что стало с пилотом посадившим самолет в шереметьево
Суд над командиром SSJ 100, сгоревшего в «Шереметьево». Что о его вине говорят пилоты?
Лента новостей
Все новости »
Судебный процесс в отношении пилота стартовал в мае 2020 года в Химкинском горсуде Подмосковья. Очередное заседание по делу назначено на 2 марта
Трагедия произошла в мае 2019 года. Вылетев из Москвы в Мурманск, экипаж решил экстренно вернуться из-за технических неполадок после удара молнии. При жесткой посадке с превышением посадочного веса у самолета подломились стойки шасси и пробили топливные баки, загорелись двигатели и фюзеляж. Из 78 человек, находившихся на борту, 41 погиб. Выжили четыре члена экипажа из пяти и 33 пассажира. СК обвинил в катастрофе командира, который слишком жестко посадил самолет.
Межгосударственный авиационный комитет (МАК) опубликовал предварительный отчет о случившемся. На лайнере обнаружены повреждения от молнии. Но в документе нет окончательных выводов о причинах аварийной посадки — международное расследование прервала пандемия.
Business FM собрала мнения летчиков о степени вины командира в трагедии. Комиссия по расследованию катастрофы до сих пор не дала ответы на многие вопросы, говорит заслуженный пилот СССР, председатель комиссии по гражданской авиации общественного совета Ространснадзора Олег Смирнов.
Олег Смирнов заслуженный пилот СССР, председатель комиссии по гражданской авиации общественного совета Ространснадзора «Есть вопросы, на которые мы не получили ответов по сей день. Да, в самом деле, в самолет попала электрическая энергия от молнии, и естественным образом это повлияло на работу электронного оборудования. И до сих пор я лично не читал выводы комиссии, где бы черным по белому было написано, что разряд электричества от молнии не повредил электронную систему захода на посадку, что как раз и является одним из важных факторов, ибо командир корабля даже сам в своем объяснении, и это подтверждает расшифровка «черных ящиков», говорил о том, что рычаг управления электроникой, который он двигал, не имел воздействия, то есть рули не перекладывались в нужное направление, несмотря на то что он давал и вперед, и назад до упора. Такого четкого вывода по сей день нет. Суд здесь поторопился, ибо окончательных заключений государственной комиссии по расследованию авиакатастрофы нет. Конечно, на командира корабля сейчас вешают все-все. И второй вопрос: мы хотели бы услышать профессионалов от комиссии, почему сломались еще шасси, пробили топливный бак. По всем международным и нашим правилам самолет должны делать таким образом, чтобы при грубой посадке, которая не такая уж большая в мире редкость, почему это правило и ввели, ломающиеся шасси не пробивали топливный бак, за чем следует, как правило, пожар. Тоже четкого ответа на этот вопрос мы пока не слышим от комиссии».
Вина за эту трагедию не может лежать исключительно на командире экипажа, считает командир Airbus А320 авиакомпании «Аэрофлот», командир экипажа Андрей Литвинов.
Андрей Литвинов командир Airbus А320 авиакомпании «Аэрофлот», командир экипажа «Нельзя сказать, что здесь только вина командира, или только вина конструкторов самолета Superjet, или только вина тех, кто обучал этого командира летать. Все понемножку виноваты, а в конце командир крайний, как обычно. Доказано, что командир виноват в этом, и доказано это Межгосударственным авиационным комитетом. После этого «Аэрофлот» выступил с заявлением, что тренажер не соответствует самолету. Тут все перемешалось: и политика, и техника пилотирования, и авиация — все вместе. Один лагерь — это «Аэрофлот», а второй лагерь — это «Гражданские самолеты Сухого». Одни говорят: вы и ваши летчики летать не умеют, поэтому самолет разбили. А другие говорят: вы сделали такой самолет, что он у вас горит при неудачной посадке. То есть одни топят экипаж, а другие топят самолет. В результате здесь вмешивается еще и политика, и все вместе. Поэтому говорить, что виноват кто-то один, не совсем корректно. Да, я согласен, что надо было уйти на второй круг, а не с маниакальной настойчивостью досаживать самолет при такой ситуации. Но также я не согласен, что самолет загорелся. Могли там отвалиться шасси, но никак не пробить баки, которые вытекли, и никак не должен был быть отказ всех систем при попадании молнии. Это какая-то недоработка конструкторов самолета».
С тем, что проблема гораздо глубже, чем представляется, согласен пилот-инструктор гражданской авиации, инструктор в московском тренажерном центре Boeing, летчик гражданской авиации Алексей Базеев.
Алексей Базеев пилот-инструктор гражданской авиации, инструктор в московском тренажерном центре Boeing, летчик гражданской авиации «Говорить, что присутствует вина командира, конечно, можно, потому что она действительно присутствует: он не справился с управлением, с пилотированием самолета. Хотя обстоятельства были очень серьезные — отказ определенного количества аппаратуры. Но дело-то по большому счету не только в этом. И никто не обращает внимания на то, что официально экипажам компании «Аэрофлот» было запрещено летать в ручном режиме — только в автомате. А потом, когда случается такой форс-мажор и автоматика отказывает, на кого тогда валить вину, что экипажи не умеют летать в ручном режиме? Я не знаю, правда это или нет, но говорят, что пять лет командир не летал в штурвальном режиме, только в автомате. Он как пилот деградировал, и причем не по своей вине, а по вине компании, где сидят эффективные менеджеры. В общем, организация летной работы сейчас в любой компании и вообще целиком в отрасли гражданской авиации у нас в России на совершенно недопустимо низком уровне, потому что во главу угла поставлена не безопасность полетов, а рентабельность, прибыльность. Когда летаешь в ручном режиме — выше, ниже, левее, правее — расход топлива больше. Топливо дорогое. Все у нас упирается в деньги, а не в профессионализм».
Сам Евдокимов настаивает на конструктивной ошибке при проектировании SSJ 100, ссылаясь на уже имевшие место инциденты с шасси и топливными баками, и говорит об отказе систем управления после удара молнии.
Родственники погибших в катастрофе подали иск в парижский суд. Они требуют компенсации от «Аэрофлота» и семи иностранных фирм — производителей оборудования SSJ 100. Воздушное судно не соответствовало нормам летной годности по молниезащите, считают представители истцов. По их версии, именно это привело к отказу многих систем, завершившемуся катастрофой.
После трагедии в «Шереметьево» Минтранс не стал приостанавливать полеты Sukhoi Superjet 100.
«Каждый день думаю о погибших» В Шереметьево сгорел Superjet, погиб 41 человек. Пилот впервые рассказывает о трагедии
5 мая 2019 года из Шереметьево в Мурманск вылетел самолет Sukhoi Superjet. Почти сразу в борт попала молния, отключился автопилот, и экипаж принял решение вернуться. Самолет совершил аварийную посадку и загорелся, погиб 41 из 78 человек, находившихся на борту. Дело передано в суд. Следствие называет единственным виновным в аварии командира судна Дениса Евдокимова, который якобы допустил ряд грубых ошибок. Но пилот свою вину категорически отрицает — он утверждает, что в момент посадки самолет будто бы потерял управляемость. Евдокимов находится под подпиской о невыезде и с прессой не общается. Корреспондент «Ленты.ру» стал первым, кто обстоятельно поговорил с ним и выслушал его версию произошедшего.
Этот текст попал в подборку лучших текстов «Ленты.ру» за 2020 год. Остальные тексты из нее читайте ТУТ
«Лента.ру»: Давайте попробуем воссоздать события 5 мая. Какая была погода, имело ли вообще смысл взлетать? Кто принимал окончательное решение начать полет в тот день?
Евдокимов: Погода не отличалась ничем необычным. Полученная метеоинформация соответствовала требованиям при принятии решения на вылет. Находясь на взлетной полосе, я руководствовался сведениями метеолокации и осмотрел пространство в направлении взлета для установления отсутствия опасных явлений погоды, на что обратил внимание второго пилота. Окончательное решение о взлете, о продолжении полета, о посадке в любом случае принимает командир воздушного судна (КВС). Соответственно, я как КВС на том рейсе принял решение о взлете и начале выполнения полета.
В самолет ударила молния. Управление перешло в ручной режим, так называемый Direct mode. Это в принципе штатная история?
СК назвал пилота единственным виновным в деле о сгоревшем SSJ100
Расследование по делу о катастрофе с участием самолета Sukhoi Superjet-100, в результате которой погиб 41 человек, завершено. Вину за случившееся следствие возложило на командира лайнера Дениса Евдокимова. Об этом со ссылкой на источники сообщают «Коммерсантъ» и «Интерфакс».
«Следствие по делу завершено, адвокаты вскоре начнут знакомиться с его материалами», — отметил собеседник агентства.
По данным издания, перед тем как предъявить обвинение в окончательной редакции, следствие провело свыше 100 экспертиз. Евдокимов находится под подпиской о невыезде, вину он не признает. Командира экипажа, а также его адвоката Наталью Мутусову уже ознакомили с постановлением об окончании основных следственных действий.
По данным следствия, получив разрешение вернуться в аэропорт вылета (московское Шереметьево), пилот совершил посадку с превышением вертикальной и горизонтальной скоростей, что привело к «козлению» самолета, когда от ударов о взлетно-посадочную полосу он начал подпрыгивать вверх и вниз.
Во время очередного касания земли у лайнера разрушилась стойки шасси, пробив топливный бак, в результате чего самолет загорелся. «Коммерсантъ» отмечает, что ни Евдокимов, ни его адвокат не согласны с выводами следствия. Как приводит слова пилота газета, при жесткой посадке возгорание не должно было произойти: предполагалось, что шасси «отскочат в сторону». Евдокимов добавил, что корпус самолета способен был выдержать высокую температуру, а пассажиры могли покинуть салон, если бы была закрыта дверь. Он пояснил, что огонь усилил приток воздуха.
Митусова заявила газете, что защита требовала провести 300 экспертиз в рамках расследования, в том числе исследования, которые связаны с защитой лайнера от попадания молний и повреждения стоек шасси, однако получила отказ. Кроме того, следствие отклонило ходатайство о возбуждении уголовного дела в отношении спасательных служб, которые, по версии защиты, появились на месте катастрофы с опозданием.
По данным издания, ущерб только по сгоревшему самолету составляет 1,5 млрд руб. Позже эту информацию подтвердил адвокат Павел Герасимов, представляющий интересы семей нескольких погибших. «В уголовном процессе причинен ущерб, который следователи оценили в 1,5 млрд рублей», — заявил он ТАСС. По его словам, семьи погибших не будут через суд требовать взыскать компенсации с командира экипажа.
РБК направил запрос в пресс-службу «Аэрофлота».
Катастрофа с SSJ100, который направлялся из Москвы в Мурманск, произошла 5 мая этого года. Через 27 минут после взлета из-за технических неполадок лайнер вернулся в Шереметьево. Совершив жесткую посадку, самолет загорелся. На борту находились 78 человек, включая членов экипажа. По данным СК, большинство из них погибли от огня и отравления продуктами горения, а не от удара самолета.
Отец пилота сгоревшего SSJ100 потребовал независимого расследования
Расследование катастрофы со сгоревшим в Шереметьево Sukhoi Superjet 100 в мае 2019 года должно быть независимым. Об этом отец пилота SSJ100 Дениса Евдокимова, обвиняемого в катастрофе, рассказал в интервью телеканалу РБК.
Он утверждает, что Следственный комитет устранился от расследования. «Взяты были люди, совершенно далекие от норм расследования, люди, которые были заинтересованы, которые сертифицировали самолет, производили самолет, — так не делается в нормальных странах! Расследование должно быть независимое», — заявил Александр Евдокимов.
Отец пилота отметил, что он сам, коллеги его сына и вся авиационная общественность надеются, что правоохранительные органы все-таки расследуют именно техническую составляющую дела.
Катастрофа с SSJ100, который направлялся из Москвы в Мурманск, произошла 5 мая 2019 года. Почти через полчаса после взлета лайнер вернулся в Шереметьево из-за технических неполадок. Самолет совершил жесткую посадку и загорелся. Погиб 41 человек. Всего на борту с учетом членов экипажа находились 78 человек.
Следователи назвали несколько версий случившегося: недостаточную квалификацию пилотов, техническую неисправность, а также плохие погодные условия. Позже СК сообщил, что командир экипажа Денис Евдокимов — единственный подозреваемый в деле. Обвинение по ч. 3 ст. 263 УК ему предъявили еще в октябре. Евдокимов не признал вину. В апреле 2020 года СК отчитался о завершении расследования, и собранные материалы не подтверждают версию о технической неисправности самолета. Сам Евдокимов в годовщину катастрофы заявил, что самолет не соответствовал нормам летной годности. «Если бы производитель вовремя доработал воздушное судно, авиационные инциденты подобного характера не повторялись бы», — утверждал пилот.
Генпрокуратура направила дело в суд в апреле этого года. В случае признания Евдокимова виновным ему грозит до семи лет заключения.
Пилоту сгоревшего в Шереметьево SSJ-100 предъявили обвинение
Фюзеляж самолета Sukhoi Superjet 100 авиакомпании «Аэрофлот» на следующий день после катастрофы в аэропорту Шереметьево, 6 мая 2019 года
Следственный комитет России/РИА «Новости»
Следственный комитет России предъявил обвинения командиру самолета SSJ-100 Денису Евдокимову по делу о катастрофе, произошедшей после аварийной посадки воздушного судна в аэропорте «Шереметьево» 5 мая 2019 года. В ведомстве отметили, что расследование дела продолжается.
При этом в авиакомпании «Аэрофлот» сообщили, что в отношении Евдокимова избрали меру пресечения, не связанную с лишением свободы.
Пилот не признает инкриминируемую ему вину, рассказал источник ТАСС, а его защита настаивает на дополнительный экспертизе конструкции узла крепления шасси и материалов салона самолета на горючесть.
В авиакомпании также попросили не делать преждевременных выводов. «Только после всестороннего, тщательного изучения всех фактов возможно установить реальные причины катастрофы и принять необходимые меры, чтобы избежать в будущем повторения подобных трагических ситуаций. «Аэрофлот» оказывает всяческое содействие следственным органам, проводящим расследование», — отметили там.
Ранее об ошибках, допущенных пилотами самолета при приземлении в аэропорту, говорили в Росавиации. По данным РИА «Новости», которое ссылалось на обзор ведомства, командир лайнера предпринял неверные действия в момент катастрофы, несколько раз отклонив судно то вверх, то вниз.
Кроме того, несмотря на инструкции, при посадке экипаж якобы не выпустил интерцепторы (механизм, который контролирует интенсивность снижения и корректирует расчет на посадку – прим. «Газеты.Ru»). Также в документе говорилось, что на момент посадки максимальная масса воздушного судна была превышена на 1,6 тонны. Это объяснимо — самолет быстро вернулся в аэропорт, не отработав топливо.
В свою очередь компания «Аэрофлот» не согласилась с отчетом Росавиации, свидетельствующем о допущенных пилотами ошибках. «Закрылки были в положении, соответствующем посадочной процедуре и в соответствии с имеющимся отказом системы», — сообщили в авиаперевозчике.
Там отметили, что выпуск интерцепторов был невозможен в условиях приземления SSJ-100. «Ввиду отсутствия устойчивого пробега, выпуск интерцепторов был невозможен. Необходимо добавить, что требования к нормам летной годности для сертификации самолетов составлены таким образом, чтобы при любом развитии событий предотвратить ухудшение ситуации до катастрофической», — заключили в авиакомпании.
В день трагедии самолет SSJ-100 авиакомпании «Аэрофлот» выполнял рейс Москва — Мурманск. На борту лайнера находились 78 человек – 73 пассажира и пять членов экипажа. Через 27 минут после взлета воздушное судно было вынуждено вернуться в аэропорт из-за технических неполадок на борту. Во время приземления на борту самолета вспыхнул пожар, который унес жизни 40 пассажиров и одного члена экипажа – из 37 выживших 10 были госпитализированы.