что случилось с первой женой махно
Что стало с женой Нестора Махно
В сериале «Девять жизней Нестора Махно», о котором я упоминал в материале про Григория Котовского, была показана вторая жена Махно, которая вместе с ним перебралась за границу, и в последней серии она жила в Париже с дочерью, отдельно от болевшего туберкулезом Нестора. Недавно я узнал об этой жене Махно дополнительные сведения, которые, я думаю, будут интересны читателям.
С Нестором Махно Галина Кузьменко (по паспорту Агафья) познакомилась в Гуляйполе, в то время одном из главных центров повстанческого движения на Украине, где работала учительницей 4-х классов в местной земской школе.
Летом 1921 года Галина вместе с Нестором навсегда покидает Украину. Сначала они бежали в Румынию, затем в Польшу. Накануне побега Махно получил тяжелое пулевое ранение в затылок. Врачи не давали ему шансов на выживание, однако заботливая супруга сумела выходить находящегося на грани жизни и смерти мужа. Именно в этот тяжелый период на свет появляется единственный ребенок Галины и Нестора – дочь Елена.
В конце сентября 1923 года на долю семейной четы Махно выпадает еще одно испытание: их арестовывают польские власти по обвинению в подготовке восстания в Галиции и попытке создания там анархического советского государства. Впрочем, за недостаточностью улик суд был вынужден вынести оправдательное решение.
В 1924 году семья перебирается в Германию, а затем оседает во Франции, в тесной однокомнатной квартирке парижского пригорода Венсенна. В это время серьезно ухудшаются отношения Нестора и Галины. Как свидетельствуют очевидцы, жена не пропускала ни одного случая, чтобы в обществе поиздеваться над мужем. Так, в отношении одного упоминаемого в разговоре военачальника она якобы произнесла: «Вот, настоящий генерал, не;то, что Нестор!».
Автор мемуаров о батьке Махно, в прошлом его сподвижница, Ида Мэтт отмечала, что Галина и Нестор неоднократно сходились и расходились, они не походили друг другу ни морально, ни физически. Наконец, в 1927 году пара развелась.
В этот период у легендарного командира стал прогрессировать туберкулез, который впервые обнаружился еще в двадцатилетнем возрасте. Теперь болезнь с легких перекидывалась на кости. Галина как могла поддерживала угасающего с каждым годом мужа. Незадолго до смерти она навестила его в больнице: «Он был уставший, измученный, ослабевший. На;мой вопрос: „Ну;как?“;— ничего не;ответил, только из;глаз покатились слезы», – вспоминала впоследствии Кузьменко. Умер Махно 6;июля 1934 года в Париже. Ему было всего 45.
Галина не сложила руки. Спустя три года она открывает в Париже собственный продуктовый магазин, возможно на средства, оставленные ей мужем. Однако ее предприятие просуществовало всего год, понеся серьезные убытки. В дальнейшем Галине, чтобы содержать себя и дочь, пришлось перепробовать множество специальностей: она была уборщицей, прачкой, кухаркой, и даже работала в сапожной мастерской.
Какое-то время Кузьменко бесплатно проработала в парижском Союзе украинских граждан, который финансировало советское правительство. Видимо женщина рассчитывала таким способом вернуться на родину, однако вскоре организацию прикрыли.
Окончательно подорвав здоровье, Галина была признана нетрудоспособной и смогла рассчитывать на пособие. Однако после вторжения во Францию гитлеровских войск оккупационные власти лишили ее пособия, и чтобы хоть как-то подзаработать она вместе с дочерью решила переехать в Берлин. Это случилось незадолго до нападения Германии на СССР.
После мая 1945 года Галина, имея возможность уйти в западную зону оккупации, решила остаться в восточном Берлине, надеясь, что с советскими войсками вернется на любимую Украину. В Киев она все-таки попала, но как обвиняемая по делу участия в вооруженной борьбе против Красной Армии в период Гражданской войны. В столице советской Украины ей вынесли окончательный вердикт: за причастность к махновскому движению и ведение антисоветской деятельности в эмиграции она была приговорена к десяти годам лишения свободы.
Ее отправили отбывать наказание в мордовский Дубравлаг, дочь Елену на пять лет сослали в казахстанский Джамбул. В лагере Галина Кузьменко просидела до 1954 года, и была освобождена после хрущевской амнистии. За 8 лет лагерной жизни эта красивая и статная женщина утратила былой шарм, превратившись в сгорбленную под ношей прожитых годов старушку
Этим материалом поделился в Интернете Тарас Репин. Я впервые читаю его статью и надеюсь, что он еще поделится с нами такими интересными сведениями из истории нашей страны.
Боевые подруги, жены и любовницы легендарного атамана Нестора Махно
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Биографы выдающегося анархиста, героя гражданской войны Нестора Ивановича Махно и по сей день теряются в подсчетах: сколько же на самом деле было жен и любовниц у знаменитого атамана. Когда Николай Каптан начал съемки фильма о Махно на его исторической родине, к нему буквально косяками потянулись прямые потомки легендарного атамана. И каждый заявлял, что его прабабка была любовницей Махно. И как это не парадоксально звучало, вполне даже возможно, что у Нестора действительно могло быть намного больше наследников, нежели зафиксировано в его биографии. Ведь батька Махно слыл весьма и весьма любвеобильным.
Боевые подруги, жены и любовницы Нестора Махно
Настя Васецкая
Поэтому первой женой историки все же склонны называть Настю Васецкую с Екатеринославщины, где они познакомились, и откуда Нестор загремел на каторгу за убийство чиновника военной управы. Он писал ей с московской «Бутырки» проникновенные письма, а она писала на них, не менее нежные ответы и передавала через мать. Мысль о любимой девушке помогла заключенному выдержать и каторжные оковы, и болезнь, и потерю легкого. Вернувшись из заключения, Нестор женился на Насте.
Молодая жена всячески пыталась поддержать подорванное здоровье мужа, заботясь о нем, как о ребенке. Варила ему борщи на петушином мясе, как советовал врач. Повесив под иконами фотографию Нестора, молилась за его здравие. Помогала Нестору реализовывать его актерские амбиции на сельской сцене. Самодеятельные спектакли с участием атамана зрители воспринимали с немалым восторгом.
Сердце атамана таяло от ее тепла, заботы и любви. А когда Настя родила сына, Нестор и вовсе изменился: куда подевалась его суровость, жесткость, даже тяжелый взгляд его стал мягче, что немало всполошило сподвижников-анархистов. Им начало казаться, что батька тонет в омуте семьи.
Роковая Соня
В личной жизни Нестора не так было просто историкам восстановить хронологический порядок. Так, из некоторых источников можно узнать, что до Насти у Нестора была еще одна жена по имени Соня. Однако вероятнее всего, она была уже после. Но, как бы там ни было, с Соней они познакомились в Екатеринославле (ныне Днепр), где красивая, милая девушка была проездом, а Нестор заприметил ее на улице. Так случилось, что Соне негде было переночевать и, конечно же, «сердобольный» батька решил приютить бедолагу, а ночью попытался изнасиловать. Получив жесткий отпор, атаман к утру решил сделать девушку своей законной супругой. Соню тут же крестили, дав ей имя Нина, так как оказалась она другой веры, и повели под венец.
Соня была из зажиточной еврейской семьи. Очевидцы вспоминали, как выезжали в Гуляй-Поле супруги Махно, жившие в то время на широкую ногу: тачанка в коврах, на лошадях дорогая сбруя, а сами по богатому разодеты.
Однако и Соня вскоре исчезла из жизни легендарного Махно. Безусловно, сказалась разница в социальном положении и мировоззрении. Не малую роль в очередной раз сыграли и косые взгляды его сподвижником, и их недовольство. Гражданская война набирала новые обороты и становилась ожесточенней, а Нестор стал все более одержимым идеей анархизма, поэтому изнеженной красавице рядом с ним нечего было делать.
Соратники Нестора воспринимали его любовь к Марусе как тяжелую болезнь. Однако до брака у них так и не дошло. Видимо сказалась схожесть их судеб и характеров. Нестор чувствовал в Марусе соперницу и немного ревновал к славе. Эта женщина возглавляла собственную банду головорезов, слыла убежденной анархисткой, получила 20 лет каторги за убийство урядника и грабежи, бежав из тюрьмы, оказалась в Париже. Там же сошлась с анархистами-радикалами. А после революции начала свой кровавый путь лихой атаманши на Украине.
К слову сказать, первое убийство Маруся совершила в 15 лет. Парень просто сказал ей, что то обидное, и тут же упал на землю с перерезанным горлом. Никто не смел ей перечить! Многих она собственноручно отправила на тот свет.
О ней ходили страшные легенды, её боялись, стараясь не попадаться ей на глаза. Ходили слухи, что каждую ночь к ней приводят пленённых юнцов, для которых ночь любви становится последней в их жизни. Свидетельства современников красноречиво говорят о том, что по половой принадлежности лихая атаманша была гермафродитом.
Телефонистка Тина
Трудно сказать, сколько еще было мимолетных увлечений и любимых женщин у Нестора Махно на дорогах гражданской войны. Но после смерти соратницы Маруси любимой женщиной историки называют телефонистку по имени Тина. По некоторым источникам, атаман даже зарегистрировал с ней свои отношения. Впрочем, и это семейное счастье Нестора Махно продлилось недолго.
В следующем обзоре вас ожидает увлекательный рассказ об удивительной женщине, которая прошлась по судьбе легендарного полководца, анархиста Нестора Махно и о последних годах их жизни в эмиграции.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
«Матушка Галина»: последняя жена Нестора Махно
До начала войны Галина Андреевна Кузьменко (которая в дореволюционных документах носила имя Агафья) жила в Париже, но после оккупации Франции немцами в городе стало совсем плохо с работой. Её дочь Елена уехала на заработки в Германию, где устроилась на работу на одно из берлинских предприятий концерна «Сименс». Жить с фамилией Махно было неуютно, поэтому Елена взяла себе другую фамилию — Михненко. Вскоре на работу в Берлин приехала и её мать. Диктатура под видом анархии. Как жила «вольница» Махно
Здесь они и попали в поле зрения советских спецслужб. 14 августа 1945-го их обеих задержали, допросили, после чего отправили в столицу УССР. В Киеве 4 января 1946 года им обеим предъявили обвинение и арестовали за участие в антисоветских организациях.
На допросах Галина Андреевна пыталась выгородить себя, рассказывая, что хоть она и была женой Нестора Махно, но к преступным деяниям, которые совершали его подручные относилась всегда отрицательно и даже из-за этого часто ругалась с «батькой». Сама же занималась исключительно культурно-просветительской работой с участием в распространении газет и листовок.
Она не знала, что в распоряжении чекистов давно уже был один из её дневников. В нём она сама подробно описала жизнь махновцев за период с 19 февраля по 28 марта 1920 года и своё реальное отношение и к махновским зверствам, и к прочим событиям. Также НКВД допросил множество махновцев, а начальник контрразведки «батьки» — Лёва Задов вообще продолжительное время работал в ОГПУ. Так что в Киеве на Короленко, 33, владели исчерпывающей информацией о том, кто такая «матушка Галина».
Агафья Кузьменко родилась 28 декабря 1896 года по старому стилю (10 января 1897 года по новому) в Киеве, в семье железнодорожника Андрея Ивановича Кузьменко, в прошлом крестьянина. Ещё до революции, когда Галине (тогда пока ещё Агафье) было 10 лет, всю свою семью он перевёз к себе на родину в село Песчаный Брод Киевской губернии. В 1919 году за поддержку махновцев Андрея Ивановича расстреляли красные. Мать Галины в это время скрывалась в отряде Махно, а когда через две недели вернулась в родное село, её тоже арестовали, но потом отпустили. Умерла она в 1933 году во время голода. Лев Задов: Самый известный донецкий еврей перехитрил батьку Махно, но не сумел обмануть судьбу
Среди махноцев ходили упорные слухи, что, когда «батька» вернулся в Песчаный Брод, Галина лично перерезала горло односельчанке отца, которая его выдала ЧК. Сама же Кузьменко категорически это отрицала.
Были у Галины ещё два брата. Степан скрывался вместе с матерью у махновцев, затем стал рядовым бойцом. После окончания Гражданской войны его арестовали и отправили в подмосковный лагерь для военнопленных петлюровцев и махновцев, где он и умер в 1926 или 1927 году. Брат Николай в махновском движении участия не принимал и умер своей смертью в 1936 году.
Сама Галина ещё до революции в местечке Добровеличковке Херсонской губернии закончила учительскую семинарию и учебный 1916-17 год работала учительницей в гуляйпольской школе. С Махно она познакомилась, потому что для проведения собраний и митингов он часто использовал помещение школы.
Отношения у них долгое время были исключительно деловыми, так как в то время у Нестора Ивановича были другие женщины: первая жена Анастасия Васецкая, родившая ему сына; некая еврейка Соня, получившая в крещении имя Нина (информация о ней ещё более скудная и противоречивая, чем об Анастасии); «вечная любовница» атаманша Маруся Никифорова — жена польского анархиста Витольда Бжестока.
После окончания учебного года Галина успела уехать в Киев, поступить там в Университет св. Владимира, поработать в Министерстве труда УНР в качестве заведующей столом личного состава Министерства, а затем снова вернуться в Гуляйполе, чтобы начать преподавать украинский язык, физику и естествознание в местных мужской и женской гимназиях. Почему Нестор Махно не мог быть союзником украинских националистов
Тем временем Махно в середине февраля 1919 года порвал с атаманшей Марусей — ей не понравилось, что он заключил свой первый союз с советской властью (всего их было три). Вот тогда-то «батька» и вспомнил о красивой чернявой учительнице, которая по своим политическим убеждениям была скорее украинской националисткой, чем анархисткой. Уже в марте их деловые отношения переросли в семейные: «батька» женился на Галине.
После окончания учебного года в конце мая 1919 года Кузьменко вновь выехала в Киев. Здесь в её отсутствие какие-то неизвестные ворвались в квартиру, провели обыск, интересовались у соседей, где хозяйка. Сообразив, что дело может закончиться арестом и посадкой, а может, и расстрелом, Галина бросилась прочь из города к родителям в Песчаный Брод. Вскоре во главе небольшого отряда в Песчаный Брод нагрянул сам Махно. Воссоединение семьи омрачили похороны старшего Кузьменко, затем махновцы отправились обратно в поднепровские степи.
Лето 1919 года, это период, когда «батька» набрал свою наибольшую силу. Войска Деникина на Украине громили Красную Армию, и под руку Махно стекались и обиженные обеими сторонами крестьяне, и разгромленные солдаты «красных», и дезертировавшие солдаты «белых», и просто — разбойный люд, который не хотел жить своим трудом. Для проведения среди всей этой разношёрстной «компании» пропагандистской работы была создана культурно просветительская комиссия, в которую вошла и Галина.
Комиссия организовывала митинги, делала доклады, выпускала газету «Путь к свободе», для чего в обозе у «батьки» возилась собственная типография. Заправлял всем этим хозяйством бывший соратник попа Гапона видный российский анархист и революционер Всеволод Волин (Эйхенбаум). Под его руководством Галина занималась распространением газет. Также она решала вопросы организации лечения «хлопцев» и, по личному распоряжению Махно, вела дневник походов и деятельности отрядов.
«Золотой период» у махновцев продолжался недолго. В конце 1919 года перешла в наступление Красная Армия, «батька» стал нести ощутимые потери и от белых, и от красных, и ряды его армии стали стремительно редеть. День в истории. 6 июня: Троцкий объявил махновцев вне закона
В феврале-марте 1920 года Махно во главе «ядра» своей армии действовал в районе Гуляй-Поля. Галина ездила вместе с ним. Потом какое-то время она и Феня, любовница Лёвки Задова, «путешествовали» отдельно от «батьки». Как-то раз подводу, на которой они вместе со своими вещами догоняли махновцев, остановил разъезд красных. Бойцов заинтересовали не сами женщины, а их «барахлишко», которое лихие конники решили конфисковать (в то время мародёрством «отличались» бойцы всех армий). Красноармейцы освободили подводу от лишнего груза, а затем отпустили девушек и возничего с его «колесницей» восвояси. Когда же они стали делить награбленное, и на дне одного из чемоданов обнаружился «махновский» дневник, тех уже и след простыл.
В результате, в архивах ЧК осели записи «матушки Галины». Позже к ним добавятся протоколы допросов и материалы следствия.
Затем последовали боевые действия 1920 года, два новых союзнических договора «батьки» с Советами, ожесточённое противостояния после их Крымского триумфа и окончательный разгром «махновщины». В августе 1921 года реку Днестр — границу Советской Украины и Румынии, вместе с Махно форсировали всего около 70 человек. У румын они пробыл около полугода, после чего с женой и десятью наиболее приближёнными людьми «батька» ушёл в Польшу. Здесь их сначала поместили в лагерь для интернированных Щалково, а потом Махно, Кузьменко и ещё двух их товарищей обвинили в подготовке в Западной Галиции восстания и посадили в варшавскую тюрьму.
В тюрьме 30 октября 1922 года Галина родила дочку Елену (близкие называли её Люсей). Через 14 месяцев поляки освободили Махно и его семейство и выдворили в Торн (современный Торунь), откуда они отправилась в Данциг (Гданьск). Правительство Вольного города Махно сразу арестовало: Галине с дочкой пришлось добираться до Берлина без него. Последний бой Нестора Махно
Благодаря Волину, которого французы пригласили составить анархистскую энциклопедию, в Берлине Галина смогла оформить документы на переезд в Париж. Сюда к ней в 1925 году перебрался и освободившийся из Данцигской тюрьмы Махно. Уже через два года чета рассорилась и разошлась, а 6 июля 1934 года Нестора Ивановича в одной из парижских больниц доконал застарелый костный туберкулёз, заработанный ещё на царской каторге. Галина все эти годы периодически встречалась с ним и навещала в больнице, когда он уже был смертельно болен.
В Париже Кузьменко жилось несладко. Содержать дочь дома она не могла, поэтому Люся воспитывалась в пансионе города Лион, а потом там же ходила в народную школу. Чтобы прокормить себя и заплатить за её содержание, Галине приходилось работать и прачкой, и куховаркой, и посудомойкой, и плести на обувной фабрике босоножки. Из анархистов наиболее активно её поддерживал Волин, но у него самого с деньгами было не ахти как хорошо.
С приходом немцев жизнь ещё более усложнилась: в Париже стало совсем трудно с работой. Французский язык Кузьменко знала плохо, поэтому если раньше её брали хоть на какие-то низкоквалифицированные «чёрные» должности, то теперь совсем перестали: самим парижанам негде было устраиваться. Дочь Елена пошла к немецким трудовым вербовщикам и вскоре уехала на работу в Берлин, затем к ней присоединилась мать. А вскоре в Берлине Галина вновь встретилась с красными.
С бывшей женой Махно чекисты провели 7 допросов, включая «интервью» в Берлине, а с дочерью — три. Следователей интересовали подробности знакомства Кузьменко с «батькой», степень вовлечённости в военные преступления, обстоятельства перехода румынской границы, нюансы пребывания Махно и его семьи в Румынии, Польше, Данциге, Франции, круг знакомых и участие в эмигрантских организациях.
За пропагандистскую деятельность в «банде» её мужа, за участие в создании в 1929 году в Париже эсеровской эмигрантской организации, за связь с анархистской организацией и выпуск журнала «Дело труда» 18 августа 1946 года Галину Ивановну Кузьменко приговорили к 8 годам ИТЛ. Её дочь Елену Михненко, которая вообще ни в чём не была виновата, на 5 лет выслали в Среднюю Азию. Бывшая жена Махно отбывала наказание в Мордовии в Дубравлаге.
В 1954 года после истечения 8-летнего срока Люся забрала мать к себе, в Джамбул. К тому времени она успела закончить сначала Ташкентский строительный техникум, а затем Джамбульский гидромелиоративно-строительный институт, вышла замуж за лётного инженера, работала прорабом. Детей у неё не было, так как она «не хотела плодить нищих» и боялась, что дети могут повторить ее судьбу.
2 марта 1978 года Галина Андреевна тихо скончалась, окружённая заботой и лаской родных. В сентябре 1989 года на её имя и имя её дочери пришли сообщения о реабилитации. Так закончилась история семьи батьки Махно.
Последняя любовь батьки Махно: трагическая судьба жены легендарного атамана
Бывшая учительница начальной школы, она стала настоящей атаманшей, которая могла казнить и миловать. Но к ней самой судьба отнеслась без должного почтения.
Нежные чувства атамана
В войске батьки Махно ее все звали Матушка. Однако, ласковое прозвище Галины Кузьменко, урожденной Агафьи, не ассоциировалось с тем, как она жила. Жену атамана боялись не меньше, чем его самого. Если не больше. Батька был вспыльчив, но отходчив. Матушка сгоряча ничего не делала. Но если уже что задумала, милости не жди. От задуманного не отказывалась.
А в бою была, как хороший мужик. И на коне скакала, и шашкой наголо махала, и в лихую атаку кавалеристскую ходила. А уж из пулемета била с таким остервенением, что страшно было возле нее находиться.
До того, как стать такой «гром-бабой», Галина преподавала в начальной школе махновской столицы Гуляйполе. Поговаривают, бравый в бою атаман краснел перед «барышней», словно мальчишка, и долго ходил вокруг да около, не решаясь взять «крепость» приступом.
Но все-таки чувства проявились и у него, и у нее. Закрутился фронтовой роман, чуть погодя они сыграли свадьбу. Конечно, вместе они смотрелись уморительно. Он – коротышка с простецким красноватым лицом. Она – высокая и статная красавица. Но сердце не прикажешь, тем более, что Галина разделяла взгляды батьки Махно относительно создания отдельного анархического украинского государства, очищенного и от красных и от белых.
В ее лице атаман нашел не только любящую жену, но и неоценимую помощницу. Он-то сам с грамотой был на «вы», так что, Галине приходилось заниматься всей канцелярской работой в империи батьки Махно.
В общем, постепенно из наивной девушки Галина превращалась в настоящую дикую атаманшу, которая нередко вершила кровавый суд самолично. К примеру, после расстрела красными ее отца, она с отрядом нагрянула в свое родное село и сама у всех на лазах зарубила женщину, якобы выдавшую чекистам место, где прятался ее родитель. Да и после она много раз принимала участие не только боях, но и в разного рода карательных операциях против мирных жителей.
Галина и батька Махно, не похожие внешне, оказались под стать друг другу. Правда, жажда беспощадной войны до победного конца постепенно стала в них исчезать. Многие районы России и Украины прочно закреплялись за красными, новая власть пускала корни тут и там, и супруги в какой-то момент поняли, что на родине они стали лишними.
За границу они решили бежать в 1921 году, но до этого Галине пришлось выхаживать тяжело раненного мужа, на котором врачи уже поставили крест. При этом атаманша уже носила под сердцем ребенка, а потом родив, ухаживала и за прикованным к постели Махно и нянчилась с дочуркой.
Хождения по мукам
Но, в конце концов, они уехали за границу, где их ждало немало трудностей. Сначала они было устроились в Польше, но в 1923 года местные власти обвинили их в том, что они якобы готовили восстание в Галиции. Обоих супругов арестовали, однако, на суде отпустили. Следствию не удалось собрать против них нужных фактов.
После этого семья уехала в Германию, а потом – во Францию. Денег было ровно столько, чтобы арендовать крохотную комнату в одном из самых бедных парижских пригородов.
В этом время Галина и Махно все чаще ссорятся. Несколько раз даже расставались, но потом мирились и сходились заново. Но рано или поздно, это должно было закончиться. В 1927-м они все-таки окончательно развелись.
В этом время Махно уже сгорал от давнего туберкулеза, который мучал его всю жизнь. И, несмотря на нелады в семье, снова возле умирающего атамана сидела его Галина. В этот момент Махно совсем не был похож на лихого «героя» Гражданской войны, одно слова которого было достаточно, чтобы многотысячная армия бессприкословно шла в атаку.
Незадолго до смерти он уже не вставал с постели, и лишь слёзы бессилии иногда появлялись из его глаз. Но эти слезы не видел никто, кроме жены. Махно умер в начале июля 1934 года в возрасте 45 лет.
Для Галины наступила новая полоса в жизни. Вначале радужная. Женщина открыла магазин, торгующий едой. Но, как оказалось, не было у нее коммерческой жилки. Очень быстро бизнес обанкротился.
Дальше для Галины наступит черная полоса. Она будет соглашаться на любую, даже самую тяжелую работу, чтобы хоть как-то им с дочкой не умереть с голода. И уборщицей будет работать, и прачкой, и кухаркой. И везде за адский труд платили гроши. Ведь она была всего лишь эмигранткой, одной из сотен тысяч.
Ходили слухи, что в то тяжелое время Галина думала о том, чтобы вернуться в теперь уже советскую Украину. Но страх перед новыми властями пересиливал. Да и средств на такую дальнюю поездку не было.
Между тем, из-за тяжелых работ у Галины серьезно пошатнулось здоровье. Ей даже оформили инвалидность и выписали маленькую пенсию. Но началась война, Францию оккупировало немцы, и установили свои порядки. Пенсию больше не платили.
Подобно тысячам других она не ушла на Запад, навстречу американцам и англичанам перед штурмом Берлина советскими войсками в мае 45-го. Она все-таки решила вернуться туда, где родилась.
На родину без почестей
Пребывание в местах не столь отдаленных негативно сказалось на бывшей лихой атаманше. Когда спустя 8 лет, в 1954 году Галина вышла на волю благодаря хрущевской амнистии, это была уже не прежняя цветущая красавица, а сильно постаревшая и сломленная жизнью женщина.
После освобождения деваться ей было некуда. На малой родине никто не ждал, да и своего там давно уже ничгео не было. Так что, поехала Галина в Казахстан к подросшей дочери. Там, в Джамбуле бывшая вершительница людских судеб устроилась простой рабочей на фабрику, где тихо-мирно проработала до самой пенсии. А потом также тихо скончалась в 1978 году.
Уже чувствуя, что ей недолго осталось, решилась Галина съездить на Украину, в те места, где-то родилась, и где когда-то любила. А еще воевала за идеалы, в которые свято верила.
Местные рассказывали, что ходя по улицам городка, который раньше был махновской столицей Гуляй-поле, странная пожилая женщина вела себя важно и надменно. С людьми разговаривала свысока, по-барски. Так, словно на мгновение вернулись те времена, когда ее имя вызывало неподдельный страх, а одного её слова было достаточно, чтобы человека поставили к стенке его же избы на глазах его детей.
Только эта бравада была похожа на какую-то агонию. Позже кто-то из селян увидел, как эта уставшая от жизни старуха долго стояла на краю населенного пункта, и все глядела туда – в бескрайние поля. Словно пыталась разглядеть в них себя на лихом коне и рядом любимого батьку Махно, а за ним шумную армию с шашками наголо, идущую в атаку.
Говорят, что в этот момент на глазах странной гостьи стояли слезы. Возможно, вместе с ностальгией к ней пришло осознание того, что жизнь прошла. Остались лишь воспоминания – красивые и трагические. Правильно ли она прожила свою жизнь? Хотела бы она прожить ее по-другому, будь на то воля божья?
Кто знает… Бывшая матушка после лагеря уже не была, как раньше, озорной и говорливой. И душу свою никому изливать не спешила. Да и некому было. Тот, кого она любила и ради кого так круто изменила свою жизнь, давно сгнил в могиле на чужбине.
Там ей уже никогда не побывать. Да и на бывшее Гуляй-поле второй она уже не приедет. Садясь в поезд, идущий обратно в Казахстан, Галина понимала, что едет умирать.