что случилось с сыном марченко
Правоохранительные органы просят проверить семью Г.Марченко
Оппоненты главного банкира страны Григория Марченко не останавливаются перед личными нападками на семью банкира, сообщает LS
Сегодня в онлайн пространстве Казахстана появилось обращение в адрес председателя КНБ РК Абыкаева Н.А., генерального прокурора РК Даулбаева А.К, руководителя администрации президента РК Масимова К.К., с просьбой провести расследование в отношении главы Нацбанка Григория Марченко.
Автор обращения под ником блоггер СовБез опубликовал свое обращение на блог платформе yvision, где призывает правоохранительные структуры обратить внимание на деятельность сына главы Нацбанка:
«На каких основаниях Марченко Г. А. предоставил допуск и служебный кабинет для своего сына, Ярослава Марченко в Национальном банке РК? Какие существуют регламенты безопасности в Нацбанке, который является стратегическим объектом.
Также, прошу проверить гражданство Марченко Григорий Александровича, а также его семьи. Если информация об иностранном гражданстве сына господина Марченко подтвердиться, прошу привлечь к ответственности лиц, допустивших беспрепятственное проникновение в Национальный Банк РК», – отмечается в сообщении.
Помимо этого, автор прилагает в статье скриншот переписки топ-менеджера Национального банка с сыном Г.Марченко.
Блогер также просит проверить руководство главного банка страны на детекторе лжи на предмет “слива” инсайдерской информации.
” Также, прошу сделать достоянием общественности результатов проверок Нацбанка Генпрокуратурой РК в 2010. Какие были выявлены нарушения? Также, прошу опросить незаконно уволенных сотрудников Нацбанка, которые заявляют, что нарушения коррупционного характера все еще продолжаются”, – резюмирует блогер.
Напомним, на прошлой неделе казахстанские СМИ сообщили о судебной тяжбе между бывшими сотрудниками с Нацбанком. Главный банк страны обвиняют в незаконном увольнении.
Виктория Дайнеко о рождении сына у экс-супруга: «Это другая семья, с которой не пытаются знакомить»
Весной барабанщик Дмитрий Клейман женился во второй раз, а недавно избранница подарила ему сына. Родители пока скрывают имя мальчика и его внешность. Оказалось, что с новорожденным не познакомили даже его сестру — дочь Виктории Дайнеко.
Об этом 34-летняя Виктория откровенно рассказала, отвечая на вопросы подписчиков. «Готовили дочь к тому, что у нее скоро появится младший брат?» — спросили артистку. Певица призналась: девочка знала, что у папы будет второй ребенок. Только вот встречу с малышом ей пока не назначают. Дайнеко подозревает, что этого может и вовсе никогда не случиться.
«В новостях вчера прочитали, что он родился, — делилась звезда. — Но это другая семья, с которой нас знакомить не пытаются, так же, как и в свадьбы и рождения детей не посвящают».
Напомним, что сын Клеймана появился на свет в минувший четверг. Музыкант поделился трогательным снимком в социальных сетях, на котором нежно целует новорожденного. «Привет, сынок, самый вкусный малышок», — подписал он кадр.
А вот дочь барабанщика пока лишена отцовской любви. По словам Дайнеко, Дмитрий крайне редко видится с девочкой. «Для меня полтора часа раз в месяц, два, три или в шесть месяцев — недостаточно, но это только моя точка зрения. Вроде как в законодательстве это уже практически образцово-показательный отец, так что смотря с какой стороны на ситуацию смотреть», — заявила исполнительница хита «Лейла».
Напомним, что Виктория вышла замуж за Дмитрия в 2015-м. Вскоре после свадьбы у супругов родилась дочь, однако появление малышки брак не спасло. Всего два года спустя пара объявила о расставании. Звезда намекала, что причина развала семьи в измене избранника, а тот в свою очередь обвинил ее в меркантильности. Мол, артистка постоянно попрекала барабанщика за низкие гонорары.
«Она знала, что выходит замуж за парня, который лишь начинает свой творческий путь. Но после свадьбы начались упреки — все упиралось в деньги. Ей постоянно было их недостаточно, свои аппетиты Дайнеко поубавить не хотела. Пошли беспрерывные оскорбления и упреки», — негодовал Клейман в разговоре с журналистами.
С другом «принял таблеточки»: Вдова раскрыла жуткие подробности гибели сына режиссёра Данелии
По словам Галины Юрковой, за несколько минут до смерти 26-летний Николай успел связаться с родной матерью. Он просил её о помощи, но было слишком поздно — телефонная трубка выпала из его рук.
Георгий Данелия. Фото © ТАСС / Владимир Астапкович
В 1985 году в семье режиссёра Георгия Данелии случилась трагедия — при загадочных обстоятельствах скончался 26-летний сын легендарного кинодеятеля, которого родила актриса Любовь Соколова. Спустя почти 2,5 года со смерти Данелии его вдова Галина Юркова впервые решилась рассказать, что же случилось с наследником сценариста в роковой день.
«Никто до сих пор не знает, что на самом деле произошло с Николаем. Приехал его друг из Грузии, они сдавали фильм в Госкино, вместе выпивали. Потом за компанию приняли какие-то таблеточки и погибли. Одному из них было 25, другому 26 лет. Это случилось в моей квартире, Коля жил тогда там», — разоткровенничалась Юркова в программе «Судьба человека» на телеканале «Россия-1».
«Бог ей судья»: Отчим рассказал об исчезновении многомиллионного наследства Владислава Галкина
По словам вдовы режиссёра, за несколько минут до смерти 26-летний Николай Данелия успел связаться с родной матерью. Тогда он просил родительницу о помощи, но было слишком поздно — телефонная трубка выпала из рук молодого человека, и связь прервалась. После этого Любовь Соколова стала дозваниваться до Юрковой, чтобы узнать, что произошло с сыном.
«Люди, которые занимались расследованием, сказали, что нам не стоит видеть того, что произошло в квартире. Все старались беречь психику Георгия Николаевича», — добавила вдова Данелии.
Напомним, Георгий Данелия умер 4 апреля 2019 года в возрасте 88 лет от остановки сердца.
Трагическая судьба актрисы Людмилы Марченко: избиения, аборт, алкоголизм, бесплодие и ранняя смерть
«Людмилу на все лады склоняли московские сплетники, даже придумали ей прозвище — Пырченко. Я и сама не могла толком понять, что у них происходит. Спрашивала сестру напрямую, есть ли у нее что-то с Пырьевым или нет? Люда отвечала: «Нет ничего! Ну не могу я лечь в постель со стариком! Не нравится он мне, неприятен». Иван Александрович и впрямь был слишком крикливый, страшный в своей экспансивности, да и очень больной, что на его лице отражалось. Но в ответ на его признания в любви Людмила почему-то не отказывала прямо, а только молчала и улыбалась», — вспоминает сестра прославленный актрисы Галина Дорожкова.
Вскоре сердце Марченко оказалась завоеванным Олегом Стриженовым. Парочку не остановило даже то, что популярный артист был женат. Роман между ними разгорелся на съемках картины «Белые ночи». Вскоре Марченко стала приглашать Стриженова к себе в квартиру, выхлопотанную благодаря Пырьеву, для интимных свиданий. В одну из таких встреч девушка забеременела, и ей пришлось делать подпольный аборт. Из-за этого она навсегда осталась бесплодной.
«Конечно, когда Людмила пришла домой и заявила мне и маме, что будет жить со Стриженовым, дома разгорелся скандал. «Он же женат!» — в один голос воскликнули мы. «Ну и что, он разводится», — горячо убеждала нас Люда. Вот только разводиться Стриженов не собирался. Где-то через полгода Люде пришлось вернуться в родительскую квартиру. Зайдя в прихожую, она тут же упала в обморок. Приехал врач и, осмотрев больную, сказал: «Все понятно, делали аборт, да еще в домашних условиях». А я стою и думаю про себя, знал ли Стриженов о том, что Люда беременна. Детей после того аборта у нее быть уже не могло. Так уж Людмилу, видно, Бог наказал. А ведь все ее последующие мужья, как назло, стремились к отцовству!» — рассказала Дорожкова.
Один из супругов Марченко — геолог Валентин Березин — регулярно поколачивал актрису. После очередного избиения она загремела в институт Склифосовского, где врачи с трудом спасли ее жизнь. Стресс и побои не прошли для Марченко даром — она стала заливать стресс спиртным и вскоре превратилась в алкоголичку.
«В институте Склифосовского, куда привезли сестру, никто не узнал в ней, изуродованной, популярную актрису. Им не было дела до сохранения ее красоты, надо было спасать ее жизнь! В итоге и на голове, и на лице остались шрамы. Когда мы с мамой увидели Люду — расплакались! Мама, выйдя из палаты, воскликнула: «Ей ведь только двадцать шесть лет!» Приходили, конечно, в палату и следователи, но Людмила твердила: «Это автомобильная катастрофа». Не хотела выдавать любимого, а ведь сама от горя словно окаменела. С тех пор и выпивать начала сильно, заливала водкой и стресс, и головные боли, которые стали ее преследовать», — сестра актрисы.
Впоследствии Марченко так и не смогла избавиться от пагубной зависимости, поэтому и умерла молодой. В последние годы сниматься в кино актрису практически не звали. Марченко скончалась в возрасте 56 лет, однако многочисленные зрители до сих пор вспоминают ее с любовью и теплотой.
«Мы здесь живем». Представлены неизвестные тексты Анатолия Марченко
Александр Даниэль – сопредседатель петербургского общества «Мемориал»:
– Сегодня, 25 мая – у нас в «Мемориале» не только презентация книжки, но и разговор о судьбе Анатолия Марченко. Эта книжка вышла, и мы проводим нашу презентацию в дни, когда происходит событие, очень схожее с историей гибели Анатолия. Уже две недели держит голодовку Олег Сенцов с требованием, очень похожим на то, которое Анатолий выдвинул в своей последней голодовке.
Мы думали о символическом действии, которое связало бы выход книги с происходящими сейчас трагическими событиями. Мы изготовили открытки с фотографией Толи Марченко, а на обратной стороне – адрес Олега Сенцова. Если кто-то хочет, то может взять эту открытку, написать на ней: «От участника презентации трехтомника политзаключенного Анатолия Марченко», свое имя и какие-то свои слова поддержки Олегу Сенцову, наклеить марку и отправить.
Андрей Курилкин – главный редактор «Нового издательства», издатель книги:
– Перед нами всеми стоит задача включить сочинения Марченко и еще целый ряд подобных книг в канон русской литературы, потому что это совершенно замечательная проза. Мне представляется очень важным считать эти три тома, 30 лет автобиографии одного человека, не мемуарами, не историческим источником, а большой русской литературой. Когда я говорю со своими друзьями о Марченко, в ответ слышу: «Диссидент». За пределами этого и еще нескольких подобных залов это слово означает что-то маргинальное, принадлежащее к какой-то субкультуре и по-своему отталкивающее. Нашей общей задачей является создание истории позднесоветского общества, где диссидентское движение будет одной из главных линий.
Павел Марченко – сын Анатолия Марченко, составитель книги:
– Мне очень жаль, что эту книжку не увидело довольно много народа. Прежде всего это Арсений Рогинский, которому, мне кажется, это было бы очень приятно, который помогал советами. Мне очень жаль, что эту книгу не увидели Александр Лавут и Юрий Герчук, которому я показывал текст в рукописи. Это то, чего я себе не могу простить.
Сергей Чупринин – главный редактор журнала «Знамя»:
– Впервые я столкнулся с произведениями Анатолия Марченко уже после его смерти, когда начинал свою работу в редакции журнала «Знамя». Живи как все» – это действительно была первая публикация Марченко в России и это был первый номер, подписанный мною в свет: номер 12 за 1989 год. Я надеюсь, что у этого трехтомника будут еще издания. Он заслуживает более обширных комментариев, чтобы рассказать об этом человеке, о событиях того времени, далеко уже не совсем очевидных людям «минус 50».
Когда мы издавали «Живи как все», возник вопрос, в какой рубрике нашего журнала это печатать: публицистика ли это, архив, мемуары. Мы поместили повесть в раздел художественной литературы. Вчера и сегодня я листал эту книгу и убедился, что мы были исключительно правы. Диссидент, правозащитник, одинокий борец – да, все правильно. И писатель. Каждый, кто откроет книжку, которую мы сегодня представляем, может в этом убедиться.
Автор начинает книгу так: «…Да-да, я тоже был на целине». Тогда, в 1970–80-е годы, так не писали. Так пишут сейчас: как будто продолжают прерванный разговор. С отточия. Это разговор, который не он начал и в котором приглашает принять участие читателя. Это писатель с чувством слова. Проходит время, и уже смотришь другими глазами на те книжки, которые тебя когда-то воспламеняли, казались такими важными, прочитывались за ночь. Даже у самых сильных авторов свободолюбивого движения, даже у Сахарова рассуждения уже не так интересны. Интересна проза – там, где есть литература. У Сахарова – воспоминания, которые в моем сознании перевесили его публицистику, его эссеистику, имеющие огромное историческое, но очень скромное литературное значение. Марченко хорош деталями – иногда очень остроумными, конкретикой, подробностями, как это все было. Когда читаешь, невозможно оторваться. Вне всякого сомнения, у Анатолия Марченко был литературный талант. Не знаю, мыслил ли он себя свидетелем исторической эпохи или писателем, но то, что получилось в конечном итоге, этот трехтомник, обладая всеми достоинствами исторического источника, это еще и литературный памятник. Это можно читать, это нужно читать, а самое главное – это интересно читать.
Александр Даниэль:
– А ведь Толя за столом не был рассказчиком. Он умел и любил разговаривать с листом бумаги, вправленным в машинку. Он очень тяжело осваивал это ремесло, которым до 1966 года никогда не занимался, но освоил и полюбил его. После появления книги «Мои показания» часто приходилось слышать: «Это писал не Марченко. Использовали его имя, а писала то ли Лариса Богораз, то ли целый коллектив». Этот трехтомник, где мы по рукописям Марченко публикуем абсолютно новые, неизвестные тексты, которые никто не видел, – это конец этой некогда бытовавшей версии, – заметил Александр Даниэль.
Екатерина Великанова – сестра участницы диссидентского движения Татьяны Великановой, связанная с Анатолием Марченко дружескими и родственными узами, прочитала свое эссе, посвященное ему, их среде и тому времени.
Екатерина Великанова:
Самое начало 80-х, вообще, можно рассматривать как агонию дикого и агонию сильного и безумного зверя. Летом 80-го получила срок моя сестра Татьяна Великанова: пять лет строгого плюс четыре ссылки. В 81-м посадили и осудили на четыре года Арсения Рогинского. В марте 81-го Анатолий Марченко был арестован, в сентябре получил 10 лет строгого и пять ссылки. Хочу добавить, что в августе 80-го моя мама, Наталья Александровна Великанова, получила тяжелейший инсульт, и я этот сюжет тоже на этот счет вписываю. Во-первых, не сидела бы Татьяна в тюрьме, мама, может быть, еще пожила бы без инсульта всякого и не стала бы тяжелейшим инвалидом, возращенным нашими усилиями почти с того света. А во-вторых, это такой, я считаю, специальный открытый счет, куда из нас может любую свою беду записать, и все будет мало.
С Анатолием Марченко они играли на этот раз в открытую: «антисоветская агитация и пропаганда», статья 70 УК РФ. Не какое-то иезуитское «за нарушение паспортного режима». Может, кто-то из них, наконец, внимательно прочитал, что он пишет. И срок ему дали сам по себе убийственный, и условия ему были созданы те еще: то и дело карцер, а потом и вовсе тюрьма. Но когда летом 86-го года мы получили весть о бессрочной голодовке Анатолия, это было уже сверх всякой меры. Требование освободить всех политзаключенных ставило жирную точку в судьбе Анатолия Марченко. Так каждому из нас тогда ясно виделось. Когда зэк предъявляет абсолютно невыполнимое требование, причем такой зэк, как Анатолий Марченко, это прочитывается однозначно, без вариантов: конец, обрыв кадра».
Иван Ковалев – солагерник Анатолия Марченко (по Skype):
– Я думаю, что идея с открытками Олегу Сенцову очень понравилась бы Толе. На воле у нас с ним было шапочное знакомство, а подружились мы в лагере, Пермской политзоне ВС-389/35, куда Толя приехал немножко раньше, чем я. Про него часто говорят: «Рабочий». Но у этого слова есть другое значение, нежели то, которое в него обычно вкладывают: он всегда был в работе. У нас было нечто вроде стадиона, и Толя с отключенным слуховым аппаратом и с книжкой в руке, шагающий там по кругу, был приметой зоны.
Мы с ним встретились во время развода на работу. Мы не так много времени провели вместе, потому что то одного, то другого наказывали помещением в ШИЗО или в ПКТ. Там бывает холодно даже летом. Толя был кочегаром, и когда он топил, это можно было узнать по температуре труб. Он топил на славу. Все, что он делал, он делал хорошо. Однажды его за это тоже наказали, потому что эта лагерная котельная одновременно была поселковой. Он отключил поселок, чтобы подогреть тех, кто сидит в ШИЗО. Он то ли забыл потом включить, то ли заснул, – в общем, его застукали за этим и тоже наказали ШИЗО. Однажды его со Степаном Хмарой наказали за «дезорганизацию работы столовой», которая заключалась в том, что они увидели в баланде червей и предъявили это начальству. Был тяжелый эпизод: поменялись в сторону ужесточения правила внутреннего распорядка. В числе таких изменений было ограничение на книги: раньше разрешалось иметь в ШИЗО пять книг, это запретили. Толя про этот запрет не знал, из-за этого вышла стычка. Его очень здорово тогда избили – он потерял сознание, его были, скованного в наручниках, уже после этого. Несомненно, это избиение сказалось на его здоровье. Участники этого избиения, главным из которых был ДПНК (дежурный помощник начальника колонии) Волков, известны. Неизвестно, были ли приняты какие-нибудь меры. Скорее всего, ничего и не было.
Многие знали, что Толя – известный писатель, что его книги переведены на разные языки. Но он очень подкупал своей простотой. С ним были запросто и наша публика, и прошедшие войну старики. Он их подкармливал, если ему что-то приходило в посылке, или покупал повидло в ларьке. Он покупал сигареты, хотя сам не курил. Просто для того, чтобы раздать.
Юлий Ким – бард:
– Здесь говорилось о литературе, и я сразу вспомнил рецензию Анатолия Якобсона, который был одним из редакторов «Хроники текущих событий». Им было сказано: «Я получил «Мои показания» – для того, чтобы их редактировать, но поправлял только одно – расставлял запятые там, где они были неправильно. Больше я не сделал ничего, потому что это – законченное литературное произведение». Тогда меня это изумило, но, когда я познакомился с этим произведением, мое изумление переориентировалось на автора, как человек стихийно литературно талантлив.
Александр Даниэль вспоминал голодовки Толи Марченко и Олега Сенцова. Через 30 лет все как-то противно повторяется. Ощущение глухоты, которое сопровождает меня всю жизнь, редко-редко развеивается: в 60-м году, в 85-м году, потом немножко в 1991-м. Это воспримется как редкие глотки воздуха, а дальше – опять то, к чему принюхиваться не хочется.