прокуратуры по ЧР «собрать материал» на основании которого можно было бы официально задержать Гадаева в Новом Уренгое и принудительно доставить его в ЧР, — написал в фейсбуке председатель «Комитета против пыток» (КПП) Игорь Каляпин. — Однако достоверно известно, что еще вчера никаких данных о противоправной деятельности Гадаева на территории РФ, за которую он мог бы быть привлечен к ответственности, не было».
Магомеда Гадаева доставили в московский аэропорт Шереметьево 9 апреля, за день до этого его задержали в комиссариате города Лимож, где по решению Национального суда по вопросам убежища он должен был регулярно отмечаться. Оттуда его сразу отправили в депортационный лагерь, и менее чем через сутки он оказался в России.
С момента прилета и до двух часов ночи мужчину удерживали пограничники аэропорта. Как рассказал «Медиазоне» председатель КПП Игорь Каляпин, в аэропорт чеченские силовики за Гадаевым не приезжали, но адвокату Семену Цветкову «неформально было сказано» о договоренности с Чечней, что если Гадаева депортируют, за ним приедут представители республики.
«Как я понял, инициатором было УФСБ по Чеченской республике, потому что, когда наш адвокат стал жаловаться в гарнизонную прокуратуру на действия пограничников, то там сначала связались с «Шереметьево», непосредственно с погранпунктом, потом сразу стали звонить в чеченское УФСБ и долго выясняли отношения с ними, из чего адвокат сделал предположение, что инициатором было УФСБ Чечни», — говорит Каляпин.
В итоге пограничники отпустили Гадаева. Вместе с адвокатом он сразу улетел в Новый Уренгой, чтобы укрыться у своего родственника, но его нашли на следующий же день.
«Собственно, тут большого секрета не сделаешь — билеты на самолет и все такое, — говорит Каляпин. — Видимо, задействовали местную диаспору и приехали какие-то клевреты из Чеченской республики, наверное, и до захвата дело дошло бы. Кадыровцы — [это] с одной стороны, возможности чеченской полиции совершенно официальные, которые могут отслеживать передвижения по системе «Поток», по системе «Рубеж», смотреть, кто какие билеты приобрел и куда, а с другой стороны — откровенные бандиты, которые приезжают и говорят: «Ты сейчас должен поехать с нами или будет плохо и тебе, и твоему брату»».
Как писала «Новая газета», к брату Гадаева в Новом Уренгое приходили двое чеченцев, после этого Магомеда стали просить «сдаться на милость» главы Чечни Рамзана Кадырова и добровольно вернуться в республику.
Магомед Гадаев попытался добиться, чтобы ему предоставили госзащиту как свидетелю по уголовному делу, но полицейские Нового Уренгоя передали его чеченским силовикам.
Почему Гадаев сбежал из России
По словам жены Гадаева, ее муж был участником второй чеченской войны. Сам он рассказывал украинскому изданию «Заборона», что из-за этого в 2004 году его «схватили кадыровцы», избивали и требовали перейти на сторону федеральных сил. Магомед сбежал в Казахстан, но через два года его нашли и вернули в Чечню, где осудили на три года за участие в войне.
В декабре 2009 года туда же привезли другого похищенного чеченца — Ислама Умарпашаева, чье дело вызвало большой резонанс благодаря вмешательству правозащитников из «Комитета против пыток».
«[Дело] в очередной раз приостановлено, закрыть его невозможно, оно время от времени возобновляется и тут же опять приостанавливается, но они его и расследовать не могут — там высокопоставленные силовики задействованы, если это дело расследовать, надо ближайших подручных Кадырова вызвать на допрос и арестовывать», — говорит председатель правозащитной организации.
Магомед Гадаев вместе с семьей уехал в Польшу почти сразу после освобождения, там они получили убежище, а через два года перебрались во Францию. Гадаев проходит свидетелем по делу Умарпашаева. Показания он давал, уже уехав из России.
«Он рассказывал, что там происходило, что несколько человек, которые вместе с ними сидели, убили. Он опознавал сотрудников, которые их там держали. Все это было во французском городе Нант, туда выезжал следователь Соболь с этого ГСУ и Гадаева официально допрашивал», — говорит Каляпин.
В интервью «Кавказ.Реалиям» Гадаев рассказывал, что сначала он не хотел давать показания, но потом его убедили, что это поможет «посадить преступников».
«После первых же моих свидетельств к моим родственникам в Чечне пришли силовики, и опять начались неприятности», — говорил он. Ему самому звонили с угрозами и присылали людей, которые требовали опровергнуть обвинения.
«Простите все, кого я подведу»
Гадаевы пытались получить убежище во Франции, но власти отказали им, поскольку они уже получили статус беженцев в Польше.
Во Франции Магомед, по словам супруги, занимался общественной деятельностью: он состоял в организациях «Барт Маршо» и «Ассамблеи чеченцев Европы», которые занимаются интеграцией и помощью чеченским беженцам.
Французское отделение Amnesty International сообщало, что Гадаева решили выслать в Польшу, где он получил убежище, хотя его статус беженца в этой стране уже был аннулирован. При этом в своем решении суд отметил, что должны быть «приняты все меры», чтобы Гадаева не депортировали в Россию, поскольку там существует угроза его жизни.
По словам жены Магомеда, 10 марта Национальный суд по вопросам предоставления убежища отменил решение о депортации, а 25 марта Гадаева выпустили на свободу.
«Суд решил, что его нельзя депортировать даже в Польшу, если не будет подтверждения, что его не отправят в Россию», — поясняет жена Гадаева. Что ждет ее и пятерых детей — четверо из них родились уже в Европе — неизвестно: у них нет «никаких документов», позволяющих оставаться во Франции.
Правозащитники из Amnesty International осудили действия французских властей, отметив, что у Гадаева не было времени оспорить решение министра внутренних дел и не было возможности связаться со своим адвокатом или подать апелляцию. В организации также отметили, что в последние месяцы участились случаи депортации чеченцев из Франции в Россию.
«Новая газета» пишет, что в ноябре прошлого года министр внутренних дел Франции Жеральд Дарманен сказал своему российскому коллеге Владимиру Колокольцеву, что «лица, у которых нет больше оснований находиться во Франции, должны вернуться на родину». Ведомство составило список из более чем двухсот иностранцев, которых «подозревают в радикализации»; их собираются выслать из страны, пишет издание. Некоторые депортированные, например, Ильяс Садуев, высланный 12 марта, и Лези Арцуев, выдворенный 5 апреля, исчезли. Об их судьбе ничего неизвестно.
Правозащитник отмечает, что формально французская полиция ничего не нарушила, выслав Гадаева не дожидаясь решения суда — у административных властей есть такое право, если нет судебного запрета на депортацию.
«Неправильно утверждать, что полиция нарушила закон. Были ли у них для этого основания — это другой вопрос», — говорит Каляпин.
Правозащитники опасаются, что в Чечне, куда, по их данным, сейчас везут Магомеда Гадаева, его убьют.
«Предварительно, наверное, заставят какое-то видеоинтервью записать, что он все наврал, что все это неправда, и что Каляпин его заставил все записать, а после этого грохнут, — говорит председатель КПП. — Он это понимает. Насколько я знаю, последние его сообщения, которые он еще в Париже в депортационном лагере отправлял, это: «Я не знаю, что дальше меня ждет, понятно, что меня могут заставить сказать все, что угодно. Простите все, кого я подведу»».
Редактор: Мария Климова
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!