кто такой странник очарованный странник
Очарованный странник
«Очарованный странник» — повесть Н. С. Лескова, написанная в 1872—1873 годах. Входит в цикл легенд о русских праведниках.
Содержание
История создания и публикации
Летом 1872 года Лесков совершил путешествие по Ладожскому озеру на острова Валаам, Корелу, где жили монахи. Именно тогда родился замысел истории о русском страннике. К концу года рассказ был написан, озаглавлен «Черноземный Телемак» и предложен к публикации редакции журнала «Русский вестник». Однако главный редактор «Русского вестника» М. Н. Катков отказал, ссылаясь на «сыроватость» произведения.
Повесть впервые была опубликована в газете «Русский мир», с 15 октября по 23 ноября 1873 года, под заглавием «Очарованный странник, его жизнь, опыты, мнения и приключения» и с посвящением С. Е. Кушелеву (именно в его доме Лесков впервые читал повесть).
Художественные особенности
Повествовательная организация повести представляет собой сказ — воспроизведение устной речи, имитацию импровизационного рассказа. Причем воспроизводится не только манера речи рассказчика, Ивана Флягина, но и речевые особенности тех персонажей, о которых он рассказывает.
Повесть делится на 20 глав, первая представляет собой своеобразную экспозицию, пролог, остальные повествуют о жизни героя и являются отдельными, более или менее законченными историями. Логика повествования определяется не хронологией событий, а воспоминаниями и ассоциациями рассказчика («что вспомню, то, извольте, могу рассказать»).
Формально повесть обнаруживает сходство с каноном жития: рассказ о детстве героя, последовательное жизнеописание, борьба с искушениями.
Инсценировки
Экранизации
Литература
Примечания
Ссылки
Полезное
Смотреть что такое «Очарованный странник» в других словарях:
Очарованный странник (значения) — Очарованный странник повесть Николая Лескова Очарованный странник (опера) опера Родиона Щедрина Очарованный странник (фильм, 1963) фильм телеспектакль Ивана Ермакова Очарованный странник (фильм, 1990) фильм Ирины Поплавской … Википедия
ОЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК (1963) — «ОЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК», СССР, ЛЕНИНГРАДСКОЕ ТВ, 1963, 70 мин. Телеспектакль. По повести Н.Лескова. В ролях: Николай Симонов (см. СИМОНОВ Николай Константинович), Татьяна Доронина (см. ДОРОНИНА Татьяна Васильевна), Владислав Стржельчик (см.… … Энциклопедия кино
ОЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК (1990) — «ОЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК», СССР, ВРЕМЯ (кинокомпания «Мосфильм)/МОСФИЛЬМ, 1990, цв., 109 мин. Романтическая драма. По мотивам одноименной повести Н.С.Лескова. Картина, как и все предыдущие ленты Ирины Поплавской, сочетает в себе жанры мелодрамы и… … Энциклопедия кино
Очарованный странник (опера) — Опера Очарованный странник Композитор Родион Щедрин Автор(ы) либретто Родион Щедрин Источник сюжета повесть Николая Лескова «Очарованный странник» … Википедия
Гостиница Очарованный Странник — (Орел,Россия) Категория отеля: 2 звездочный отель Адрес: Улица Максима Горького … Каталог отелей
Хостел Очарованный Странник — (Москва,Россия) Категория отеля: Адрес: Печатников Переулок 26, Мещанск … Каталог отелей
ОЧАРОВАННЫЙ — ОЧАРОВАННЫЙ, очарованная, очарованное; очарован, очарована, очаровано. 1. прич. страд. прош. вр. от очаровать. 2. Подвергшийся действию чар, очарованию. Очарованный странник (название повести Лескова). «Петр очарованно (нареч.) глядел на него.» А … Толковый словарь Ушакова
Ховин, Виктор Романович — Виктор Романович Ховин (1891, Кагул Измаильского уезда Бессарабской губернии 1944, концлагерь Освенцим) русский литературный критик, журналист и издатель. Биография Родился в Кагуле в семье Романа Ховина и Евгении Коган. В 1910–1916 годах учился… … Википедия
Щедрин, Родион Константинович — В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Щедрин. Родион Щедрин … Википедия
Лесков, Николай Семенович — выдающийся писатель, в начале своей литературной деятельности известный под псевдонимом М. Стебницкий. Род. 4 февраля 1831 г. в Орловской губернии, в небогатой полудуховной, полудворянской семье. Отец его был сын священника и лишь по службе своей … Большая биографическая энциклопедия
«Очарованный странник»: краткое содержание и анализ
«Очарованный странник»: YouTube/CinemaUssr teatr
Писатель Николай Лесков любил экспериментировать с литературными формами. Результатом одного из таких таких экспериментов стало произведение «Очарованный странник». Краткое содержание повести даст понять, чем особенно авторское повествование и какие темы стремился затронуть Лесков в своем творчестве.
«Очарованный странник»: краткое содержание
«Очарованный странник» Лескова — непростое для восприятия произведение. Чтобы понять авторскую задумку и хорошо подготовиться к уроку литературы, предлагаем краткий пересказ повести:
Николай Лесков: «Очарованный странник» вкратце
Путешественники, среди которых был и рассказчик, находятся на пароходе. В разговоре всеобщее внимание привлекает один из пассажиров — монах, отслуживший в армии. Спутники заинтересовались и уговорили его рассказать свою историю.
Иван Флягин начал рассказ со своего детства:
Однажды мальчик стегнул кнутом монаха, тот попал под копыта лошадей и погиб. Ночью он явился Ивану во сне и рассказал: мать обещала своего сына Богу, поэтому он должен идти в чернецы. Юноша не принял слова монаха всерьез, но вскоре с ним стали происходить странные вещи:
«Очарованный странник» кратко: скитания главного героя
В Николаеве Ивана нанял барин-поляк, чтобы нянчить его маленькую дочь. Ее мать сбежала с другим. Юноша привязался к девочке, носил ее к лиману.
Но однажды задремал, а когда проснулся, то заметил возле младенца женщину. Это была мать девочки. Она хотела забрать ребенка, предлагала деньги, но Иван отказал.
Однажды приезжал ее новый муж, офицер: тоже хотел заплатить за ребенка и даже подрался. Не сразу, но Иван все же сжалился над матерью. Ему пришлось уехать с ними в Пензу.
Кадр из фильма «Очарованный странник»: YouTube/Путь и Истина и Жизнь
Без паспорта оставаться в доме офицера было нельзя, герой ушел в степь и попал к татарам. Чтобы не убежал, они надрезали на пятках кожу, набили туда конских волос и зашили обратно. Герой прожил в степи больше десяти лет:
К татарам часто заезжали странники, пытались обратить в свою веру. Были среди них и христиане, но они не хотели помогать Ивану. А однажды пришли двое, чтобы купить лошадей. Они стали пугать местных своим огненным богом и запускать фейерверки. Иван увидел, как татары испугались, и сам стал пускать фейерверки.
Долгий путь к праведности
Однажды на ярмарке Иван помогал людям выбрать хороших лошадей. То, как герой это делал, привлекло внимание князя, и тот взял героя к себе на службу.
Иван верно служил ему три года, стерег казенные деньги. Как-то раз князь уехал на ярмарку продавать любимую кобылицу Ивана. От грусти герой связался с незнакомцем и запил, но все время проверял, на месте ли деньги. Тем вечером героя очаровала певица-цыганка Груша, и он потратил все деньги на нее.
Сначала князь рассердился, но потом выкупил Грушу из табора. Она близко сдружилась с Иваном и полюбила князя, но тот постепенно становился все холоднее. Все усугубилось, когда девушка забеременела. Цыганка подозревала, что у князя в городе есть любовница, и отправила Ивана проверить.
Кадр из фильма «Очарованный странник»: YouTube/Путь и Истина и Жизнь
Иван направился к секретарской дочке, бывшей возлюбленной князя, и подслушал их разговор:
Иван сломя голову бежал от места смерти Груши. По пути он встретил печального старика — его сына хотели забрать в рекруты. Иван решил пойти в войско вместо парня. Пятнадцать лет воевал на Кавказе, за отличную службу его отправили в Петербург в отставку. Иван пробовал и в адресном столе служить, и с труппой выступать, но все не задавалось. Тогда он ушел на послушание в монастырь.
«Очарованный странник»: анализ произведения
Понять авторский замысел, представленный в запутанном сюжете повести, поможет ее анализ. «Очарованный странник» — необычное во всех смыслах произведение. Его особенности рассмотрим ниже:
История написания
Подобраться к основной мысли произведения поможет его история создания. «Очарованный странник» был задуман как повесть о богатыре, у которого нет дома, но есть моральный стержень. Эта идея посетила Лескова, когда он путешествовал по Ладожскому озеру. В этом месте обитали многие монахи, атмосфера там царила особенная, возвышенная.
Николай Лесков: Wikipedia/В. А. Серов
Вот еще несколько фактов о том, как создавалось произведение:
«Очарованный странник»: жанр и композиция
Произведение «Очарованный странник» Лесков определял как рассказ, хотя большой объем и сложная сюжетная линия указывают на то, что это скорее повесть. Однако произведение выходит за рамки привычной классификации и сочетает в себе особенности разных жанров:
Более того, повесть написана от лица главного героя: автор передает манеру разговорной речи Ивана, читатель слушает историю из первых уст.
Композиционно повесть состоит из двадцати глав. Авторское повествование сложно назвать классическим: оно раскрывает не те события, которые важны для развития сюжета, а случайные воспоминания главного героя, о которых он посчитал нужным рассказать.
Кадр из фильма «Очарованный странник»: YouTube/Путь и Истина и Жизнь
Тема и проблематика
Лесков изобразил жизнь людей, какой она была в 1820–1830-х годах, поэтому в повести раскрыт целый спектр житейских вопросов. Однако есть главные идеи философского характера:
Тема религии и праведности
В повести «Очарованный странник» герои часто руководствуются верой и религией. Но на примере главного героя Лесков показывает, что истинная праведность — это не слепое следование церковной догматике. Праведным он называет того, кто многое пережил и совершал ошибки, но сумел осознать их и искренне раскаялся.
Тема предназначения человека
Яркая характеристика Ивана Флягина изложена в эпизоде, в котором он скучает по дому: его не радуют ни дети, ни жены. Герой прошел долгий путь, многое повидал и попробовал, но нигде не смог задержаться. Однако Лесков показывает, что рано или поздно судьба приводит человека к его предназначению.
Подобное произведение может показаться сложным для детей школьного возраста. Но краткий анализ поможет выделить основные посылы и станет подспорьем для собственных размышлений.
Узнавайте обо всем первыми
Подпишитесь и узнавайте о свежих новостях Казахстана, фото, видео и других эксклюзивах.
Анализ повести «Очарованный странник» (Н.С. Лесков)
Николай Семёнович Лесков был знаменитым русским писателем, публицистом и литературным критиком. В отличие от многих писателей-современников, Лесков не относился к дворянству. Возможно, именно поэтому он поднимал остросоциальные темы и имел конфликты с цензорами. Одним из самых известных произведений Николая Семёновича является повесть «Очарованный странник». Рассмотрим поподробнее анализ данного произведения по плану.
История создания
Замысел произведения «Очарованный странник» у автора появился, когда он путешествовал по Ладожскому озеру. К созданию повести писатель приступил в 1872 году. Через год работу над книгой Лесков закончил.
Писатель решил отнести свой труд в редакцию «Русского вестника». Когда главный редактор ознакомился с повестью, то заявил, что она недоработана, и отказался её публиковать. Затем Николай Семёнович изменил название своего произведения. Так, повесть «Чернозёмный Телемак» стала носить название «Очарованный странник». После этого автор отнёс произведение в редакцию «Русского мира», где его и опубликовали.
Известно, что свой труд Николай Семёнович посвятил генералу, который стал участником войны на Кавказе. Его звали Сергей Егорович Кушелев.
Жанр и направление
Принято считать, что произведение Лескова «Очарованный странник» является повестью. Однако многие литературные критики и исследователи утверждают, что в произведении объединены элементы жития и приключенческого романа. Так, повесть схожа с жанром бытия страданиями главного героя и его поисками душевной гармонии. А вот признаком приключенческого романа, представленным в произведении, является смена деятельности персонажа. Он был и няней, и конюхом, и лекарем, и монахом и так далее.
Таким образом, Николай Лесков создал поистине значимое произведение, отобразив в нем насущные проблемы современности. Данная повесть представляет собой большую ценность, ведь она смогла наставить многих читателей на правильный путь.
Композиция
Повесть «Очарованный странник» включает в себя двенадцать глав. Их объединяют воспоминания персонажа. Автор использовал приём «рассказа в рассказе» в сцене, когда монах, плывя на пароходе, рассказывает пассажирам о собственной жизни. Также он отвечает на их вопросы. Это позволяет Лескову выразить свое собственное мнение, подчеркнув наиболее важные моменты повествования.
Кульминацию повести составляет момент духовного перерождения персонажа, дар пророчества, а также испытания тёмных сил. Композиция произведения «Очарованный странник» имеет свои особенности. Так, рассказчик, передавая конкретную историю, использует подходящую лексику.
Смысл названия
Смысл названия произведения «Очарованный странник» указывает на невероятную способность персонажа восхищаться окружающим миром, несмотря на тяжелый жизненный опыт. По воле судьбы герой стал странником — монахом, который путешествует по святым местам и проповедует Божье слово. Как известно, это призвание ему дала мать, которая предназначила долгожданного сына для религиозного служения. Несмотря на то, что Иван далеко не сразу принял свою судьбу, он всю жизнь прожил подобно страннику и шел к своей цели, даже не зная о ней. Многие поступки он совершил, повинуясь чарам (вина, любви, татарской магии и цыганского влияния), но все они магическим образом привели его к монашескому обету и приобретению новых способностей.
У писателя получилось создать настоящую легенду о русском характере и нравственной силе. Николай Семёнович утверждал, что ему удалось создать произведение легко и непринуждённо, буквально «на одном дыхании».
Автор и его друзья на палубе знакомятся с монахом, который рассказывает необычную историю своей жизни.
Иван родился в семье крепостного крестьянина. Его мать долго не могла родить и в молитвах обещала Богу, что ее сын станет его слугой. И тогда родился мальчик. Но Иван не проявлял склонности к религиозной службе. Ему нравились лошади графа. Со временем он стал управлять упряжкой и ходить за ними. И однажды он из озорства ударил кнутом монаха, который упал и умер. Тот стал являться мальчику во снах и предрек, что тот будет несколько раз умирать, но восстановится и придет к духовному призванию.
Теперь он стал странником и просвещал людей. Более подробно о его приключениях Вы можете прочитать в кратком содержании по главам.
Главные герои и их характеристика
Многомудрый Литрекон перечисляет главных героев повести «Очарованный странник» и представляет их характеристику:
Тематика произведения «Очарованный странник» представлена в списке. Литрекон ее расширит, если Вы напишите, чего не хватает. В своем произведении Николай Лесков затронул множество важных тем. Автор описал временной промежуток с 1820 по 1830 годы. Так, Николай Семёнович поднял тему праведничества, смысла жизни и предназначения, патриотизма и веры. Несмотря на то, что персонаж был вымышленным, его образ получился очень правдоподобным и живым.
Проблемы
Проблематика повести «Очарованный странник» тоже будет расширена и дополнена, если читатель напишет в комментариях, чего не достает в этом списке:
Основная идея
Главная мысль повести «Очарованный странник» заключается в том, что каждый человек со временем находит свое истинное предназначение и осознает свой смысл жизни. Какими бы путями ни вела нас судьба, в финале нас ждет осознание собственных возможностей и целей. Только ради этого важно работать над собой и повышать уровень восприятия, иначе призвание так и останется тайной за семью печатями.
Кроме того, смысл повести «Очарованный странник» заключается в обретении особого жизненного предназначения. Иван Флягин осознает необходимость в бескорыстном служении своему народу. Праведность персонажа состоит в посвящении себя людям.
Чему учит?
Автор в своем произведении утверждает, что христианская мораль будет актуальной в каждом столетии. Главный герой, выбрав грешные увеселения, отрекся от Бога. На примере главного героя писатель продемонстрировал, насколько нелепой и никчемной может быть жизнь без веры. «Очарованный странник» заставляет задуматься о том, что каждому из нас нужна опора в виде морали и нравственности, веры и любви к людям.
Нравственные уроки повести актуальны и в наши дни. Люди ищут свое место в мире, но забывают о том, что все взаимосвязано, и если они будут идти по головам и сеять зло, то их итогом станет разоренная донага земля. Ведь князь, например, был богат и влиятелен, но был ли он счастлив? Нет. Все развлечения быстро надоедали, а гнетущая тоска от неправильно выбранного курса его тяготила.
Критика
Произведение «Очарованный странник» вызвало множество споров в литературных кругах. Рецензенты и ругали, и хвалили книгу. Рассмотрим обе стороны медали:
«В смысле богатства фабулы это, может быть, самое замечательное из произведений Лескова, но в нем же особенно бросается в глаза отсутствие какого бы то ни было центра, так что и фабулы в нем, собственно говоря, нет, а есть целый ряд фабул, нанизанных как бусы на нитку, и каждая бусинка сама по себе и может быть очень удобно вынута, заменена другою, а можно и еще сколько угодно бусин нанизать на ту же нитку.» (Н. К. Михайловский, статья в журнале «Русское богатство», 1897, №6)
А вот так выглядит первоначальный отказ печатать повесть:
«…Михаил Никифорович* после колебаний пришел к заключению, что печатать эту вещь будет неудобно. Не говоря о некоторых эпизодах, как например, о Филарете и св. Сергии, вся вещь кажется ему скорее сырым материалом для выделки фигур, теперь весьма туманных, чем выделанным описанием чего-либо в действительности возможного и происходящего. (письмо Н. А. Любимова — Н. С. Лескову, 8 мая 1873 г.)
Но многие критики возразили в ответ на это обвинение и привели в качестве аргумента реакцию публики:
Вы нашли это чем-то недоделанным, «материалом» более, чем оконченным произведением, но я позволю себе не разделить этого мнения. интерес его все время поддерживается равно, и когда рассказ кончается, жаль становится, что он кончился. Мне кажется, лучшей похвалы нет для художественного произведения! Вы его [Лескова] теперь как бы отстраняете (и неосновательно, по-моему) от «Русского Вестника».» (письмо Б. М. Маркевича — М. Н. Каткову, 15 мая 1873 г.)
Многие авторы отметили, что автор передал основные черты русского менталитета:
«В русской жизни, растекающейся на огромные пространства, с различною природою и различными народностями — драгоценный и далеко еще не исчерпанный материал для литературы… …Лесков, с его впечатлительностью и отзывчивостью, не мог не чувствовать художественной стороны… … распространенный в среде русского народа характер, в котором простодушие довольно привлекательно сочетается с фаталистическою покорностью судьбе. (Р. Дистерло, очерк «Н. С. Лесков», «Неделя», 1890 г.)
Очарованный странник (Лесков Н. С., 1873)
Бывший конэсер Иван Северьяныч, господин Флягин, начал свою повесть так:
— Я родился в крепостном звании и происхожу из дворовых людей графа К. из Орловской губернии. Теперь эти имения при молодых господах расплылись, но при старом графе были очень значительные. В селе Г., где сам граф изволил жить, был огромный, великий домина, флигеля для приезду, театр, особая кегельная галерея, псарня, живые медведи на столбу сидели, сады, свои певчие концерты пели, свои актеры всякие сцены представляли; были свои ткацкие, и всякие свои мастерства содержались; но более всего обращалось внимания на конный завод. Ко всякому делу были приставлены особые люди, но конюшенная часть была еще в особом внимании и все равно как в военной службе от солдата в прежние времена кантонист происходил, чтобы сражаться, так и у нас от кучера шел кучеренок, чтобы ездить, от конюха — конюшонок, чтобы за лошадьми ходить, а от кормового мужика — кормовик, чтобы с гумна на ворки корм возить. Мой родитель был кучер Северьян, и хотя приходился он не из самых первых кучеров, потому что у нас их было большое множество, но, однако, он шестериком правил, и в царский проезд один раз в седьмом номере был, и старинною синею ассигнациею жалован. От родительницы своей я в самом юном сиротстве остался и ее не помню, потому как я был у нее молитвенный сын, значит, она, долго детей не имея, меня себе у бога все выпрашивала и как выпросила, так сейчас же, меня породивши, и умерла, оттого что я произошел на свет с необыкновенною большою головою, так что меня поэтому и звали не Иван Флягин, а просто Голован. Живучи при отце на кучерском дворе, всю жизнь свою я проводил на конюшне, и тут я постиг тайну познания в животном и, можно сказать, возлюбил коня, потому что маленьким еще на четвереньках я у лошадей промеж ног полозил, и они меня не увечили, а подрос, так и совсем с ними спознался. Завод у нас был отдельно, конюшни — отдельно, и мы, конюшенные люди, до завода не касались, а получали оттуда готовых воспитомков и обучали их. У нас у всякого кучера с форейтором были шестерики, и все разных сортов: вятки, казанки, калмыки, битюцкие, донские — все это были из приводных коней, которые по ярмаркам покупались, а то, разумеется, больше было своих, заводских, но про этих говорить не стоит, потому что заводские кони смирные и ни сильного характера, ни фантазии веселой не имеют, а вот эти дикари, это ужасные были звери. Покупает их, бывало, граф прямо целыми косяками, как есть весь табун, дешево, рублей по восьми, по десяти за голову, ну и как скоро мы их домой пригоним, сейчас начинаем их школить. Ужасно противляются. Половина даже, бывало, подохнет, а воспитанию не поддаются: стоят на дворе — всё дивятся и даже от стен шарахаются, а всё только на небо, как птицы, глазами косят. Даже инда жалость, глядя на иного, возьмет, потому что видишь, что вот так бы он, кажется, сердечный, и улетел, да крылышек у него нет… И овса или воды из корыта ни за что попервоначалу ни пить, ни есть не станет, и так все сохнет, сохнет, пока изведется совсем и околеет. Иногда этой траты бывает более как на половину того, что купим, а особенно из киргизских. Ужасно они степную волю любят. Ну зато, которые оборкаются и останутся жить, из тех тоже немалое число, учивши, покалечить придется, потому что на их дикость одно средство — строгость, но зато уже которые все это воспитание и науку вынесут, так из этих такая отборность выходит, что никогда с ними никакой заводской лошади не сравниться по ездовой добродетели.
Родитель мой, Северьян Иваныч, правил киргизским шестериком, а когда я подрос, так меня к нему в этот же шестерик форейтором посадили. Лошади были жестокие, не то что нынешние какие-нибудь кавалерийские, что для офицеров берут. Мы этих офицерских кофишенками звали, потому что на них нет никакого удовольствия ехать, так как на них офицеры даже могут сидеть, а те были просто зверь, аспид и василиск, все вместе: морды эти одни чего стоили, или оскал, либо ножищи, или гривье… ну то есть, просто сказать, ужасть! Устали они никогда не знали; не только что восемьдесят, а даже и сто и сто пятнадцать верст из деревни до Орла или назад домой таким же манером, это им, бывало, без отдыха нипочем сделать. Как разнесутся, так только гляди, чтобы мимо не пролетели. А мне в ту пору, как я на форейторскую подседельную сел, было еще всего одиннадцать лет, и голос у меня был настоящий такой, как по тогдашнему приличию для дворянских форейторов требовалось: самый пронзительный, звонкий и до того продолжительный, что я мог это «ддди-ди-и-и-ттт-ы-о-о» завести и полчаса этак звенеть; но в теле своем силами я еще не могуч был, так что дальние пути не мог свободно верхом переносить, и меня еще приседлывали к лошади, то есть к седлу и к подпругам, ко всему ремнями умотают и сделают так, что упасть нельзя. Расколотит насмерть, и даже не один раз сомлеешь и чувства потеряешь, а все в своей позиции верхом едешь, и опять, наскучив мотаться, в себя придешь. Должность нелегкая; за дорогу, бывало, несколько раз такие перемены происходят, то слабеешь, то исправишься, а дома от седла совсем уже как неживого отрешат, положат и станут давать хрен нюхать; ну а потом привык, и все это нипочем сделалось; еще, бывало, едешь, да все норовишь какого-нибудь встречного мужика кнутом по рубахе вытянуть. Это форейторское озорство уже известно. Вот этак мы раз и едем с графом в гости. Погода летняя, прекрасная, и граф сидят с собакою в открытой коляске, батюшка четверней правит, а я впереди задуваю, а дорога тут с большака свертывает, и идет особый поворот верст на пятнадцать к монастырю, который называется П… пустынь. Дорожку эту монахи справили, чтобы заманчивее к ним ездить было: преестественно, там на казенной дороге нечисть и ракиты, одни корявые прутья торчат; а у монахов к пустыне дорожка в чистоте, разметена вся, и подчищена, и по краям саженными березами обросла, и от тех берез такая зелень и дух, а вдаль полевой вид обширный… Словом сказать — столь хорошо, что вот так бы при всем этом и вскрикнул, а кричать, разумеется, без пути нельзя, так я держусь, скачу; но только вдруг на третьей или четвертой версте, не доезжая монастыря, стало этак клонить под взволочек, и вдруг я завидел тут впереди себя малую точку… что-то ползет по дороге, как ежик. Я обрадовался этому случаю и изо всей силы затянул «дддд-и-и-и-т-т-т-ы-о-о», и с версту все это звучал, и до того разгорелся, что как стали мы нагонять парный воз, на кого я кричал-то, я и стал в стременах подниматься и вижу, что человек лежит на сене на возу, и как его, верно, приятно на свежем поветрии солнышком пригрело, то он, ничего не опасаяся, крепко-прекрепко спит, так сладко вверх спиною раскинулся и даже руки врозь разложил, точно воз обнимает. Я вижу, что уже он не свернет, взял в сторону, да, поравнявшись с ним, стоя на стременах, впервые тогда заскрипел зубами да как полосну его во всю мочь вдоль спины кнутом. Его лошади как подхватят с возом под гору, а он сразу как взметнется, старенький этакой, вот в таком, как я ноне, в послушничьем колпачке, и лицо какое-то такое жалкое, как у старой бабы, да весь перепуганный, и слезы текут, и ну виться на сене, словно пескарь на сковороде, да вдруг не разобрал, верно, спросонья, где край, да кувырк с воза под колесо и в пыли-то и пополз… в вожжи ногами замотался… Мне, и отцу моему, да и самому графу сначала это смешно показалось, как он кувыркнулся, а тут вижу я, что лошади внизу, у моста, зацепили колесом за надолбу и стали, а он не поднимается и не ворочается… Ближе подъехали, я гляжу, он весь серый, в пыли, и на лице даже носа не значится, а только трещина, и из нее кровь… Граф велели остановиться, сошли, посмотрели и говорят: «Убит». Погрозились мне дома за это выпороть и велели скорей в монастырь ехать. Оттуда людей послали на мост, а граф там с игуменом переговорили, и по осени от нас туда в дары целый обоз пошел с овсом, и с мукою, и с сушеными карасями, а меня отец кнутом в монастыре за сараем по штанам продрал, но настояще пороть не стали, потому что мне, по моей должности, сейчас опять верхом надо было садиться. Тем это дело и кончилось, но в эту же самую ночь приходит ко мне в видении этот монах, которого я засек, и опять, как баба, плачет. Я говорю:
«Чего тебе от меня надо? пошел прочь!»
«Ты, — говорит, — меня без покаяния жизни решил».
«Ну, мало чего нет, — отвечаю. — Что же мне теперь с тобой делать? Ведь я это не нарочно. Да и чем, — говорю, — тебе теперь худо? Умер ты, и все кончено».
«Кончено-то, — говорит, — это действительно так, и я тебе очень за это благодарен, а теперь я пришел от твоей родной матери сказать тебе, что знаешь ли ты, что ты у нее моленый сын?»
«Как же, — говорю, — слышал я про это, бабушка Федосья мне про это не раз сказывала».
«А знаешь ли, — говорит, — ты еще и то, что ты сын обещанный?»
«А так, — говорит, — что ты богу обещан».
«Кто же меня ему обещал?»
«Ну так пускай же, — говорю, — она сама придет мне про это скажет, а то ты, может быть, это выдумал».
«Нет, я, — говорит, — не выдумывал, а ей прийти нельзя».
«Так, — говорит, — потому, что у нас здесь не то, что у вас на земле: здешние не все говорят и не все ходят, а кто чем одарен, тот то и делает. А если ты хочешь, — говорит, — так я тебе дам знамение в удостоверение».
«Хочу, — отвечаю, — только какое же знамение?»
«А вот, — говорит, — тебе знамение, что будешь ты много раз погибать и ни разу не погибнешь, пока придет твоя настоящая погибель, и ты тогда вспомнишь материно обещание за тебя и пойдешь в чернецы».
«Чудесно, — отвечаю, — согласен и ожидаю».
Он и скрылся, а я проснулся и про все это позабыл и не чаю того, что все эти погибели сейчас по ряду и начнутся. Но только через некоторое время поехали мы с графом и с графинею в Воронеж, — к новоявленным мощам маленькую графиньку косолапую на исцеление туда везли, и остановились в Елецком уезде, в селе Крутом лошадей кормить, я и опять под колодой уснул, и вижу — опять идет тот монашек, которого я решил, и говорит:
«Слушай, Голованька, мне тебя жаль, просись скорей у господ в монастырь — они тебя пустят».
«Ну, гляди, сколько ты иначе зла претерпишь».
«Смотри, Голован, осторожнее».
А я на это ловок был, и хоть вожжи от дышловых, которым надо спускать, в руках у кучера, но я много умел отцу помогать. У него дышловики были сильные и опористы: могли так спускать, что просто хвостом на землю садились, но один из них, подлец, с астрономией был — как только его сильно потянешь, он сейчас голову кверху дерет и прах его знает куда на небо созерцает. Эти астрономы в корню — нет их хуже, а особенно в дышле они самые опасные, за конем с такою повадкою форейтор завсегда смотри, потому что астроном сам не зрит, как тычет ногами, и невесть куда попадает. Все это я, разумеется, за своим астрономом знал и всегда помогал отцу: своих подседельную и подручную, бывало, на левом локте поводами держу и так их ставлю, что они хвостами дышловым в самую морду приходятся, а дышло у них промежду крупов, а у самого у меня кнут всегда наготове, у астронома перед глазами, и чуть вижу, что он уже очень в небо полез, я его по храпе, и он сейчас морду спустит, и отлично съедем. Так и на этот раз: спускаем экипаж, и я верчусь, знаете, перед дышлом и кнутом астронома остепеняю, как вдруг вижу, что уж он ни отцовых вожжей, ни моего кнута не чует, весь рот в крови от удилов и глаза выворотил, а сам я вдруг слышу, сзади что-то заскрипело, да хлоп, и весь экипаж сразу так и посунулся… Тормоз лопнул! Я кричу отцу: «Держи! держи!» И он сам орет: «Держи! держи!» А уж чего держать, когда весь шестерик как прокаженные несутся и сами ничего не видят, а перед глазами у меня вдруг что-то стрекнуло, и смотрю, отец с козел долой летит… вожжа оборвалась… А впереди та страшная пропасть… Не знаю, жалко ли мне господ или себя стало, но только я, видя неминуемую гибель, с подседельной бросился прямо на дышло и на конце повис… Не знаю опять, сколько тогда во мне весу было, но только на перевесе ведь это очень тяжело весит, и я дышловиков так сдушил, что они захрипели и… гляжу, уже моих передовых нет, как отрезало их, а я вишу над самою пропастью, а экипаж стоит и уперся в коренных, которых я дышлом подавил. Тут только я опомнился и пришел в страх, и руки у меня оторвались, и я полетел и ничего уже не помню. Очнулся я тоже не знаю через сколько времени и вижу, что я в какой-то избе, и здоровый мужик говорит мне:
— Ну что, неужели ты, малый, жив?
— А помнишь ли, — говорит, — что с тобою было?
Я стал припоминать и вспомнил, как нас лошади понесли и я на конец дышла бросился и повис над ямишей; а что дальше было — не знаю.
А мужик и улыбается:
— Да и где же, — говорит, — тебе это знать. Туда, в пропасть, и кони-то твои передовые заживо не долетели — расшиблись, а тебя это словно какая невидимая сила спасла: как на глиняну глыбу сорвался, упал, так на ней вниз, как на салазках, и скатился. Думали, мертвый совсем, а глядим — ты дышишь, только воздухом дух оморило. Ну, а теперь, — говорит, — если можешь, вставай, поспешай скорее к угоднику: граф деньги оставил, чтобы тебя, если умрешь, схоронить, а если жив будешь, к нему в Воронеж привезть.
Я и поехал, но только всю дорогу ничего не говорил, а слушал, как этот мужик, который меня вез, все на гармонии «барыню» играл.
Как мы приехали в Воронеж, граф призвал меня в комнаты и говорит графинюшке:
— Вот, — говорит, — мы, графинюшка, этому мальчишке спасением своей жизни обязаны.
Графиня только головою закачала, а граф говорит:
— Проси у меня, Голован, что хочешь, — я все тебе сделаю.
— Я не знаю, чего просить!
— Ну, чего тебе хочется?
А я думал-думал да говорю:
Граф засмеялся и говорит:
— Ну, ты взаправду дурак, а впрочем, это само собою, я сам, когда придет время, про тебя вспомню, а гармонию, — говорит, — ему сейчас же купить.
Лакей сходил в лавки и приносит мне на конюшню гармонию:
— На, — говорит, — играй.
Я было ее взял и стал играть, но только вижу, что ничего не умею, и сейчас ее бросил, а потом ее у меня странницы на другой день из-под сарая и украли.
Мне надо было бы этим случаем графской милости пользоваться, да тогда же, как монах советовал, в монастырь проситься; а я, сам не знаю зачем, себе гармонию выпросил, и тем первое самое призвание опроверг, и оттого пошел от одной стражбы к другой, все более и более претерпевая, но нигде не погиб, пока все мне монахом в видении предреченное в настоящем житейском исполнении оправдалось за мое недоверие.