кто такой перестроечный бандит
«Охота на постовых»: почему банда Сабана убивала милиционеров
Банда Сабана вошла в историю как одна из самых жестоких ОПГ времён Гражданской войны. Особую славу ей принесла бойня милиционеров на улицах Москвы, всего за одну ночь её жертвами стали 19 постовых.
Фото © ТАСС / World History Archive
Февральская революция и Октябрьский переворот 1917 года выплеснули на улицы российских городов огромное количество уголовников — произошёл настоящий бум насилия, грабежей и убийств. Начало этому положило Временное правительство Керенского, которое выпустило на свободу 80% «сидельцев». В Гражданскую войну большевики выпускали из тюрем не только политзаключённых, но и воров и насильников.
Ситуация усугублялась тем, что полиция была распущена, старые «сыскари» ушли, а новые понятия не имели, что такое охрана общественного порядка. Именно в это время в Москве махровым цветом расцвёл бандитизм. Лозунг «Грабь награбленное!» пришёлся бандитам по душе. Грабили прохожих, снимали шубы, пальто, ордена, вырывали серёжки из нежных женских ушей, совершали налёты на магазины, ради наживы врывались в дома вчерашних фабрикантов и чиновников. Убивали легко, походя, десятками. Никогда ещё человеческая жизнь в России не ценилась так низко и не отнималась так легко: за кусок хлеба, за шинель, за чекушку водки. Но банда уголовника-рецидивиста Николая Сафронова по кличке Сабан даже на фоне разгула преступности запомнилась москвичам своей особой жестокостью.
Банда Сафронова. Фото © Public Domain
Поговорка про тамбовского волка, который может быть товарищем только отморозку, вполне подходила Сабану. Он действительно был выходцем из Тамбовской губернии и уже до революции имел шесть «ходок», много лет провёл на каторге. В последний раз загремел на неё в 1915 году, и если бы не революция, то греметь бы ему кандалами 10 лет.
Он был не обычным бандитом — очень любил театр, при знакомствах раздавал визитки, которые представляли его как актёра Императорского театра, а однажды выиграл в карты у знаменитого артиста Мамонта Дальского бриллиантовую брошь в форме лиры и с тех пор не расставался с ней, приколов на лацкан пиджака.
Уже в 1918 году Сабан сколотил банду из 34 уголовников, на которых клеймо было негде ставить. Действовать решили в Москве — здесь было чем поживиться. Планы налётов Сабан разрабатывал сам, продумывал всё до мелочей. Опирался на советы «военного консультанта» — бандита по кличке Поручик. Банду держал в чёрном теле: дисциплина была строжайшая, тех, кто не подчинялся, убивал сам лично. Он разбил бандитов на группы: одни отвечали за разведку, другие — за штурм и захват добычи, третьи прикрывали отход.
Всего бандой Сабана было совершено 20 вооружённых налётов. Награбленное складывали на даче в Сокольниках, здесь же делили добычу и гуляли. Цели выбирали крупные, на мелочовку не разменивались. Фирменной «подписью» Сабана было количество жертв: убивали всех без разбору — и тех, кого грабили, и тех, кто попадался под руку.
Почерк банды: налёты и убийства
Фото © Public Domain
После этого Сабан стал знаменит среди уголовников. О нём рассказывали друг другу шёпотом, с придыханием. Но настоящая «популярность» пришла тогда, когда Сабан, узнав о том, что некрепкая ещё советская милиция пытается его найти, заявился в 27-е отделение, беспрепятственно прошёл внутрь, открыл из двух маузеров огонь и буквально разогнал неопытных сотрудников-новичков.
Гулять бы Сабану ещё долго, если бы не гордыня. В ночь с 23 на 24 января 1919 года он решил сделать Москву «своей», деморализовать молодую красную милицию и показать, «кто тут хозяин». В ту ночь он вывел на улицы несколько машин с бандитами. Они всю ночь колесили по столице от постового к постовому. Подъезжая к очередному милиционеру, они подзывали стража порядка к авто, как бы желая спросить дорогу, и тут же через окно его убивали выстрелами в упор.
Бандиты — феномен 90-х
Вадим Волков, доктор социологических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, автор книги «Силовое предпринимательство»
Вадим, вам нравится сериал «Бригада»?
Хороший сериал. Хотя и сильно романтизированный. Если говорить о фильмах про современных бандитов, то наиболее адекватным мне представляется первый «Бумер». Там многое соответствует действительности: бандитская речь, спонтанность и необдуманность действий главных героев. Решая какую-то проблему, они создают две новых. Решая эти две, создают еще четыре. Они ведут себя агрессивно, ездят на «стрелки», стреляют, потом прячутся. Не разбойники, но на разбойное нападение пойти могут. На дворе двухтысячный год. А бандиты продолжают вести себя в соответствии с законами 1990-х. В этом их трагедия. Они не перестроились, у них нет будущего. Я это называю короткими горизонтами жизни.
Что вы имеете в виду?
Я недавно по телевизору видел Анатолия Быкова, заседающего в красноярском законодательном собрании. Если честно, выглядел он там потерянно, как будто не в своей тарелке. Он тоже чего-то не понял?
Он не понял, что нужно искать союзников в региональной власти. Решил, что достаточно силен, чтобы обойтись без них. В результате лишился большой части своего бизнеса. Кто нашел союзников во власти, в крупных компаниях, тот устроился гораздо комфортнее. Как, например, лидер измайловской группировки Антон Малевский — кстати, считается, что именно он послужил прообразом Саши Белого из сериала «Бригада». Он ведь потом действовал в составе довольно сильной финансово-промышленной группы, которая способствовала консолидации алюминиевых активов. Малевский осознал свою новую функцию и поэтому, в отличие от многих лидеров ОПГ, погиб без посторонней помощи: он был фанатом парашютного спорта, и во время одного из прыжков в Южной Африке у него не раскрылся парашют.
Почему капиталы, сформированные бандитами в «дикий» период, впоследствии так легко переходили в руки новых менеджеров?
Ну, сидит, допустим, в совете директоров какой-нибудь компании бандит со своей 10-процентной долей, которую он получил за то, что когда-то пролил кровь — свою или чужую, отнимая у кого-то бизнес. Толку от него никакого, поскольку он не может компетентно участвовать в управлении. Остальные смотрят, что с ним можно сделать. Убрать чужими руками, подвести под уголовное дело? Или придут и скажут: смотри, сколько на тебе всякого висит, давай мы тебе заплатим справедливо, чтобы ты не обижался — и ты уйдешь, купишь дом в Испании. Мы тебя трогать не будем.
А как сопротивляться? Застрелив кого-нибудь, проблему, как раньше, не решишь. Убьешь одного-двоих, а система останется прежней. С системой надо бороться системно, но бандиты этого не умеют. И, кстати говоря, тот не бандит, кто борется с системой.
Исчезновение бандитов — неизбежный процесс?
Не то чтобы в этом была какая-то фатальная предопределенность. Просто у нас в стране очень быстро закончился этап харизматического капитализма. На смену пришел капитализм рыночный — менеджерский, профессиональный, корпоративный, процедурный, который по определению господствует над индивидуумом. Появилась потребность в бизнес-лидерах иного, более сложного, качества.
Это вы про пресловутый слом эпох?
Ну, конечно. Одна Россия ушла — появилась другая. Лишние люди, конфликты между типажами. Короче говоря, сплошные чеховские мотивы. Думаю, что наша литература когда-нибудь еще опишет эти процессы.
Вы утверждаете, что бандиты кончились. А как же те мужики с агрессивными повадками, которые вываливаются у ресторанов из своих «гелендвагенов» в сопровождении таких же охранников?
Но посмотрите, как юмористически они теперь выглядят. Это же ушедшая натура. Они страшно пучат глаза, демонстрируя сверхрешительность, дескать, «кто тут посмеет посмотреть мне прямо в лицо». А люди кругом уже расслабились. Вызов принять некому, вызов уходит в пустоту, потому что нет адресата.
Но ведь глаза пучат не только застрявшие в 1990-х бандиты. Некоторые люди, находящиеся при власти, тоже, бывает, пучат. Депутаты, например.
Естественно. Государственная власть всегда сопряжена с принуждением других — она требует решительности и жесткости в принятии решений, особенно в вопросах, касающихся укрепления своего авторитета. От бандита до государственника расстояние небольшое. Причем переход из одной ипостаси в другую происходит органично. В свое время в некоторых регионах это было чуть ли не поветрием: бандиты переходили на госслужбу или становились депутатами представительных органов различных уровней. Наиболее ярко этот процесс проявился в Приморском крае, где высшие должности в столичном и краевом руководстве заняли люди, прошедшие «боевой» путь лидеров ОПГ и «авторитетных» бизнесменов. Хотя для такой метаморфозы, конечно, необходимо иметь определенное количество ума, способности к самообразованию и самоограничению.
А может, необходимы еще и какие-то нравственные усилия?
Господь с вами. Я даже думаю, что бандиты в каком-то смысле более нравственны, чем чиновники. Потому что у бандита так: «Пацан сказал — пацан сделал». Бандит уважает тех, кто держит слово, у него есть стремление к порядку, он чтит жесткий кодекс. А у чиновников моральных ограничителей гораздо меньше. Я помню те времена, когда в разговорах между собой бандиты презрительно смеялись над чиновниками, хватающимися за любую возможность что-нибудь где-нибудь украсть.
Почему в России бандитский период был столь скоротечен по сравнению с другими странами, с Италией, к примеру, где мафия крепко держалась примерно четыре поколения?
Время сжимается, движение истории ускоряется. В условиях правового вакуума, благоприятного для деятельности ОПГ, Россия находилась всего-то чуть больше десятилетия. Кроме того, есть международный опыт борьбы с оргпреступностью, и мы его использовали. Только не следует исчезновение бандитов ставить в заслугу милиции и всяким РУБОПам. То, чем они занимались в 1990-х, не имело никакого отношения к борьбе с оргпреступностью. Речь шла исключительно о конкуренции на рынке охранных услуг.
Наши бандиты, в отличие от тех же итальянских мафиози, не хотят продолжения себя в своих детях. Наоборот, посылают их в престижные учебные заведения. А дети, поучившись, приезжают на родину и видят в отцах каких-то реликтовых существ: «Папа, ради бога, только не попадайся на глаза моим друзьям».
Наша оргпреступность — это феномен одного поколения.
Вадим, в своей книге «Силовое предпринимательство» вы называете ОПГ примитивными управляющими структурами. Что под этим подразумевается?
ОПГ и бандитов следует понимать как своего рода «фирмы», которые занимались регулированием отношений собственности в период, когда государство было практически парализовано, а сфера рыночного частного предпринимательства стремительно расширялась. Говоря обыденным языком, отношения собственности — это «решение вопросов»: кто сколько получает от той или иной «темы», кто кому сколько должен, кто имеет право продать, отобрать, поделить бизнес. Сюда же примыкает ряд вопросов, касающихся юстиции — справедливости и арбитража — например, возмещение ущерба. А возможность перераспределять имущество, регулировать отношения собственности и определять, что есть справедливость, была у бандитов постольку, поскольку они обладали ресурсом принуждения.
В каком году траектории судеб бандитов пошли в разных направлениях: могила, тюрьма, заграница, бизнес?
Если брать столицы и крупные города, то точкой расхождения условно можно считать рубеж веков — 1999–2000 годы. Российские экономика и политика к этому времени сильно изменились. Приспосабливаясь к преобразованиям, бандиты тоже вынуждены были измениться. Более умные и рациональные ушли в бизнес и государственное управление. В сущности, именно в это время бандиты стали исчезать как класс.
Почему так произошло?
Во-первых, появились новые источники стабильного дохода. Бандиты начали вкладывать деньги в легальный бизнес. Они вступали в долю с бизнесменами, которых «крышевали», покупали или отнимали доли в предприятиях, становясь их собственниками. С развитием рынков, формальных институтов собственности — акционерных обществ, холдингов и т. д., бандиты начали получать предпринимательский доход и ренту, то есть становились капиталистами — теми самыми «барыгами», которых поначалу так презирали. Те, кто, бандитствуя, дожил до тридцати, обзавелись семьями и недвижимостью. Они уже не хотели рисковать. Игры в «реальных пацанов» им наскучили, жены тянули в приличное общество.
Во-вторых, по мере развития частного охранного бизнеса, в который пришли десятки тысяч бывших сотрудников спецслужб и милиции, бандиты стремительно теряли свою долю на этом рынке. При всей своей энергии бандиты не были профессионалами в сфере безопасности и управления информацией. Как это ни парадоксально, но многие лидеры ОПГ, создававшие коммерческие фирмы и холдинги, вступали в партнерство с бывшими высокими милицейскими чинами, чтобы те выстраивали им надежные и профессиональные службы безопасности.
В-третьих, начал усиливаться главный конкурент бандитов — государство. Здесь множество аспектов. Например, активизировался законодательный процесс, эффективнее заработала судебная система. Что это означает? Что предприниматели стали активнее пользоваться формальным правом, ориентируясь на законы и судебные процедуры. Если управление вещевыми рынками еще можно было успешно вести по понятиям, то более крупные и сложные компании выстраивались с учетом современного хозяйственного права.
Поговорим о тех, кто смог перестроиться. В какой бизнес чаще всего идут бандиты?
Собирая материалы для книги, я общался со многими питерскими бандитами. В том числе с одним человеком из чеченской ОПГ. В 1990-х он назначал «стрелки» и «перетирал» вопросы. А уже в 2000-м на мой вопрос: «Чем занимаешься?» — ответил: «На юридическом учусь». Потом я долго его не видел. И вот недавно встретились, обменялись визитными карточками. На его визитке было два логотипа: юридической фирмы и охранного предприятия. Юридическая фирма мне известна. Она занимается двумя вещами: рейдерством и защитой от рейдерства. Это — типичная траектория бандитов, которые не вполне перестали ими быть. Они используют свои навыки силового предпринимательства там, где формальное хозяйственное право позволяет регулировать, отнимать и перераспределять собственность.
Но нынешнее рейдерство — это, по сути, мелочевка. Алюминиевое предприятие или ГОК сегодня не захватишь, как в былые времена. Разве что землю под каким-нибудь НИИ.
А что делать, если бандитских тем с простыми, быстро окупаемыми схемами больше нет. Отняли три вагона с углем, продали, получили деньги, вложили в паленую водку — все это осталось в прошлом.
Получается, если нет темы, нет и бандитов?
Верно. Если говорить о Петербурге, то наши бандиты совсем «заскучали» примерно в 2003–2005 годах. Дело какое-то есть, доли где-то тоже имеются, но уважения былого нет. И в крупные бизнес-проекты вписаться не получается, потому что горизонты короткие. И вот они уже начинают маяться без дела, попивать.
А в перспективе никаких бандитских тем не предвидится?
Игорный бизнес. Его собираются выводить в четыре особые зоны. Это же суперспекулятивная тема. Надо будет посмотреть, кто получит землю под казино и разрешение на строительство. Общеизвестно, что чуть ли ни весь российский игорный бизнес создан на бандитские деньги, в том числе на деньги различных этнических преступных группировок. Вряд ли те люди, которые в свое время вкладывали свои капиталы в казино, отдадут их без конфликтов. Так что, если власти на местах своевременно не начнут регулировать отношения собственности, мы, скорее всего, увидим там немало трупов.
БАНДЫ РЕСПУБЛИКИ СОВЕТОВ. Сыщики против криминала
Первые банды Республики Советов.
Ушедшая в небытие в феврале 1917 года великая царская Россия оставила новым правителям довольно пестрый и профессиональный уголовный мир. Но лучшее, что смогла сделать новая демократическая власть с этим миром, это тут же объявить ему в марте 17-го года всеобщую амнистию. После нее тысячи уголовников заполонили Россию от края и до края, и той же весной преступность в стране сделала небывалый скачок. Если весной 1916 года в Москве было совершено 3618 преступлений, то в тот же период 17-го — свыше 20 тысяч. Если в 1913 году в Москве в день поступало до 20 заявлений о крупных кражах, то с весны 1917 года — больше сотни. То же самое происходило и с убийствами. В том же 1913-м из каждых ста осужденных менее всего убийц оказывалось в Москве.
В 1913 году в Швейцарии на Международном криминалистическом конгрессе Московская сыскная полиция (ее тогда возглавлял Аркадий Францевич Кошко) была признана лучшей в мире. Раскрываемость преступлений в Москве составляла 52 %. А ведь до прихода в московскую сыскную полицию А. Кошко (май 1908 г.) дела обстояли крайне скверно. Ее начальник был уличен во взятках и полном развале сыскного дела. Прошло всего пять лет, и московские сыщики обогнали своих коллег из Санкт-Петербурга и достойно представили Россию на конгрессе в Швейцарии.
После февраля 17-го убийства в Белокаменной выросли в 10 раз, а раскрываемость их равнялась практически нулю. Можно сказать, что кровавая бойня на фронте дала жестокие уроки убийств, грабежей и насилия миллионам людей. И вот тогда россияне, стеная и плача под бандитскими ножами и обрезами, призвали к власти партию порядка — большевиков. Так произошла Великая Октябрьская революция.
Большевики, не обремененные никакими буржуазными привычками типа «суда присяжных» или «презумпции невиновности» и приравняв любое уголовное преступление к категории политического, железной рукой принялись наводить порядок в стране. 28 октября (10 ноября) 1917 года была создана советская милиция. 20 декабря того же года появляется ВЧК.
Первым заведующим Управлением милиции НКВД РСФСР, а затем начальником Главного управления милиции стал большевик с 1912 года Андрей Дижбит. При нем Главное управление состояло из пяти отделов: общего (наружная служба и контроль за порядком на улицах), инструкторского, снабжения, информационного и культурно-просветительного. Уголовный розыск тогда находился в ведении Народного комиссариата юстиции. Правда, уже при Дижбите по его настоянию перед правительством был поставлен вопрос об объединении сил в руках Наркомата внутренних дел. Вскоре уголовный розыск перешел в ведение НКВД. Случилось это в октябре 18-го.
До Октябрьской революции в преступном мире России существовали четыре устойчивые касты уголовников: «Иваны», «храпы», «игроки» и «шпанка». «Иванами» звали себя те, кто занимался грабежами, кто всегда стремился к лидерству и вел себя достаточно агрессивно по отношению к другим заключенным. «Храпы» были любителями загребать жар чужими руками, их благосостояние базировалось на активном обмане своих же товарищей по заключению. «Игроками» назывались карточные и иные шулера, самые интеллигентные и образованные люди в преступной среде. И, наконец, четвертая каста — «шпанка» — представляла собой низшее сословие заключенных, всеми презираемое и гонимое.
Октябрьская революция и гражданская война заметно пополнили армию уголовных преступников России за счет представителей мелкой буржуазии, анархистов и проигравших войну белогвардейцев. И все же первый эшелон этой многочисленной армии составляли тогда преступники с давним, еще дореволюционным уголовным прошлым. «Иваны», объединявшиеся в банды, буквально терроризировали население не только мелких провинциальных городов, но и таких, как Москва и Петроград. Поэтому неоценимую услугу молодой советской правоохранительной системе могли бы оказать в борьбе с разнузданным бандитизмом старые специалисты, асы царского сыска.
Воровское семейство Полежаевых( родители- скупщики, 4 брата- воры). Огромную помощь в поимке этого семейства преступников московским сыщикам оказал Иван Свитнев из Саратова, до февраля 1917 года служивший надзирателем саратовского сыскного отделения.
В Москве самой многочисленной бандой в 1917 — 1919 годах была банда Николая Михайловича Сафонова по кличке Сабан, у которого был немалый уголовный опыт, несколько судимостей, годы каторжных работ. За два года существования эта банда, в нее входили 34 человека, совершила несколько десятков вооруженных нападений, награбив денег и ценностей на сумму свыше 4,5 миллиона рублей.
Не останавливалась банда и перед убийствами. На Дмитровском шоссе она ограбила на 1,5 миллиона рублей семью фабриканта Иванова и перед уходом хладнокровно лишила жизни всех ее членов. Но самым громким преступлением этой банды стали убийства 24 января 1919 года 16 постовых милиционеров. Все они были уничтожены в самое короткое время из проезжающей машины в районах Долгоруковской улицы, Оружейного переулка, Лесной улицы и Тверской заставы. Убийства совершались предельно просто и хладнокровно: налетчики подзывали постового к машине, справлялись у него, как проехать в какой-нибудь переулок, и в тот момент, когда милиционер собирался ответить, производили в упор несколько выстрелов. Эти преступления породили среди москвичей слухи о неких «черных мстителях», убивающих исключительно милиционеров. Постовые тогда отказывались дежурить в одиночку, что вызвало соединение нескольких сторожевых единиц в пикете. На поиски бандитов были подняты лучшие силы московского угро. Но с первого раза Сабана взять не удалось: ранив одного сыщика, он сумел выскользнуть из расставленной для него ловушки.
Уголовная секция МЧК и МУР буквально сбились с ног в поисках неуловимых налетчиков. И до весны 1920 года большинство членов этой банды были или переловлены, или уничтожены. Лишь Павел Морозов пока избегал всех ловушек. И кто знает, сколь долог был бы его преступный путь, если бы не случай: во время ссоры с рядовым членом банды Иваном Барабановым по кличке Вороной Морозов был убит.
Не менее известным преступником, чем Сабан и Морозов, являлся в те годы Яков Кузнецов по кличке Яшка Кошельков. Его банда насчитывала 18 человек и в 1918 — 1919 годах наводила страх на москвичей.
19 января 1919 года Яков Кошельков мог бы изменить весь ход советской истории. В тот день ему попался сам Председатель Совнаркома Владимир Ульянов-Ленин. Случилось это на Сокольническом шоссе близ Краснохолмского моста, когда Ленин ехал в своем автомобиле в одну из школ. Кошельков лично разоружил именитого пассажира (правда, не зная, кто это), отобрав у него документы. После этого он отпустил Ленина, его сестру Марию Ильиничну и водителя. Сам же с товарищами сел в их автомобиль и продолжил путь.
Однако, проехав несколько километров и узнав из отобранных документов, кого он отпустил, Кошельков спешно вернулся назад, но Ленина уже и след простыл.
Через три дня, 22 января 1919 года, зампредседателя ВЧК Яков Петерс собрал экстренное совещание представителей ВЧК, МЧК, Моссовета, уголовного розыска и ряда общественных организаций, на котором был выработан общий план борьбы с бандитизмом. После совещания борьба стала поистине беспощадной. В приказе Московского окружного комиссариата по военным делам говорилось следующее: «Всем военным властям и учреждениям народной милиции в пределах линии Московской окружной железной дороги расстреливать уличенных и захваченных на месте преступления виновных в грабежах и насилиях».
в 1920 году при МУРе появилась специальная бригада из 15 человек, которая занималась исключительно бандитскими группировками. В нее вошли проверенные бойцы сыскного дела: Н.Осипов, Г. Иванов. И. Кириллович, А. Ефимов, Н. Ножницкий, И. Клебанов, И. Родионов, М. Марзанов, А. Бухрадзе, Д. Кипиани, Я. Саксаганский, Н. Безруков и др. и количество вооруженных грабежей по сравнению с 1919 годом в Москве сократилось в 3 раза, а невооруженных ограблений — в 9 раз. Число убийств уменьшилось на одну треть.
К 1921 году было ликвидировано значительное количество банд, терроризировавших город более трех лет. Одно перечисление их заняло бы у нас не одну страницу. Поэтому ограничимся лишь кратким списком самых известных и крупных банд :
Банда Ивана Гусева по кличке Гусек насчитывала в своих рядах 13 человек и действовала в районе Петровского парка и Бутырской заставы. Ликвидирована в конце 1919 года.
Банда Федора Прокофьева по кличке Графчик действовала в районе Екатерининского парка и Пименовской улицы. Ликвидирована весной 1920 года. Банда Ивана Савостьянова по кличке Краснощеков насчитывала 41 человека и действовала по всей Москве. Ликвидирована в конце 1919 года.
Банда Николая Константинова по кличке Хрящик насчитывала 10 человек и действовала на Дмитровском шоссе, за Бутырской заставой, в селах Останкино и Свиблово. Ликвидирована в конце 1919 года.
Банда Ивана Румянцева по кличке Матрос насчитывала 20 человек и действовала в том же районе, что и банда Хрящика, но спустя полгода после ее ликвидации. Уничтожена в середине 1920 года.
Банда Бориса Бондарева по кличке Бондарь в количестве 10 человек действовала в районе Марьиной рощи и Неглинного проезда. Ликвидирована в конце 1920 года.
Банда латышей, насчитывавшая 13 человек во главе с Александром Соло по кличке Донатыч, действовала в центре Москвы до лета 1920 года.
В октябре 1920 года в Москве объявилась «банда шоферов». Она состояла из 20 человек, а название свое получила из-за того, что, как оказалось, почти все ее участники были шоферами и служили в различных советских учреждениях. Главарями банды были шофер гаража Реввоенсовета Республики Владимир Иванов и шофер гаража ГВИУ Павел Голышев. Так как бандиты принадлежали к шоферской профессии, большинство своих преступлений они совершили «на колесах». Так, в октябре 1920 года в Третьяковском проезде восемь членов банды напали на автомобиль Народного банка и, убив конвоира, похитили 287 миллионов рублей.
В Москве был арестован Станислав Швабе, как оказалось, сын бывшего начальника московской сыскной полиции. Его банда занималась грабежами из музеев,открывшихся во времена НЭПа и не имевших в то время должной охраны. Бандитов Маргеладзе и Шмидта расстреляли.
Надо отметить, что и до этого Петроград не уступал Москве по части чрезвычайной криминогенности, и бандиты Питера ничем не уступали своим московским коллегам. Были и там свои знаменитости. Один из таких — Иван Белов по кличке Ванька Белка, банда которого в течение двух лет орудовала в петроградских пригородах. Их зверства по отношению к чекистам и милиционерам не знали себе равных. К примеру, попавшийся в их руки инспектор уголовного розыска Александр Скальберг принял поистине мученическую смерть: его четвертовали.
Всего же к весне 1921 года на совести банды Белки было уже 27 убийств, 18 раненых и больше 200 краж, разбоев и грабежей.
После того как в конце 1921 года волна бандитизма вновь захлестнула Петроград, Москва срочно выслала туда подмогу: в город выехала уголовная секция МЧК. В результате этого за первые четыре месяца 1922 года в городе было ликвидировано 5 вооруженных банд численностью до 150 человек, из которых 63 были расстреляны.
12февраля 1923 г на блатхате в засаде убили Леньку Пантелеева и взяли остатки его банды и некоторых укрывателей.
Между тем с введением в стране нэпа ситуация вновь начала меняться, причем отнюдь не в лучшую сторону. Расслоение общества, появление целой прослойки новых советских буржуа не могло не сказаться на росте преступности. В Москве в структуре МУРа вновь была воссоздана бригада по борьбе с бандитизмом. И хотя ситуация 1918 — 1920 годов повториться уже не могла, но обстановка в стране заметно усложнилась. В Москве того времени самыми известными бандитами стали Мишка Курносов и Гаврилов по кличке Землянчик, банда которого грабила кооперативы и магазины в столице и Твери.
Судили банду Жоры Александрова и всех расстреляли, кроме одного мальца, стоявшего всегда на стреме.
Несколько позже, с приобщением России к европейским благам увеличилось и число таких преступлений, как грабежи музеев. В Петрограде особенно известна была такая банда Шварца.
Самой безжалостной бандой начала 20-х годов была банда Василия Котова. Ее главарь родился в 1884 году в деревне Суходол Вяземского уезда Смоленской губернии, в неблагополучной семье. Его отец и трое братьев регулярно нарушали закон и неоднократно попадали за решетку. Во время одной из таких отсидок отец скончался, и воспитанием младшего, Василия, занялись старшие братья. В результате уже в 12 лет тот попался на краже и угодил в исправдом. С этого момента из тюрем Василий практически не выходил.
В 1918 году он был отпущен на свободу новой властью как «жертва царского режима» и принялся за разграбление помещичьих усадеб. Его ближайшим сообщником в этом деле был уроженец Белгородского уезда Курской губернии Григорий Морозов, который еще в 1903 году обагрил свои руки кровью полицейского. Именно под влиянием этого человека банда Котова и стала совершать массовые убийства ни в чем не повинных людей.
Представившись хозяевам дома сотрудниками местной милиции, они сообщили, что намерены произвести в их доме обыск. После этого, потрясая перед ошеломленными хуторянами револьверами, преступники связали всем восьмерым руки за спиной и отвели в дом. В это время во двор вошли трое молодых людей, которые возвращались с охоты и случайно оказались в этих местах. Этих людей бандиты тоже арестовали и присоединили к хуторянам.
Суд над Котовым, Винокуровой и Крыловым состоялся в 1923 году в московском Ревтрибунале. Несмотря на то что все они в один голос утверждали, что основным убийцей 116 человек был покойный Морозов, избежать высшей меры наказания им так и не удалось. В те годы революционное правосудие карало подобного рода преступников безжалостно.
В те же самые дни, когда в Москве решалась судьба Василия Котова и его подельников, в Сибири зверствовал еще один массовый душегуб — Михаил Осипов по кличке Культяпый( старая кличка Интеллигент ), уроженец Пермской губернии.
Очутившись там, Сольц искренне надеялся, что уж тут все окончательно прояснится, перед ним извинятся и отпустят. Однако действительность оказалась куда ужасней, чем предполагал видный член партии. Когда он попытался объяснить милиционерам, кто он такой, те в ответ грубо оборвали его, обозвали «жидом» и, применяя рукоприкладство, затащили в кутузку. Там Арон Сольц провел несколько мучительных часов, деля крышу с настоящими преступниками.
Когда вскоре ситуация с личностью Сольца прояснилась и его выпустили с извинениями на свободу, он первым делом пошел к Феликсу Дзержинскому, грозному председателю ВЧК. Тот выслушал рассказ своего товарища по партии и, не теряя ни секунды, взяв с собой с десяток чекистов, лично отправился в злополучное отделение. Явившись туда, Дзержинский арестовал начальника, весь штат милиционеров уволил, а само помещение приказал заколотить досками до лучших времен.
Однако отметим, что подобный случай был всего лишь редким исключением.
С приобщением России к европейским благам увеличилось и число таких преступлений, как грабежи музеев. В Петрограде особенно известна была такая банда Шварца.
В Москве был арестован Станислав Швабе, как оказалось, сын бывшего начальника московской сыскной полиции. Позже был пойман Федорович.
Бандитов Маргеладзе и Шмидта расстреляли.
Единственной женщиной-следователем в конце 20-х была Екатерина Максимова.
ПРЕСТУПЛЕНИЯ ВРЕМЁН ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ.
Великая Отечественная война сплотила всех, кому дороги были свобода и честь Отечества. Даже преступники готовы были бить врага до победного конца. Генерал К. Рокоссовский, до войны сам познавший ужас тюремных застенков, обратился к И. Сталину с предложением сформировать из уголовников специальные подразделения для борьбы с фашистами. Сталин дал добро. Штрафбаты создали летом 1942 года, и они буквально наводили ужас на врага. Правда, и потери в этих подразделениях были огромны. Используемые в виде «пушечного мяса», уголовники чуть ли не голыми руками воевали с врагом, рискуя получить пулю и от немцев — в грудь, и от своих — в спину.
С самого начала войны уголовному розыску страны пришлось столкнуться с новыми видами преступлений: дезертирством, мародерством, распространением провокационных слухов. Московский уголовный розыск в годы войны возглавляли два человека: комиссары милиции 3-го ранга К. Рудин и А. Урусов. Авторитет МУРа и в годы войны оставался на том же высоком уровне, что и прежде. Когда в начале 1942 года волна бандитизма захлестнула Среднюю Азию, включая города Ташкент, Фрунзе, Алма-Ату, Джамбул, Чимкент и др., ГКС НКВД СССР командировал в Ташкент бригаду Главного управления милиции во главе с начальником отдела уголовного розыска по раскрытию опасных преступлений Александром Михайловичем Овчинниковым. Почти месяц эта бригада помогала ташкентским сыщикам обезвредить ряд крупных вооруженных банд в городе и окрестностях. С пойманными бандитами особо не церемонились — просто ставили к стенке.