что страшнее вич или коронавирус
Данная страница не существует!
Услуги инфекционной клиники
Диагностика, профилактика и лечение
Фиброэластометрия и УЗ-диагностика молочных желез, щитовидной железы, мошонки, брюшной полости
Биохимия. Анализ крови: общий, клинический. Анализы на витамины, микроэлементы и электролиты. Анализ на ВИЧ-инфекцию, вирусные гепатиты, бактерии, грибки и паразиты
Максимально точное определение выраженности фиброза печени неинвазивным методом при помощи аппарата FibroScan 502 TOUCH
Гинеколог в H-Сlinic решает широчайший спектр задач в области женского здоровья. Это специалист, которому вы можете полностью доверять
Дерматовенерология в H-Сlinic — это самые современные и эффективные алгоритмы диагностики и лечения заболеваний, передающихся половым путем, грибковых и вирусных поражений, а также удаление доброкачественных невусов, бородавок, кондилом и папиллом
Возможности вакцинопрофилактики гораздо шире Национального календаря прививок. H-Clinic предлагает разработку плана вакцинации и современные высококачественные вакцины в наличии
Терапевт в H-Сlinic эффективно решает задачи по лечению заболеваний, которые зачастую могут становиться большой проблемой при наличии хронического инфекционного заболевания
Врач-кардиолог H-Сlinic проведет комплексную диагностику сердечно-сосудистой системы и при необходимости назначит эффективное терапию. Сердечно-сосудистые проблемы при инфекционных заболеваниях, требуют специфичных подходов, которые мы в состоянии обеспечить
Наша цель — новое качество вашей жизни. Мы используем современные диагностические алгоритмы и строго следуем наиболее эффективным протоколам лечения.
Общая терапия, Инфекционные заболевания, Гастроэнтерология, Дерматовенерология, Гинекология, Вакцинация, УЗИ и фиброэластометрия, Кардиология, Неврология
Биохимия, Общий/клинический анализ крови, Витамины и микроэлементы/электролиты крови, ВИЧ-инфекция, Вирусные гепатиты, Другие инфекции, бактерии, грибки и паразиты, Комплексы и пакеты анализов со скидкой
В наличии и под заказ качественные бюджетные решения и препараты лидеров рынка лечения инфекционных болезней. Аптека H-Clinic готова гибко реагировать на запросы наших клиентов. Мы поможем с оперативным поиском препаратов, которые обычно отсутствуют в сетях.
Что страшнее вич или коронавирус
Есть немало лекарств, которые применяются для борьбы с ВИЧ. Но такого, чтобы позволяло излечиться от вируса иммунодефицита человека, пока, увы, не изобретено.
Чем сегодня лечат ВИЧ? Какие результаты дает лечение? Об этом мы побеседовали с Наталией Сизовой, кандидатом медицинских наук, заведующей поликлиническим инфекционным отделением городского Центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями.
– Наталия Владимировна, многие годы ученые ищут препарат, который полностью излечит от ВИЧ, от СПИДа. Почему до сих пор не удалось придумать такое лекарство?
– Это связано с тем, что вирус встраивается в геном человеческой клетки, и выбить эту информацию о нем, записанную в геноме клетки, чрезвычайно сложно. Поэтому до сих пор такого радикального средства, которое бы полностью убрало вирус, к сожалению, нет.
Безусловно, поиск идет. Появляются новые идеи. Наверное, вы слышали про «берлинского пациента»? Есть люди, которые не заражаются ВИЧ. У них отсутствуют рецепторы CCR5, и вирусу некуда прикрепляться. «Берлинский пациент» лечился от ВИЧ, но заболел лейкемией. Потребовалась пересадка костного мозга, и ему подобрали такого донора, у которого не было рецепторов CCR5. Затем, после пересадки костного мозга, ВИЧ у «берлинского пациента» перестал определяться… Мысль ученых пошла в том направлении, что, может быть, можно искусственно создать мутацию CCR5 рецептора… Много разных идей существует. И я думаю, что человечество в конце концов решит эту проблему, найдет лекарство, которое победит ВИЧ. Вопрос времени…
– Чудо-вакцины нет, но, тем не менее, ВИЧ-положительные люди могут вести нормальный образ жизни. Благодаря каким лекарствам, какому лечению?
– Поворотный год в лечение ВИЧ — 1996-й. Именно тогда появились антиретровирусные препараты, так называемые ингибиторы протеазы. И началось применение высокоактивной антиретровирусной терапии (ВААРТ). Если раньше говорили, что ВИЧ — это заболевание, которое обязательно приведет к смерти, то сегодня это — хроническая управляемая инфекция. То есть имея в руках антиретровирусные препараты, мы можем сделать так, что вирус перестает размножаться в организме (он как бы «засыпает»). Благодаря этому у человека восстанавливается иммунитет (потому что вирус не поражает новые клетки иммунной системы, которые ежедневно вырабатываются в организме). И если до появления антиретровирусной терапии средняя продолжительность жизни ВИЧ-положительного составляла где-то 11 лет с момента инфицирования, то сейчас пациент с ВИЧ может прожить столько, сколько в среднем живет обычный человек.
У нас в Санкт-Петербурге есть пациенты, диагноз которым поставили в 1987 году. Столько лет эти люди прожили с ВИЧ-инфекцией, и надо учесть, что в самом начале не было антриретровирусных препаратов. А когда они появились, то были более тяжелые, более токсичные, чем сегодня… Тем не менее, люди живут. На моей памяти много пациентов, которые вырастили своих детей, стали бабушками, дедушками.
– Чтобы так долго жить, какие правила надо соблюдать?
– Есть люди, которым поставили диагноз, к примеру, в 2000 году, а они после этого не наблюдались у врачей. И сегодня они обращаются к нам уже в очень тяжелом состоянии, некоторым мы даже не успеваем помочь. Чудес не бывает. Самое главное для человека, которому поставлен диагноз ВИЧ — обязательно наблюдаться и своевременно лечиться, принимать антиретровирусную терапию. Сейчас большинство медиков склоняются к тому, что терапию надо начинать как можно раньше. Потому что мы знаем и на собственном опыте, и по зарубежной научной информации, что чем дольше человек ходит с иммунодефицитом (хотя он себя, может, неплохо чувствует), тем быстрее у него развивается ВИЧ-инфекция, и не исключено, что у него впоследствии появятся другие болячки, например, онкология…
– «Как можно раньше» — это когда?
– Очень важно, чтобы человек обследовался на ВИЧ, особенно если у него есть какие-то к тому показания: клинические или эпидемиологические. Например, если у него были не защищенные половые контакты. Иллюзия, что вирус поражает группу риска.
К нам всё чаще становятся на учет социально адаптированные люди, вполне благополучные. Потому что сейчас начинает превалировать половой путь передачи ВИЧ-инфекции.
Когда мы принимаем решение о начале антиретровирусной терапии, мы смотрим прежде всего на самочувствие пациента. Если человек начинает себя плохо чувствовать, у него есть какие-то клинические проявления (даже если анализы хорошие), то мы ему предлагаем начать терапию. Другой вариант: пациент чувствует себя хорошо. Главными маркерами прогрессирования заболевания являются два анализа: анализ на иммунитет (начинаем предлагать терапию, когда CD-лимфоциты в клетках снижаются ниже 350; раньше планка была 200) и такой показатель, как вирусная нагрузка (это количество вирусов в миллилитре крови). Чем выше вирусная нагрузка, тем быстрее заболевание прогрессирует. И чем выше вирусная нагрузка, тем более человек заразен. Мы предлагаем пациенту начать терапию, если вирусная нагрузка превышает 100 тысяч. Это помогает остановить быстрое прогрессирование заболевания и снизить заразность человека. Как бы там ни было, если у человека есть постоянный половой партнер и высокая вирусная нагрузка, ему обязательно нужно начинать терапию. Это не только сохранит здоровье ВИЧ-положительному, но и убережет от ВИЧ его партнера.
– Говорят, что у антиретровирусных препаратов немало побочных эффектов. Насколько они опасны и в каких случаях?
– Конечно, антиретровирусные препараты — не карамельки. Побочные эффекты можно разделить на ранние и поздние. Ранние возникают в течение первых шести недель приема препаратов. Эти побочные эффекты, как правило, тоже делятся на два вида: те, которые надо переждать, и они пройдут (например, тошнота — первый месяц тошнит, потом проходит; бывает аллергическая сыпь, которая тоже со временем проходит), и тяжелые — когда препарат не подходит человеку. Причем, зачастую побочные эффекты генетически запрограммированы. Например, у некоторых пациентов есть реакция гиперчувствительности на абакавир… Это ранние побочные эффекты. Здесь правило такое: ни в коем случае в начале терапии не отрываться от доктора, никуда не уезжать, чтобы доктор держал, что называется, руку на пульсе. Он сразу определит, не угрожают ли эти побочные эффекты жизни. Тогда можно будет успокоить больного, переждать эти эффекты.
Если же побочные эффекты жизнеугрожающие (например, у пациента резко снижается гемоглобин в крови), то тогда надо менять препараты.
Что касается поздних побочных действий… Здесь тоже самое главное — хорошо наблюдаться. Человек должен вовремя сдавать анализы, инструментально обследоваться. Доктор увидит и предупредит эти побочные действия, поменяет схему приема препаратов.
В любом случае, когда мне люди говорят, что лекарства вредны… Понимаете, мы из двух зол выбираем меньшее. Ничего страшнее вируса нет.
– Наталия Владимировна, а если не принимать терапию, пустить болезнь, как говорится, на самотек…
– Тогда заболевание будет прогрессировать. 80% больных, не принимающих терапию, живут в среднем 11 лет. Где-то 15% могут прожить больше. А есть пациенты, которые «сгорают» буквально за 3 года с момента инфицирования… Длительность заболевания зависит как от агрессивности вируса, так и от самого человека. Если человек заражается от партнера, который находился в стадии СПИДа, заболевание может протекать быстро… Или взять возраст. У людей старшего поколения уже есть естественный возрастной иммунодефицит, а тут они еще вирус получают… Либо у человека, предположим, сопутствующая патология, плюс он получает вирус. Конечно, в таких случаях болезнь начинает прогрессировать. И если не лечиться, то у 99% людей заболевание переходит в стадию СПИДа, когда по сути иммунитет отсутствует…
К сожалению, наши люди… Они полечились немного, у них стало все хорошо (то есть им кажется, что все хорошо) — и они бросают терапию. А в результате все моментально скатывается на прежние позиции. Поэтому мы постоянно объясняет нашим пациентам: надо лечиться, от этого никуда не денешься. И только тогда вы будете жить долго, активно, практически так, как живут здоровые люди.
Уважаемые пациенты!
Вы имеете возможность дать независимую оценку качества оказания медицинских услуг в нашем учреждении, заполнив АНКЕТУ на сайте Министерства здравоохранения Российской Федерации.
«Омикрон», рожденный ВИЧ: Врачи ЮАР уже знают, кого убьет новый штамм
Крепкие молодые парни не могут встать со стула, у детей наблюдается бешеный пульс
Известный российский вирусолог, член-корреспондент РАН, заведующий лабораторией пролиферации клеток Института молекулярной биологии имени В. А. Энгельгардта Петр Чумаков в интервью URA.RU сделал предположение, что омикрон-штамм коронавируса мог образоваться у ВИЧ-инфицированного человека.
«Дельта-штамм вышел из Индии, а там очень низкая санитария, очень много ослабленных людей, страдающих всякими болезнями. И там тоже появляются разные варианты (ковида). А сейчас в Африке возник новый — омикрон (штамм). В будущем, возможно, еще какие-то другие варианты там будут возникать. „Омикрон“ мог появиться у ВИЧ-инфицированного человека с ослабленным иммунитетом. У таких заболевших новые варианты появляются с большей частотой», — пояснил свою точку зрения Чумаков.
По мнению Петра Михайловича, попавший «в организм иммунодефицитного больного, он (коронавирус) гораздо дольше может там находиться и не вычищается иммунной системой: она слабая». В этом плане «иммунодефицитные больные являются очень опасным резервуаром для появления новых вариантов».
Другими словами, были правы те вирусологи, которые утверждали, что новый коронавирус обладает опасным потенциалом мутаций, тогда как уникальные достижения медицины, позволяющие поддерживать жизнь в тяжело больных людях, могут сыграть с человечеством дурную шутку.
Однако так ли страшен «омикрон», как его малюют СМИ, с ссылкой на ВОЗ?
Главный специалист по инфекционным заболеваниям США, доктор Энтони Фаучи, сообщил президенту Джо Байдену в воскресенье, что потребуется около двух недель, чтобы получить окончательную информацию о новом варианте коронавируса «омикрон». Да, новый штамм имеет 32 мутации в спайковом белке, который взаимодействует с человеческими клетками при попадании в организм. Но, по заявлению Фаучи, остается неясным, делают ли эти мутации коронавирус более трансмиссивным или могут ли мутации помочь ему обойти иммунную защиту, сформированную вакцинами?
Сейчас медицинские топ-чиновники во всех странах пытаются успокоить народ. Ведь еще вчера власти в самых разных странах утверждали, что виден свет в конце туннеля под названием «ковидная пандемия». Осталось лишь привить отказников, и все вернется к прежним безмятежным временам. Но что-то опять пошло не так.
Между тем, профессор Барри Шуб, советник правительства ЮАР по вопросам, связанным с пандемией, сегодня, похоже, один из тех, кто знает об «омикроне» больше всех. «У нас никогда не было ничего подобного ни в одном из вариантов. Таким образом, это совершенно новый вариант, не связанный ни с одним из других вариантов, он находится на своей собственной эволюционной ветви, полностью отделенной от других», — сказал он.
Все это бросает тень на уже действующие вакцины от коронавируса, хотя тот же Энтони Фаучи поспешил успокоить общественность, пояснив, что существующие вакцины, вероятно, обеспечат определенную степень защиты от тяжелых случаев COVID-19, и повторил свою рекомендацию «делать прививки».
Конечно, слово «вероятно» напрягает. Месседж Фаучи следует понимать так: может и помогут (вакцины), а может, и нет. Впрочем, в логике главного по коронавирусу в Штатах чиновника здравый смысл все-таки есть. Дельта-штамм никто не отменял, и не факт, что «омикрон» его вытеснит. Это ровно тот случай, когда любая, пусть и несовершенная защита лучше, чем ее отсутствие.
И вообще, когда речь идет о новой болезни, то врачи придерживаются правила «лучше перебдеть, чем недобдеть». Можно не сомневаться, что именно по этой причине Всемирная организация здравоохранения, узнав о 32 мутациях в спайковом белке, буквально через 72 часа после обнаружения классифицировала новый штамм «омикрон», как вызывающий беспокойство вариант. Напомним, потребовалось около двух месяцев, чтобы ВОЗ присвоила этот же статус дельта-штамму.
По той информации, которая есть на текущий момент, до 90% новых случаев заболевания в южноафриканской провинции Гаутенг, где обнаружен «омикрон», вызваны новым штаммом коронавируса. Это означает, что дельта вытесняется, что, безусловно, ухудшает ситуацию. По словам министра здравоохранения ЮАР Джо Фахла, конкретно «омикрон» является причиной экспоненциального роста инфицированных.
Хорошая новость, однако, заключается том, что омикрон-штамм обнаруживается ПЦР- тестами. Вторая хорошая новость заключается в том, что вирусологи уже накопили нужный опыт, чтобы отреагировать на новую угрозу. По срокам это означает, что нужно, повторимся, где-то две недели, чтобы понять реальную степень опасности, еще примерно 1,5 месяца на адаптацию уже имеющихся вакцин и еще 3 месяца на запуск их в производство.
Том Пикок, вирусолог Имперского департамента инфекционных заболеваний Великобритании, написал во вторник в «Твиттере», что особенность «омикрона», в отличие от других штаммов коронавирусов, заключается в сильнейшем изменении спайкового белка, тогда как другая часть фактически не претерпела изменений.
«Мутационный профиль омикрона предполагает потенциально значительное преимущество в передаче, — вторит ему эпидемиолог Кристиан Элтхауз. — Но можем ли мы уже что-то сказать об иммунном уклонении?» Судя по всему, ответ на этот вопрос пока неизвестен, что не скажешь о скорости распространения заразы.
Газеты ЮАР пишут, что «мониторинг сточных вод на предмет вирусной нагрузки оценивает масштабы вспышки. Всего за несколько дней в Претории к северу от Йоханнесбурга вирусная нагрузка, обнаруженная в сточных водах, достигла аналогичного уровня, как и пик „дельты“ (которому на это потребовались месяцы). Это, по крайней мере, указывает на то, что передача (заразы) может быть удивительно быстрой».
И в самом деле, американские медики фиксируют совершенно экстраординарную статистику. Президент ЮАР Сирил Рамафоса в обращении к нации сказал, что число положительных случаев в Южной Африке выросло в 4.5 раза менее чем за неделю. Это просто невероятно большой скачок, ранее нигде не наблюдаемый в мире.
Отметим, что уже есть записки южноафриканских врачей о больных «омикроном». В частности один из них, доктор Коитси сообщила, что первыми основными ее пациентами, чьи ПЦР-тесты оказались положительными с последующей идентификацией «омикрона», были молодые мужчины, которые жаловались на невероятную усталость. Они буквально не могли встать со стула, настолько были слабы. Половина из них была вакцинирована, хотя ранее преобладали невакцинированные. У детей, к слову, отмечался очень высокий пульс, но улучшения наступали уже через пару дней.
Та картина, которая уже наблюдается в больницах ЮАР, свидетельствует о более опасном риске для сердечников и диабетиков по сравнению с больными, зараженными дельта-штаммом. Доктор Коитси предупредила о высокой вероятности кризисов общественных здравоохранений в разных странах, куда проникнет зараза. Медики столкнутся с более высокой частотой тяжелого течения болезни. Она призывает носить маски и мыть руки — похоже, на сегодня это все, что есть у человечества в качестве защиты от «омикрона». Спасают ли от него вакцины, покажет время.
Коронавирус против ВИЧ: Хищник против Чужого
ФБУН «Центральный НИИ эпидемиологии» Роспотребнадзора, Москва, Россия
Автор сравнивает пандемии, вызванные ВИЧ и SARS-CoV-2, используя ранее предложенную классификацию инфекций, основанную на их разном влиянии на основные демографические показатели: смертность, фертильность, продолжительность жизни и трудоспособности населения. Пандемия ВИЧ-инфекции ведет к ухудшению всех перечисленных показателей, а распространение SARS-CoV-2 приводит только к временной потере трудоспособности и небольшому сокращению средней продолжительности жизни населения за счет преждевременных смертей пожилых людей с хроническими заболеваниями. Хотя внимание общества приковано к коронавирусу, ВИЧ-инфекция представляет более серьезную демографическую и экономическую угрозу для населения России, так как за последние 5 лет она была впервые диагностирована более чем у 400 000 российских граждан, а общее число живущих с ВИЧ россиян превысило 1 000 000. По данным Росстата, ВИЧ-инфекция была названа главной причиной смерти более 4% россиян, умерших в трудоспособном возрасте в 2018 г. ВИЧ-позитивные жители России, умершие в 2018 г., составили более 8% всех россиян, умерших в трудоспособном возрасте. В этой связи в статье обсуждается проблема постановки посмертного диагноза с учетом разнообразия сопутствующих ВИЧ-инфекции заболеваний. Автор анализирует содержание статей данного номера журнала, посвященных надзору за ВИЧ-инфекцией и ее лечению, и призывает активизировать превентивные мероприятия и улучшить организацию медицинской помощи россиянам, живущим с ВИЧ.
Пандемия, вызванная новым коронавирусом Severe acute respiratory syndrome-related coronavirus 2 (SARS-CoV-2, ранее называвшийся 2019-nCoV), отвлекла внимание правительств и народов от текущих проблем, но есть надежда, что она заставит лиц, принимающих решения, обратить взоры на все инфекционные заболевания. В то же время распространение SARS-CoV-2 внесло хаос в экономику и отвлекло ресурсы от прочих областей здравоохранения, поэтому трудно предсказать, положительным ли будет конечный баланс влияния текущей пандемии на общее состояние борьбы с инфекционными болезнями. А внимания в первую очередь заслуживают не те из них, что вызывают наибольшую панику, а те, которые постоянно наносят больший ущерб человечеству как биологическому виду. Широко распространенные туберкулез, кишечные инфекции, малярия все еще уносят множество жизней, но людям кажется, что они были всегда, их рассматривают как привычное зло, и лишь тем инфекциям, которые начали повсеместно распространяться в обозримом временном периоде, присваивают звание пандемии.
В настоящее время в мире развиваются 2 признанные пандемии, вызванные распространением нового SARS-CoV-2 и уже поднадоевшего ВИЧ. Но какую из них считать более опасной? Можно ли вообще сравнивать ВИЧ-инфекцию и инфекцию SARS-CoV-2? С точки зрения традиционных эпидемиологии и учения об инфекциях, ВИЧ и SARS-CoV-2 являются возбудителями совершенно разных по всем эпидемиологическим и клиническим параметрам заболеваний. Но какая из инфекций наносит человечеству больше вреда?
В России, согласно официальной статистике (совершенствованию которой, как мы увидим ниже, нет предела), ведущей причиной смертей от инфекционных болезней остается ВИЧ-инфекция: с ней связано от 20 000 до 30 000 смертей в год. В России коронавирус по числу жертв немного «отстает» от ВИЧ: за первые 6 мес. распространения он унес около 9000 жизней россиян, но в общемировой статистике конечное число зарегистрированных в 2020 г. жертв SARS-CoV-2 может превысить годовое число жертв ВИЧ-инфекции. Однако этот первичный уровень смертности от SARS-CoV-2 уже вряд ли будет когда-либо превышен как вследствие эффективности принимаемых превентивных и лечебных мер, так и благодаря формированию иммунной прослойки.
Распространение SARS-CoV-2 вызвало в обществе гиперергическую реакцию, сопровождаемую разрушительными действиями, напоминающими приписываемый этой инфекции «цитокиновый шторм» в организме, и лишь когда этот «шторм» утихнет, можно будет приступить к оценке готовности международной системы противоэпидемической безопасности и готовности отдельных государств к подобным эпидемиям, а также сравнить научными методами эффективность проведенных противоэпидемических мероприятий. Например, таких, ранее никогда не применявшихся, как выдача электронных пропусков для передвижения на транспорте, электронное наблюдение за потенциальными источниками инфекции и т. д. Интересно проанализировать математическими методами, как повлияли на эпидемию ограничения по передвижению людей, закрытия производств и т. п., а также оценить своевременность введения и отмены того или иного мероприятия.
Постоянным читателям журнала, конечно, надо сделать и критические выводы, касающиеся нашей профессиональной деятельности. Оценены должны быть, например, рекомендации ВОЗ, продержавшиеся на сайте организации до июня 2020 г.: «Держитесь от людей на расстоянии как минимум 1 м, особенно если у них кашель, насморк и повышенная температура. Здоровым людям носить маску следует, только если они оказывают помощь человеку с подозрением на инфекцию 2019-nCoV» [1].
Конечно, в ВОЗ могли не знать (и это наша недоработка) учения Л.В. Громашевского о локализации возбудителя в организме, предполагающее, что если возбудитель преимущественно поражает верхние дыхательные пути и легкие, то эта инфекция передается воздушно-капельным путем. Можно предположить, что рекомендации ВОЗ могли быть обусловлены тем, что в развивающихся странах маски недоступны. Например, ВОЗ не рекомендовала отказ от грудного вскармливания детей, родившихся от ВИЧ-инфицированных женщин, потому что заменители грудного молока в Африке недоступны, и ребенок умрет от голода. Но вот откуда взялась рекомендации о соблюдении дистанции «не менее 1 м»? Откуда появилась «социальная дистанция» в 1,5 или 2 м, хотя вирусы из группы ОРВИ на такие дистанции просто «чихали»? Эти вопросы говорят о необходимости иметь четкий и научно-обоснованный алгоритм чисто бытовых противоэпидемических мероприятий, которые должны вводятся сразу после возникновения опасной эпидемической ситуации.
Что же касается практической эпидемиологии и практики работы инфекционистов, то эпопея SARS-CoV-2 будет хорошим уроком из серии «на ошибках учимся» и позволит лучше подготовиться к будущим эпидемиям. К каким последствиям привело отсутствие инфекционных больниц, сокращение числа инфекционных коек, отсутствие достаточного количества мельцеровских боксов? Или SARS-CoV-2 показал себя внутрибольничной инфекцией только в Италии? П.
Главные вопросы о ВИЧ и коронавирусе. Отвечает участник международной конференции PROHIV 2021
Слава Сагарёк
Почему люди с ВИЧ, которые не получают лечения, очень уязвимы к COVID-19, а сердечно-сосудистые болезни — это одна из главных причин смерти тех, кто получает эффективную АРВТ и живет долго? На эти и другие вопросы в интервью «СПИД.ЦЕНТРу» отвечает врач-инфекционист, кандидат медицинских наук Елена Орлова-Морозова, которая 20—21 сентября примет участие в международной конференции PROHIV 2021.
— Как пандемия коронавируса повлияла на ситуацию с ВИЧ-инфекцией?
— С точки зрения финансирования лечения и профилактики ВИЧ-инфекции бюджет не урезался: препараты закупаются в прежнем объеме. Поэтому я не могу сказать, что в этом вопросе коронавирус сказался. А вот, что сказалось, так это то, что многие врачи-инфекционисты перешли работать «на ковид» — в силу необходимости, в силу того, что там сейчас больше платят. В то же время врачей, которые работают с ВИЧ-положительными людьми, тоже нужно больше, и сейчас нам было сложнее найти хороших специалистов, которые хотят сменить место работы.
Кроме того, пандемия сократила охват тестированием на ВИЧ-инфекцию. Он, особенно в первый локдаун в начале 2020 года, просел примерно на четверть. Соответственно, и меньше стали выявлять новых случаев. Это, конечно, не очень хорошо, потому что люди, которые не знают, что у них ВИЧ-инфекция, продолжают опасное в отношении передачи ВИЧ поведение. Они не подозревают о том, что инфицированы, и делают то, чего не стали бы делать, имея подтвержденный диагноз. А если бы они знали и получали эффективное лечение, то не были бы, например, опасными для своего полового партнера даже при контакте без защиты.
— Как переносят коронавирус ВИЧ-положительные люди?
— По отношению к COVID-19 и его течению ВИЧ-положительных людей надо разделить на группы. Первая — это те, кто получает лечение, и оно эффективно. Эти пациенты переносят коронавирус примерно так же, как и не инфицированные люди. Вторая группа — это те, кто не лечится по разным причинам или не знают о своем ВИЧ-статусе. У них высокая вирусная нагрузка, и они очень уязвимы к COVID-19 — тяжело переносят его и часто умирают.
После первого полугодия пандемии мы с коллегами изучали доступные нам данные о ВИЧ-положительных пациентах, которые умерли от COVID-19 в стационарах. Их было 22 человека. Среди них двое получали лечение, но оно оказалось неэффективным, один из них был моим пациентом c иммуносупрессией после химиотерапии по поводу лимфомы. Еще 10 человек, вероятно, знали о том, что заражены ВИЧ, но не лечились. У них были положительные анализы на ВИЧ, зарегистрированные в базе данных. Но они никогда не приходили в центр СПИДа и не получали терапию. И у 10 человек ВИЧ обнаружили уже после госпитализации из-за коронавируса.
На конец 2020 года мы знали уже примерно о 260 случаях ЛЖВС с COVID-19, и там категории немного размылись, но общие тенденции остались такими же. В этой выборке среди людей с ВИЧ, которые не получают лечение, тяжело болели COVID-19 60%, а среди тех, кто принимает терапию, тяжело болели только 9%.
Позже среди пациентов, которых веду лично я — их более 300, от коронавируса умер еще один человек. Его лечение было эффективным, но у него были серьезные проблемы с лишним весом. А это известный фактор риска тяжелого течения COVID-19. Я долго убеждала его вакцинироваться, но он не хотел. Это было в апреле 2021 года. Через две недели после нашего разговора он написал мне, что попал в реанимацию с коронавирусом, и еще через неделю умер. Я привожу его пример своим пациентам, когда мотивирую на вакцинацию — вакцинироваться для ВИЧ-положительного человека очень важно. Так же, как и получать антиретровирусную терапию (АРТ).
— Как меняется медикаментозное лечение ВИЧ?
— Если сравнивать с тем, как лечили 20 лет назад, сейчас препараты лучше работают и не вызывают тех тяжелых побочных эффектов, которые присутствовали раньше.
Есть разные схемы лечения: одни предполагают, что принимать таблетки нужно два раза в день, другие позволяют делать это один раз. Безусловно, необходимо отдавать предпочтение последним, это влияет на качество жизни пациента — намного легче выпить препарат, например, с утра и забыть об этом до следующего утра. За последние пять лет многое изменилось, и мы идем к тому, что таких препаратов, которые позволяют использовать одноразовый прием, будет все больше и больше.
Также появляются лекарства пролонгированного действия — это инъекции, которые нужно колоть раз в два месяца. В России их пока нет, но те пациенты, которые получают их, участвуя в исследованиях, уже очень хорошо отзываются о них: это дает возможность не вспоминать, что у тебя ВИЧ, каждый день.
Мы пока не можем лечить всех ВИЧ-положительных людей самыми новейшими препаратами. Для увеличения охвата терапией, а это очень важный аспект и в борьбе с эпидемией ВИЧ-инфекции, и с точки зрения сохранения жизни и здоровья отдельного человека, мы часто используем и старые, но доказавшие свою эффективность препараты. У них может быть несколько больше побочных эффектов, они могут быть не так удобны в ежедневном приеме, но они эффективны и также спасают жизни.
— Оказывают ли побочные эффекты современных препаратов существенное влияние на пациента?
— Побочные эффекты бывают двух видов. Острые (сиюминутные) — это когда пациент принимает терапию, а его, например, тошнит. Если имеются острые побочные эффекты, то препарат мы заменяем на другой, который пациент переносит хорошо. А бывают кумулятивные — отдаленные побочные эффекты, которые накапливаются, когда человек долгие годы принимает препараты. Сюда относят метаболические нарушения, атеросклероз, ишемическая болезнь сердца, инфаркты, инсульты, гипертония, сахарный диабет. У людей с рисками ССЗ мы тоже меняем режимы терапии на метаболически благоприятные, то есть не оказывающие сильного воздействия на организм. Сердечно-сосудистые болезни — это одна из первых причин смерти ВИЧ-положительных людей, не связанная со СПИДом. К этим состояниям могут приводить не только отдельные антиретровирусные препараты, но и сама длительно существующая ВИЧ-инфекция, сопровождающаяся активацией иммунитета, выделением медиаторов воспаления и повреждением сосудистой стенки. После появления эффективной АРВТ люди стали жить дольше и доживать до сердечно-сосудистых заболеваний. Они встречаются в когорте ЛЖВ в разы чаще и имеют свои особенности. Изучение этих особенностей, а также способов лечения и профилактики ССЗ у людей с ВИЧ — актуальная задача настоящего времени.
Наша когорта ВИЧ-положительных пациентов в среднем моложе, чем в США или странах Западной Европы, где эпидемия ВИЧ-инфекции началась на 15 лет раньше нашей. Соответственно, сопутствующие заболевания, ассоциированные с возрастом, еще не стали для нас доминирующей проблемой, и у нас есть время подготовиться, в том числе оценивая опыт западных стран.
— Какие факторы мешают прекращению эпидемии ВИЧ-инфекции?
— Что нужно для того, чтобы остановить эпидемию? Теоретически — всех людей с ВИЧ необходимо протестировать, выявить у них ВИЧ-инфекцию и всем назначить лечение. Тогда количество новых случаев заболевания резко сократится. Что мешает сделать это в первую очередь?
Безусловно, стигма, неприятие человека с ВИЧ, клеймо, которое вешает на него общество. Стигма — это стыд и страх. Часть людей из-за этого просто не идет обследоваться или лечиться. Им страшно сталкиваться с проблемами. Могут дискриминировать. Могут отказать в медицинской помощи или в приеме на работу. Люди с ВИЧ не могут стать «видимыми», не могут открыто бороться за свои права, потому что стыд и потому что страх.
Поэтому примеры отдельных людей, которые живут открыто с диагнозом ВИЧ-инфекция, очень важны для общества. Стигма присутствует во всех слоях общества вне зависимости от уровня образования и профессии. И даже в медицинской среде.
Чем меньше проблем будет в жизни ВИЧ-положительного человека, чем доступнее и приятнее будет медицинская помощь и другие социальные институты — тем проще будет снизить уровень стигмы, тем проще будет снизить темпы распространения ВИЧ-инфекции.
Ситуация, наверное, все же меняется, но это не быстрый процесс — нельзя изменить человеческое сознание по щелчку пальца.
Если говорить о том, что может помешать эффективному лечению людей с ВИЧ-инфекцией — это распространение резистентных штаммов вируса. Резистентность, или лекарственная устойчивость, бывает двух видов — возникающая на фоне лечения, если пациент принимает препараты нерегулярно и допускает пропуски. Тогда концентрации препаратов снижаются, вирус начинает активнее размножаться, и в процессе размножения вируса возникают «ошибки» — мутации. Некоторые из них оказываются жизнеспособными даже в присутствии препаратов, которые еще сохраняются в организме пациента. Так возникает лекарственная устойчивость. При этом вирус «дикого типа» — то есть вирус исходный — может быть полностью заменен лекарственно-устойчивым за две недели. Поэтому процесс лечения нужно тщательно контролировать, назначая пациенту соответствующие анализы. А в схемах лечения таких пациентов нужно применять современные препараты с высоким генетическим барьером, которые могут выдержать 3–5 мутаций без потери эффективности.
Также бывает резистентность первичная, если человек исходно заразился вирусом с уже имеющейся устойчивостью к некоторым препаратам. Эта проблема для России пока умеренно актуальна. Но тем не менее — наличие первичной резистентности более, чем у 10% людей, никогда не получавших лечение в соответствии с протоколом ВОЗ, также предполагает использование препаратов с высоким генетическим барьером.
— Произошли ли в последние годы прорывные открытия, которые могут кардинально изменить ситуацию с ВИЧ?
— Активно проводятся разработки вакцин от ВИЧ. За 40 лет эпидемии не удалось изобрести вакцину, хотя испытания проходили более 40. Вирус очень хорошо умеет обходить иммунную защиту. Это связано с его быстрой мутирующей способностью и особенностями его оболочки, которая во многом похожа на оболочку клетки человека. Максимальный эффект вакцины, который был получен, — 25% снижения новых случаев. Поэтому разработка вакцины от ВИЧ продолжается. Например, компания Moderna, которая создала вакцину от коронавируса, планирует использовать технологию мРНК в производстве вакцины от ВИЧ.
Очень важное событие последних лет — открытие технологии CRISPR — «генетических ножниц». Ее создатели даже получили Нобелевскую премию несколько лет назад. Это очень обнадеживающее открытие с точки зрения излечения от ВИЧ.
У меня есть ощущение, что сегодня мы намного ближе к победе над ВИЧ и к вакцине, чем были десять лет назад.