что случилось с харриет вангер
— Что случилось с вашим лбом?
— Это же полное безумие! — Он сделал паузу и уставился на Микаэля. — Мне жаль, но этому необходимо положить конец. Я не могу рисковать вашими жизнями. Я должен поговорить с Хенриком и разорвать контракт.
— Сядьте, — сказал Микаэль.
— Я понимаю только одно: мы с Лисбет подошли так близко, что виновный во всем этом впал в панику, близкую к помрачению рассудка. У нас есть к вам несколько вопросов. Во-первых: сколько существует ключей от склепа семьи Вангер и у кого они?
Фруде ненадолго задумался.
— По правде говоря, я не знаю. Полагаю, что доступ к склепу имеют несколько членов семьи. У Хенрика точно есть ключ, и Изабелла тоже там иногда бывает. Правда, мне неизвестно, имеется ли у нее собственный ключ или она берет его у Хенрика.
— Ладно. Вы ведь по-прежнему входите в правление концерна. Существует ли какой-нибудь архив предприятия? Библиотека или что-то подобное, где собираются газетные статьи и информация о предприятии за все годы?
— Да, существует. Все это находится в головном офисе, в Хедестаде.
— Нам нужно получить туда доступ. А старые журналы для персонала и тому подобное там тоже хранятся?
— Я опять вынужден ответить, что не знаю. Я сам не был в архиве по меньшей мере тридцать лет. Но вы сможете поговорить с дамой по имени Будиль Линдгрен, которая отвечает за хранение всех бумаг концерна.
— Вы не могли бы позвонить ей и договориться, чтобы Лисбет дали возможность посетить архив уже сегодня во второй половине дня? Она хочет прочесть все старые статьи о концерне. Чрезвычайно важно, чтобы она получила доступ ко всему, что может представлять интерес.
— Это я, пожалуй, могу устроить. Что-нибудь еще?
— Да. У Грегера Вангера в день аварии на мосту был в руках фотоаппарат. Это означает, что он тоже мог фотографировать. Куда эти снимки могли попасть после его смерти?
— Трудно сказать, но самое логичное предположить, что к его вдове или сыну.
— Я позвоню Александру и спрошу.
— Что я должна искать? — спросила Лисбет Саландер, когда они, покинув Фруде, шли через мост обратно на остров.
— Газетные вырезки и журналы для персонала. Я хочу, чтобы ты прочла все, что сможешь найти, касающееся тех дат, когда совершались убийства в пятидесятых и шестидесятых годах. Записывай все, что привлечет внимание или покажется хоть сколько-нибудь странным. Думаю, этим следует заняться тебе. Насколько я понял, память у тебя лучше, чем у меня.
Она ударила его кулаком в бок.
Пятью минутами позже ее мотоцикл с тарахтением проехал через мост.
Микаэль и Александр Вангер пожали друг другу руки. Большую часть времени, проведенного Микаэлем в Хедебю, Александр находился в отъезде, и Микаэль прежде встречался с ним только на бегу. Когда исчезла Харриет, ему было двадцать лет.
— Дирк Фруде сказал, что вы хотите посмотреть старые фотографии.
— У вашего отца была камера «Хассельблад».
— Верно. Она сохранилась, но никто ею не пользуется.
— Вы, вероятно, знаете, что я по заданию Хенрика изучаю то, что произошло с Харриет.
— Я уже это понял. И многие этому не слишком рады.
— Что ж поделаешь. Вы, естественно, не обязаны мне ничего показывать.
— А-а. Что вы хотите посмотреть?
— Не сделал ли ваш отец каких-нибудь снимков в тот день, когда исчезла Харриет.
Они поднялись на чердак, и Александр довольно быстро отыскал коробку с множеством кое-как сваленных фотографий.
— Можете взять все домой, — сказал он. — Если что-то и есть, то здесь.
Микаэль провел час, разбирая фотографии в оставшейся после Грегера Вангера коробке. Там оказались истинные находки для иллюстраций к семейной хронике, в частности, множество фотографий Грегера Вангера вместе с главным лидером шведских нацистов 40-х годов Свеном Улофом Линдхольмом. Микаэль отложил их в сторону.
Он обнаружил несколько конвертов с фотографиями, сделанными явно самим Грегером Вангером и запечатлевшими разных людей и семейные встречи, а также массу типичных отпускных снимков с рыбалки и семейной поездки в Италию. Они, например, посещали Пизанскую башню.
Одну за другой Микаэль нашел четыре фотографии аварии на мосту. Несмотря на наличие профессиональной камеры, Грегер оказался плохим фотографом. На снимках были видны либо крупные планы автоцистерны, либо люди со спины. На одной-единственной фотографии просматривалась Сесилия Вангер в полупрофиль.
Микаэль отсканировал эти снимки и внес в компьютер, хотя и понимал, что они ничего не дадут. Он снова запаковал коробку и съел бутерброд, между делом размышляя. Около трех он пошел к Анне Нюгрен.
— Мне хотелось бы знать, есть ли у Хенрика еще фотоальбомы, помимо тех, что относятся к делу Харриет?
— Да, Хенрик, насколько я понимаю, уже с молодости увлекался фотографией. У него в кабинете много альбомов.
— Вы можете мне их показать?
Анна Нюгрен засомневалась. Одно дело дать ключ от склепа — там, в любом случае, хозяйничает Господь. А впустить Микаэля в кабинет Хенрика Вангера — это уже нечто другое, ведь там хозяйничает стоящий выше Господа. Микаэль предложил Анне, если она сомневается, позвонить Дирку Фруде, и в конце концов она с неохотой все-таки согласилась впустить Микаэля в кабинет.
Нижняя полка, возле самого пола, примерно на метр была уставлена исключительно папками с фотографиями. Микаэль уселся за рабочий стол Хенрика и открыл первый альбом.
Анна принесла ему в кабинет кофе. Микаэль поблагодарил. К этому времени он уже добрался до современности и просматривал снимки, изображавшие Хенрика в расцвете сил, на открытии фабрики или пожимающего руку Таге Эрландеру. На одной из фотографий начала 60-х годов Хенрик стоял с Маркусом Валленбергом. Капиталисты смотрели друг на друга мрачно — большой любви между ними явно не было.
Перелистывая альбом дальше, Микаэль вдруг остановился на развороте, где Хенрик карандашом написал: «Семейный совет, 1966 ». Две цветные фотографии изображали мужчин, беседующих и курящих сигары. Микаэль узнал Хенрика, Харальда, Грегера и нескольких из многочисленных зятьев по линии Юхана Вангера. Два снимка запечатлели ужин — человек сорок мужчин и женщин сидели за столом и смотрели в объектив. Микаэль вдруг сообразил, что фотография была сделана после завершения драматических событий на мосту, еще до того, как кто-нибудь понял, что Харриет исчезла. Он стал изучать лица. На этом ужине она тоже должна была присутствовать. Знал ли уже кто-то из мужчин о ее исчезновении? Фотографии ответа не давали.
Потом Микаэль поперхнулся кофе. Он откашлялся и резко выпрямился.
В конце стола сидела Сесилия Вангер в светлом платье и улыбалась в объектив. Рядом с ней — другая блондинка с длинными волосами и в точно таком же светлом платье. Они были настолько похожи, что вполне могли сойти за двойняшек. Внезапно кусочек мозаики улегся на свое место. В окне Харриет стояла не Сесилия Вангер, а ее младшая сестра Анита, живущая теперь в Лондоне.
Что там Лисбет говорила? «Сесилия Вангер видна на многих фотографиях. Она, похоже, бегает туда-сюда». Вовсе нет. Это два разных человека, которые по чистой случайности ни разу не попали в кадр вместе. На снятых издали черно-белых фотографиях они выглядели совершенно одинаково. Для Хенрика, вероятно, разница между сестрами была очевидна, но в глазах Микаэля и Лисбет сестры настолько походили одна на другую, что они принимали их за одно и то же лицо. И никто не указал им на ошибку, поскольку им не приходило в голову задавать такой вопрос.
Микаэль перевернул страницу и вдруг почувствовал, как у него поднялись волосы на затылке, будто от дуновения холодного ветра.
Тут находились фотографии, снятые на следующий день — когда начались поиски Харриет. Молодой инспектор Густав Морелль инструктировал группу из двух полицейских и десятка мужчин, которые собирались идти прочесывать местность. На Хенрике Вангере был плащ до колен и английская шляпа с маленькими полями.
На левом краю фотографии был виден молодой, чуть полноватый мужчина с длинными светлыми волосами. На нем была темная стеганая куртка с красными вставками на плечах. Снимок был четким, и Микаэль сразу же узнал его, но на всякий случай вынул фотографию, спустился к Анне Нюгрен и спросил, знает ли она, кто это.
— Да, разумеется, это Мартин, — ответила она. — Здесь ему около восемнадцати лет.
Девушка с татуировкой дракона (100 стр.)
— Предположим, что все началось, когда ей было четырнадцать, в шестьдесят четвертом году. Она воспротивилась — «не смирилась со своим долгом», как выразился Мартин. Об этом-то она и угрожала рассказать. Мартину же в свое время явно возразить было нечего, и он подчинился отцу. Они с Готфридом заключили своего рода… пакт и пытались привлечь к нему Харриет.
— В твоих заметках записано, что Хенрик позволил Харриет переехать к нему зимой шестьдесят четвертого года.
— Хенрик видел, что в ее семье что-то не так. Он полагал, что причиной всему ссоры и разборки между Готфридом и Изабеллой, и взял ее к себе, чтобы она могла спокойно сосредоточиться на учебе.
— Очевидно, в домике Готфрида. Я почти уверен, что эти снимки сделаны там, — это легко проверить. Домик расположен идеально — изолированно и далеко от селения. Потом Готфрид в последний раз напился и тихо утонул.
— Отец Харриет занимался или пытался заниматься с ней сексом, но, скорее всего, не посвящал ее в убийства.
— Харриет в какой-то момент обнаружила, что Готфрид не только предавался инцесту, но был еще и безумным серийным убийцей, — сказал он.
— Нам неизвестно, когда она узнала про убийства. Возможно, непосредственно перед тем, как Готфрид утонул. А может быть, уже после этого, если он вел дневник или хранил газетные статьи об убийствах. Что-то навело ее на след.
— Но она грозилась рассказать Хенрику не об этом, — вставил Микаэль.
— А о Мартине, — сказала Лисбет. — Ее отец умер, но Мартин продолжал к ней приставать.
— Именно, — кивнул Микаэль.
— Однако ей потребовался год, чтобы решиться.
— Что бы ты сделала, если бы вдруг обнаружила, что твой отец — серийный убийца, трахающий твоего же брата?
— Хорошо, но Харриет была не такой, как ты. Готфрид умер в шестьдесят пятом году, прежде чем она успела что-либо предпринять. Это тоже логично. После смерти Готфрида Изабелла отправила Мартина в Уппсалу. Он, вероятно, приезжал домой на Рождество и на какие-нибудь каникулы, но в течение последующего года встречался с Харриет не особенно часто. Они оказались на большом расстоянии друг от друга.
— И она начала изучать Библию.
— И совсем не обязательно по религиозным соображениям, если исходить из того, что нам теперь известно. Возможно, она просто хотела понять то, чем занимался ее отец. Она размышляла вплоть до карнавального шествия шестьдесят шестого года. Там она вдруг увидела брата и поняла, что он вернулся. Мы не знаем, состоялся ли у них разговор и сказал ли Мартин ей что-нибудь. Но что бы там ни произошло, у Харриет возникло побуждение незамедлительно отправиться домой, чтобы поговорить с Хенриком.
— А потом она исчезла.
— Ты давненько не появлялся, — сказал Хенрик.
— И не случайно. Ваши родственники не хотят, чтобы я тут показывался, но сегодня они все у Изабеллы.
— Бедняга Мартин, — сказал Хенрик.
— Хенрик, вы поручили мне докопаться до правды о том, что случилось с Харриет. Вы не думали, что правда может причинить вам боль?
— Он — часть этой истории.
— Сейчас я хочу задать вам один вопрос.
— Вы по-прежнему хотите узнать, что произошло? Даже если правда причинит боль и окажется страшнее, чем вы предполагали?
— Да, хочу. В этом заключалась суть твоего задания.
— Хорошо. Думаю, я знаю, что произошло с Харриет. Однако мне не хватает последнего кусочка мозаики.
— Нет. Не сегодня. Я хочу, чтобы вы еще немного отдохнули. Доктор говорит, что кризис миновал и что вы идете на поправку.
— Не обращайся со мной, как с ребенком.
— Я еще не закончил. Пока у меня есть только догадка. Я уезжаю, чтобы попытаться найти ей подтверждение. Когда я появлюсь в следующий раз, я расскажу вам всю историю целиком. Мне может потребоваться некоторое время. Но вы должны знать: я вернусь и вы обязательно узнаете правду.
— Троица? — поинтересовалась она.
— Чума сказал, что речь идет о crash-bang job note 60.
— О прослушивании телефона и проверке электронной почты в одном компьютере. Все может получиться очень быстро или занять пару дней, в зависимости от того, насколько сильно ему удастся надавить. — Лисбет показала большим пальцем на Микаэля. — Справитесь?
— У собак есть блохи? — произнес вместо ответа Троица.
— Здравствуйте, Анита. Меня зовут Микаэль Блумквист. Хенрик Вангер просил меня передать вам привет. Полагаю, вы уже слышали новости о Мартине.
Оставила пирсинг соска на случай продолжения: 20 фактов о фильме «Девушка с татуировкой дракона»
Сорок лет назад Харриет Вангер бесследно пропала на острове, принадлежащем могущественному клану Вангер. Ее тело так и не было найдено, но ее дядя убежден, что это убийство и что убийца является членом его собственной, тесно сплоченной и неблагополучной семьи. Он нанимает опального журналиста Микаэля Блумквиста и татуированную хакершу Лисбет Саландер для проведения расследования.
Дэниел Крейг набрал вес для своей роли Микаэля Блумквиста, чтобы напомнить себе и зрителям, что он изображает журналиста, а не Джеймса Бонда, и хотел выглядеть как можно более нормальным.
Стеллан Скарсгорд отметил, что впервые за двадцать лет он смог спать в собственной постели во время съемок фильма, так как он снимался в его родном городе Стокгольме.
Пирсинг Руни Мара в образе Лисбет Саландер (включая множественные проколы ушей, бровей и сосков) был абсолютно настоящим, а не косметической симуляцией. Маре сделали пирсинг, в том числе и в соске. «На самом деле это было не так уж больно,- сказала она в одном из интервью. — «Я подумала, что у нее есть это в книге, и она должна иметь это в фильме».
Пирсинг уха, носа, бровей и губ был удален после завершения съемок, но Руни Мара сохранила пирсинг правого соска для возможных сиквелов. «Это не то, что я хочу когда-нибудь снова проколоть», — сказала она. — Так что я буду держать это в себе.»
Герой Дэниэла Крэйга после суда сидит в закусочной, в которой во время школы работала Эллен Нюквист, дочь актера Микаэля Нюквиста — исполнителя роли Микаэля Блумквиста в шведской «Девушке с татуировкой дракона». Когда актеры и съемочная группа узнали об этом удивительном совпадении, специально для Эллен в сценарий были внесены изменения, и она получила пару реплик, чтобы пообщаться с преемником своего отца, Дэниелом Крейгом.
Дэниел Крейг изначально отказался от роли Микаэля Блумквиста из-за возможных конфликтов со Skyfall (2012). После того как производство фильма было приостановлено, график Крейга освободился.
Исполнение Нуми Рапас роли Лисбет Саландер в шведской экранизации «Девушки с татуировкой дракона» (2009) было так хорошо воспринято, что кампания за то, чтобы она повторила эту роль в англоязычной версии, привлекла широкое внимание средств массовой информации, в том числе кинокритика Роджера Эберта. В конечном счете Рапас отказалась от повторения роли, заявив, что после того, как она играла персонажа в течение трех лет (во время съемок оригинальной трилогии), она не в состоянии повторить эту роль снова в тех же историях.
Когда начался кастинг, роль Лисбет Саландер первоначально была предложена Натали Портман, но она отказалась из-за усталости. Скарлетт Йоханссон тоже рассматривалась, но Дэвид Финчер считал ее слишком сексуальной. Дженнифер Лоуренс тоже рассматривалась, но ее отвергли, потому что она была слишком высокой. Наконец на эту роль утвердили Руни Мара.
Чтобы убедить студию в том, что у Руни Мары есть все необходимое для того, чтобы изобразить взвинченную Лисбет Саландер, Дэвид Финчер попросил ее пойти куда-нибудь и хорошенько напиться. Затем он заставил ее прийти на следующее утро после ночи рвоты и сфотографировал ее в похмельном состоянии. Это также убедило студию остановить свой выбор на этой актрисе.
Робин Райт была первым выбором Дэвида Финчера на роль Эрики Бергер.
Период съёмок в Швеции пришёлся на самую холодную зиму за последние 20 лет.
Впервые появляясь на экране, хакер Чума одет в черную футболку с белым логотипом группы «Nine Inch Nails», участником которой является композитор фильма Трент Резнор.
Хотя Дэвид Финчер не просил об этом, Руни Мара решила сбросить значительное количество веса, чтобы придать своему персонажу костлявый вид. Она так привыкла сидеть на диете во время съемок, что Финчеру пришлось уговаривать ее поесть во время ужина.
Два главных героя фильма, Микаэль Блумквист (Дэниел Крейг) и Лисбет Саландер (Руни Мара), появляются на экране вместе только через семьдесят шесть минут.
3 сентября 1967 — официальная дата перехода Швеции с левостороннего на правостороннее движения. Девушка пропала в 1966 году. Однако на параде яхт-клуба можно увидеть, что все автомобилисты едут по правой стороне и рули во всех автомобилях находятся слева, хотя на тот момент в Швеции еще было левостороннее движение.
В фильме Блумквист говорит Лисбет, что у него в молодости был такой же мотоцикл Triumph. В действительности героиня Руни Мары ездит на мотоцикле Honda CB350s.
Оригинальный саундтрек Трента Резнора и Аттикуса Росса-один из самых больших для фильма, состоящий из трех компакт-дисков по тринадцать треков каждый (просто для сравнения, многие саундтреки телевизионных шоу за целые сезоны короче этого). Трент и Аттикус сделали много музыки, и некоторые из песен, которые появляются на альбомах, даже не вошли в фильм (пример: трек 32: «Oraculum»). Трент Резнор назвал ее «одной из самых красивых и волнующих песен в нашей карьере. В результате получился объемистый трехчасовой опус.» Они выпустили его на независимом лейбле Резнора «The Null Corporation».
В Америке DVD-диск фильма был сделан так, чтобы выглядеть как «пиратский» диск.
Фильм стартовал на третьем месте в американском прокате, после «Миссия невыполнима-Призрачный протокол» (2011) и «Шерлок Холмс: Игра теней» (2011). В «Миссии» фигурировал Майкл Нюквист, а в «Игре теней» — Нуми Рапас, сыгравшие соответственно Микаэля Блумквиста и Лисбет Саландер в оригинальном шведском фильме «Девушка с татуировкой дракона» (2009).
Из-за разочаровывающих кассовых сборов этого фильма съемки второй и третьей части были отложены. В конечном счете сериал был перезагружен в 2018 году и в значительной степени основан на четвертой книге «Девушка в паутине» с Клэр Фой в роли Лисбет Саландер, но и она плохо показала себя в прокате.
Девушка с татуировкой дракона (41 стр.)
— Здравствуйте. Я просто хотела познакомиться. Меня зовут Сесилия Вангер.
— Насколько я понимаю, вы должны написать книгу о нашей семье. Не уверена, что мне нравится эта идея, — сказала она. — По крайней мере, я хотела бы знать, что вы за человек.
— Меня нанял Хенрик Вангер. Собственно, я должен написать историю его жизни.
— Добрейший Хенрик не вполне нормально относится к собственной семье.
— Вы возражаете против книги о семье Вангер?
— Я этого не говорила. Да и мое мнение, вероятно, не играет никакой роли. Но думаю, вы уже поняли, что быть членом этого семейства не во все времена бывало легко.
— Хенрик Вангер заключил со мной контракт по поводу написания семейной хроники. У него сложилось твердое мнение по поводу некоторых членов семьи, но я для своих выводов буду опираться на документы.
— Я хочу знать, не придется ли мне, когда выйдет эта книга, отправиться в ссылку или эмигрировать?
— Думаю, нет, — ответил Микаэль. — Люди в состоянии оценить, чего стоит каждый человек сам по себе.
— Такой, например, как мой отец?
— Ваш отец — нацист? — спросил Микаэль.
— Мой отец — сумасшедший. Я встречаюсь с ним где-то раз в год, хотя мы и живем стена к стене.
— Почему вы не хотите с ним встречаться?
— Подождите. Прежде чем вы обрушите на меня массу вопросов… Вы собираетесь цитировать мои слова? Или же я могу разговаривать с вами нормально, не боясь, что меня изобразят идиоткой?
— Мне поручено написать книгу, в которой жизнь семьи будет описана начиная с того момента, как Александр Вангеерсад вместе с Бернадотом сошел на берег в Швеции, и заканчивая сегодняшним днем. В ней будет рассказываться о промышленной империи, просуществовавшей много десятилетий, но, естественно, и о том, почему эта империя рушится, и об имеющихся в семье противоречиях. В таком повествовании невозможно обойтись без того, чтобы наружу не выплыла разная грязь. Однако это не означает, что я ставлю своей целью очернять семейство или рисовать оскорбительные портреты. Например, я уже встречался с Мартином Вангером, которого нахожу симпатичным человеком, и в таком ключе я и собираюсь о нем писать.
— О вас я знаю, что вы учительница…
— На самом деле даже хуже того, я директор гимназии в Хедестаде.
— Извините. Я знаю, что Хенрик Вангер к вам хорошо относится и что вы замужем, но живете отдельно от мужа… вот, собственно, и все. Конечно, вы можете разговаривать со мной, не боясь, что вас процитируют или выставят в нежелательном свете. Но когда-нибудь я наверняка приду к вам и попрошу ответить на вопросы, касающиеся того или иного конкретного события, на которое вы можете пролить свет. Тогда уже речь пойдет об интервью, и вы сами будете решать, отвечать вам или нет. Но я заранее дам вам понять, когда наша беседа примет официальный характер.
— Значит, я могу разговаривать с вами… не для печати, как это у вас обычно называется?
— А этот наш разговор не для печати?
— Сейчас вы просто соседка, которая зашла познакомиться и выпить чашечку кофе, только и всего.
— Хорошо. Тогда можно задать вам один вопрос?
— Какая часть этой книги будет посвящена Харриет Вангер?
— Честно говоря, понятия не имею. Конечно, из этого вполне может получиться глава. Все-таки такое драматическое событие, и на Хенрика Вангера, по крайней мере, оно оказало большое влияние.
— Но вы здесь не для того, чтобы разбираться в ее исчезновении?
— Почему вы так подумали?
— Я знаю, что Гуннар Нильссон приволок сюда четыре огромные коробки. Это очень похоже на архив частного расследования Хенрика за все годы. А когда я заглянула в бывшую комнату Харриет, где Хенрик обычно хранит свое собрание бумаг, их там не оказалось.
— На самом деле это вам надо обсуждать с Хенриком Вангером, а не со мной, — ответил Микаэль. — Разумеется, Хенрик рассказывал мне кое-что об исчезновении Харриет, и мне показалось интересным ознакомиться с этим материалом.
— Иногда меня занимает вопрос, кто из них более сумасшедший — мой отец или дядя. Я обсуждала с ним случай с Харриет, вероятно, уже тысячу раз.
— А что, вы думаете, с ней произошло?
— Это уже вопрос в порядке интервью?
— Нет, — засмеялся Микаэль. — Из чистого любопытства.
— А мне любопытно, неужели вы тоже чокнутый. Вы купились на рассуждения Хенрика или же он опять завелся на сей раз благодаря вам?
— По-вашему, Хенрик чокнутый?
— Поймите меня правильно. Хенрик — один из самых душевных и заботливых людей, кого я знаю. Я к нему очень хорошо отношусь. Однако в отношении Харриет он просто сумасшедший.
— Но у него была веская причина сойти с ума. Ведь Харриет действительно исчезла.
— Мне просто чертовски надоела эта история. Она уже много лет отравляет жизнь нам всем и никак не может закончиться.
— Мне надо идти. Вы действительно приятный человек. Мартину тоже так показалось, но на его мнение не всегда можно полагаться. Если будет желание, заходите ко мне на кофе в любое время. По вечерам я почти всегда дома.
— Спасибо, — ответил Микаэль.
— Вы не ответили на вопрос, не относящийся к интервью!
— Я не имею представления о том, что случилось с Харриет. Но думаю, что у этого есть столь простое и будничное объяснение, что мы поразимся, если когда-нибудь узнаем правду.
— Послушайте-ка, молодой человек. Подойдите сюда.
— Я Изабелла Вангер, — объявила женщина.
— Здравствуйте, меня зовут Микаэль Блумквист.
— Вы тот тип, что копается в наших семейных делах?
— Я тот тип, с которым Хенрик Вангер заключил контракт, чтобы я помог ему с книгой о семье Вангер.
— Что вы имеете в виду? То, что Хенрик Вангер предложил мне контракт, или то, что я его подписал? В первом случае, полагаю, решать Хенрику, а во втором — это мое дело.
— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Мне не нравится, когда кто-то копается в моей жизни.
— Хорошо, я не буду копаться конкретно в вашей жизни. Об остальном вам придется договариваться с Хенриком Вангером.