Что общего у русских и кавказцев
Русские и кавказцы. Глубокое осмысление с точки зрения культуроведения. МногоБукв. Просто интересно, не поленитесь прочитать.
Кавказ, по-прежнему, остаётся неспокойной точкой на карте России. В этой связи вопрос о сосуществовании русской культуры и культуры северокавказских народов не теряет своей актуальности. Совместная жизнь двух народов – это всегда сосуществование их культур. В границах Российской Федерации русские сосуществуют с множеством народов, а на Северном Кавказе – с целым соцветием народов, чья культурная ориентация, по крайней мере, в некоторых аспектах, не совпадает с таковой у славян.
Культура кавказских народов характеризуется доминированием маскулинного, мужественного начала над всем остальным. На разных этапах исторического развития это как помогало, так и мешало носителям этого начала.
Славянская культура, в т.ч., русская, есть совмещение феминоидности (женственности) с маскулинностью (мужественностью), и порой сложно чётко провести их границы. В целом феминоидность доминирует в культуре славян, и проигрыши русских в столкновениях с кавказцами на личном, уличном уровне – тому свидетельство. Но у феминоидности есть одно замечательное качество – выигрывать на более масштабном, государственном уровне. Поэтому кавказцы не выиграли у России ни в одном коллективном противостоянии.
Феминоидность не следует отождествлять напрямую со слабостью. «Феминоидные» русские не раз наносили поражения тевтонцам и шведским рыцарям, как и туркам – ярким представителям маскулинной культуры. Как в философском контексте слова «свобода», «сила», «сущность» несут иную коннотацию, чем в обыденной речи, так и с понятием феминоидности в этносоциологии. Феминоидность означает не отсутствие маскулинности, а отсутствие её доминирования. В северокавказской культуре, в отличие от русской, феминоидность окончательно задавлена маскулинностью (энергичные и воинственные танцы, культ физической силы и воинской доблести, жёсткий патриархат и т.п.).
Преобладание маскулинности затрудняет мирный диалог с оппонентами. История отношений германцев с соседними народами – это история уничтожения «под корень». Самые свежие примеры – Великая Отечественная война, план «Ост» и геноцид русских в Чечне при Дудаеве. Маскулинность умеет только давить, она почти не способна интегрировать в себя. История покорения англосаксами, тоже носителями маскулинной культуры, Америки – ещё один пример построения государства на костях автохтонов.
Осмелюсь предположить, что именно бьющая через край маскулинность северокавказских народов была главным препятствием для зарождения у них стойких государственнических традиций. Когда тебя окружают такие маскулиноиды, как и ты сам, государства не получится. Получится только бесконечная и бессмысленная война, т.к. каждый маскулиноид будет стремиться к главенству над другими, в то время как государство предполагает строгую иерархию и вертикаль власти.
Поскольку кавказское общество архаично, во многом статично, оно не всегда успевает адекватно реагировать на стоящие пред ним исторические вызовы (Кавказская война XIX в., упоение «национальным суверенитетом» вследствие краха СССР и т.д.). Поэтому «феминоидные» русские построили самую большую империю, сумев подчинить себе «маскулинных» кавказцев, и включить их в эту империю. Феминоидность, как, своего рода, мягкость, позволяет вбирать в себя чуждые элементы и интегрировать их. Идея построения государства народом-носителем феминоидной культуры зиждется не на уничтожении соседей, а на их «переваривании», превращении в «своих», но при сохранении их этнического облика.
Для российского государства немыслима ситуация, когда бы национальные меньшинства насильно заставляли отрекаться от родного языка в пользу русского (русификация Польши – отдельная тема, связанная больше с попытками повернуть вспять многовековую полонизацию Западной Руси, и интегрированием поляков в российский имперско-государственный организм, а не уничтожением польской культуры). Между тем, в Турции в 1930-х проводилась кампания «Говори по-турецки!», когда использование в повседневном общении черкесского, курдского или арабского языка наказывалось, вплоть до ареста (1).
Этносоциолог Вильгельм Мюльман ввёл такое понятие, как этноцентрум. Этноцентрум – это осознание этносом самого себя в рамках пространства, где этот этнос обитает. Это форма этнического мышления, куда этносом включается всё, что его окружает: от рельефа местности (горы, реки, леса) до высокодифференцированных понятий (государственная идея, войны, союзы, экономические связи, культурные и дипломатические контакты). Каждый этноцентрум стремится к тому, чтобы сохраниться нетронутым. Этноцентрум боится понятийного раскола, раздвоения, т.к. раскол этноцентрума означал бы раскол этнического самосознания и видоизменения внутренней жизни народа. Отношения кавказцев и русских тоже возможно описать в этносоциологических понятиях. Кавказский этноцентрум подсознательно ощущает мощь этноцентрума русских, как более многочисленного имперского народа.
Кавказский этноцентрум боится «впустить в себя» того, кто многочисленнее. Как этноцентрум менее многочисленного народа, кавказский этноцентрум боится «утонуть» и раствориться в русском этноцентруме, боится быть им поглощённым или расколотым надвое, т.е. принять одновременно и свою, и славянскую идентичность. Этноцентрум кавказцев видит только одно спасение – выстраивание таких отношений с русскими, при которых было бы невозможно проникновение в кавказский этноцентрум чрезмерного объёма русского, славянского влияния. Это подсознательный механизм этнической защиты, на практике выражаемый в запретах дочерям выходить замуж за русских, абсолютизации собственных этнических начал и т.п.
«Феминоидность» становится недостатком в периоды ослабления государственной власти, когда этнически сплочёнными оказываются народы, привыкшие жить в государстве, не имея государственных традиций. Здесь маскулинность начинает давить феминоидность, незащищённую силой государственной власти. Самый наглядный пример – чеченцы, которые всю свою историю живут без собственного государства. При сотрясании государственных основ России чеченцы больше руководствуются многовековыми принципами существования вне государства, но в его границах (народные традиции абсолютизируются, ставятся выше государственных законов и т.д.). Вне рамок государства в выигрыше оказываются носители маскулинной культуры. В рамках государства – носители как феминоидной, так и маскулинной культуры.
Немного утрируя, можно сказать, что культура северокавказских народов есть «этническое ницшеанство» с его культом героической смерти, железной воли, тезисами «толкни слабого, если он споткнулся». Чрезмерная, закостеневшая маскулинность изгоняет от себя феминоидность, толкает то, что падает от слабости (отсюда чрезмерная и малообъяснимая, с точки зрения русской культуры, агрессия молодых кавказцев против своих славянских сверстников при явном численном перевесе первых, т.е. когда славяне явно слабее).
Русская культура – это эклектичная смесь «толстовства» (когда бесконфликтность рассматривается чуть ли не как главная добродетель) с карлейлианством (шотландский философ Томас Карлейль двигателем истории считал героев, коих и воспевал). Причём последнее, т.е. карлейлианство – это скорее дань обстоятельствам, когда «толстовство» не позволяет адекватно реагировать на вызовы времени.
И здесь возникает патовая ситуация: на подсознательном уровне русские находят рациональное объяснение излишней маскулинности кавказцев (законы гор, воинские традиции), и начинают воспринимать это неодобрительно только на определённом уровне, а именно: когда уже пройден т.н. порог прочности славянского мирного восприятия чужой культуры (иными словами, когда неконтролируемая маскулинность превращается в опасность для феминоидности, и «толстовство» не спасает, а усугубляет ситуацию).
Отреагировать на возникающие вызовы у русских получается не всегда. Во-первых, тысячелетняя традиция проживания в государстве, строго соподчинённом иерархически, и многомиллионная численность русского народа атрофировали чувство этнической солидарности. Оно может возникнуть только в периоды серьёзных испытаний (пример – Великая Отечественная война). У малых народов этническая консолидация – на высочайшем уровне, как непременное условие выживания малых перед лицом больших, особенно в случае, если государство не является для первых духовно-исторической ценностью.
Во-вторых, русским не дают проявить своё «ницшеанство» и карлейлианство, т.е. скрытую под покровом феминоидности маскулинность, придавливая сверху юридическими нормами, которым, повторюсь, в русском обществе, привыкшем жить внутри государства, априори отдаётся предпочтение.
Каждое государство, в угоду политкорректности, говорит о миролюбии (всегда есть министерство обороны, но ни одно государство не имеет министерства нападения), хотя всем известно, что для выживания организма, а государство – это геополитический организм, он должен обладать известной долей агрессивности. Излишняя феминоидность – это так же плохо, как и излишняя маскулинность. По крайней мере, для государствообразующего народа. Эпохи, когда государства строились на одной маскулинности, т.е. полном очищении территории, отведённой под будущее государство, от «лишних», остались в прошлом (уничтожение германцами полабских славян, появление США на костях индейцев и проч.).
Славяне кавказской национальности
В 90-е один мой знакомый кабардинец поехал в США по очень распространенным в то время программам обмена. Там он попал, что называется, в курьезную ситуацию. На вопрос, кто он и откуда, мой знакомый говорил: кавказец. Но почему-то слово «сaucasian» у американцев вызывало странную реакцию.
Порой ему даже рекомендовали вообще исключить это слово из своего лексикона за неполиткорректность, т.к. это может быть расценено как выпячивание своего расового происхождения. На ушко ему добавляли, что в США «кавказцами» называют себя чуть ли ни «Ку-клукс-клановцы» и другие белые расисты, гордящиеся своим арийским происхождением.
Предела удивлению моего знакомого не было предела. Ведь в России он проходит в основном по разряду далеко не белых, а не редко даже «черно. ых». Услышав эту забавную историю, я решил сам поинтересоваться, в чем дело.
Несмотря на мое полное несогласие с теориями чистоты той или иной расы, мне представляется весьма забавным этот сюжет. Ведь его расследование обещало выявить то, насколько извращенно сознание доморощенных националистов, мечтающих зачистить от кавказцев всю страну в стремлении построить чисто «белое общество».
В попытках разобраться что к чему, я наткнулся в блогах на пост Анатолия Репина, бывшего несколько лет в США собкором «Труда». В своем посте он рассказывал о том, как однажды американцы ужесточили меры безопасности в федеральных учреждениях, в том числе Белом доме и госдепартаменте, куда журналисты ходили на брифинги.
Из-за этого журналистам потребовалось переоформить аккредитационные карточки. Анатолий начинает рассказывать далее о том, как его вызвали в отдел безопасности Госдепа. С его слов, дородная афроамериканская леди в форме офицера охраны первым делом вознамерилась снять у него отпечатки пальцев.
Со слов рассказчика, отпечатки снимали аккуратно, смазывая пальцы чем-то бесцветным и прижимая каждый к специальной карточке из плотной бумаги. По окончании процедуры вышеназванная леди протерла ему ладони смывающим составом, после чего предложила заполнить анкету. Там была графа «раса». Далее предоставим слово самому Анатолию.
Хоть собкор «Труда» и избежал намеков на неполиткорректность, как видим, удивление его, как и моего знакомого с Кабарды, было весьма велико. И есть от чего. Как выясняется, в настоящее время термин «Сaucasian» в английском языке является официальным термином для обозначения белой (или европеоидной) расы.
Например, этот термин используется для обозначения происхождения того или иного человека в различных профессиональных базах данных.
В западнославянских языках белая раса именуется, как «Kavkazijska» или «Kaukazoidalna». В германских языках преимущественно используются термины «Europide», «Kaukasoid» либо «Kaukasische».
Термин «Кавказская раса» (лат. «Varietas Caucasia», или англ. «Caucasian race») был введен немецким антропологом Фридрихом Блуменбахом. Он в свое время получил почетный титул «магистра Германии». Именно он отнес к ней жителей Европы (за исключением самоедов, лапландцев, финнов, мадьяр и турок) и жителей южной Азии и северной и северо-восточной Африки.
Название «кавказская» возникло от того, что Блуменбах считал Кавказ первым местопребыванием белого человека. И потому, что этносы, живущие в настоящее время на Кавказе, он признавал наиболее чистым и несмешанным типом этой расы.
Блуменбах владел самой большой в мире коллекцией черепов, сравнивал их, производил расчеты и в конце концов решил, что название «кавказская» наиболее подходит для той расы, которую чаще всего было принято обозначать термином «арийская».
Термин «кавказская раса» в СССР был изъят из научного оборота в 20-е годы и заменен на «европеоидную». Такая замена была произведена только в СССР. Хотя по всему миру этот термин сохранился именно в его кавказском происхождении.
Но тбилисские антропологи в середине 50-х годов, после смерти Сталина, вновь воскресили этот термин. Но уже в значительно более узком смысле и несколько ином звучании. Так в кавказоведческую литературу вошло определение «кавкасионский тип», охвативший горские народы Центрального Кавказа по обе стороны хребта.
Этот термин тогда был принят многими этнологами, такими как Пешель, Гельвальд и другие. К концу XIX века он распространился в научных трудах. Поэтому термин Блуменбаха сейчас употребляется также как составная часть более крупной индо-средиземноморской расы.
Эталон немецких нацистов
Этот тип предположительно, оформился 5-6 тысяч лет назад в период перехода от эпохи бронзы к эпохе железа. Как тут не вспомнить, как Гитлер стремился к Эльбрусу, а эсэсовцы замеряли черепа не догадывавшихся ни о чем кавказцев.
Гениальный немецкий мыслитель Гегель так писал о «кавказской расе» в своей «Философия духа»: «Только в кавказской расе Дух приходит к абсолютному единству с самим собой, достигает самоопределения, саморазвития и тем самым осуществляет всемирную историю. Прогресс осуществляется только благодаря кавказской расе».
С его слов, даже там, «где кавказское племя приходит в соприкосновение с другими племенами, как в Индии или Египте, развитие высшее, историческое начинается с кавказского человека».
Крест, как оскорбление
Знай все это, тот мой знакомый кабардинец, наверное, не смущался бы своего кавказского происхождения под напором боящихся прослыть расистами американцев. Наоборот, стал бы еще четче называть себя именно кавказцем, специально подчеркивая, что оказывается, он, а не какой-нибудь бюргер из Баварии, и есть тот самый истинный ариец.
Проблема даже не в том, что подобные идеи распространяются среди молодежи. А в том, что на этой теме пытаются нагреть руки более циничные и стратегически мыслящие игроки. Я никоим образом не призываю начать использовать против их провокационных теорий чистоты русской нации изложенные выше расовые подходы.
Я просто пытался показать, насколько нелепы и чудовищны провокационные политтехнологические наработки, которыми разжигают ненависть к кавказцам у русской молодежи, склоняющейся к националистическим идеям. Представляю, как бы они были ошарашены, если бы им разъяснили, что их кумир Адольф Гитлер сжигал русских в печах концлагерей, а эталон арийской расы искал на Кавказе.
Эта нелепая история из той же серии, что и с ругательством, которым русские националисты бросаются в адрес кавказцев. Речь идет об их излюбленном оскорблении «хачики» или «хачи», которыми они называют всех выходцев из южных республик. Насколько я понимаю, это прозвище родилось от армянской фамилии Хачикян.
Но как будут относиться к этому прозвищу сами русские националисты, если они узнают, что в основе и фамилии Хачикян, и в основе придуманного ими ругательства «хачи» лежит слово «хач». Это слово во многих кавказских языках означает не что иное, как «крест». И относит все кавказские фамилии, сохранившие в своем имени это слово, к временам первых христианских поколений на Кавказе.
Что общего у русских и кавказцев
Русские, жившие на Кавказе, или люди, имевшие дело с кавказцами, относились к ним по-разному в зависимости от обстоятельств: что-то вызывало уважение, что-то — настороженность и недоверие.
Среди интеллигенции бытовал миф о «благородных горцах», которыми, как водится, принято восхищаться на расстоянии. Но для большинства русских, живущих в Центральной России, Сибири или на Дальнем Востоке, кавказцы оставались своего рода экзотикой. Личные контакты ограничивались покупкой фруктов на рынке (эту нишу кавказцы частично занимали ещё с советских времён), а культурные — двумя-тремя цитатами из Лермонтова и рассказом Толстого «Хаджи-Мурат». В целом же к кавказцам относились скорее благожелательно.
Антикавказские настроения среди жителей крупных российских городов начали формироваться в конце 80-х годов прошлого века. Именно выходцы с Кавказа образовали первую достаточно массовую волну мигрантов, зримо отличавшихся от коренного населения. Сам факт появления людей с иным внешним обликом, менталитетом, поведением и формами социальной адаптации, дистанцирующих себя от сложившегося общества, стал определённым раздражителем для русского населения, обострённым тяжёлыми условиями «переходного периода».
География кавказской экспансии расширялась и расширялась — сейчас она охватывает всю Россию, за исключением, может быть, самых бедных и неудобных для жизни областей. Но, к примеру, заселение кавказцами Центральной России и традиционных русских областей происходит на наших глазах. Успеху кавказских общин в условиях «экономики переходного периода», безусловно, способствовал специфический общекавказский менталитет.
Основными его чертами являются клановость, замкнутость, круговая порука, власть традиционных авторитетов, приоритет племенных обычаев перед законами государства. Это, впрочем, свойственно всем бедным и отсталым обществам, но в данной ситуации играют свою роль чисто кавказские особенности, берущие начало в традициях «набеговой экономики», а также специфическая этика, основанная на безусловном приоритете личных, семейных и племенных интересов перед любыми нравственными принципами.
Этому обществу был неведом «просто человек», который «сам по себе». Любой горец с рождения входил в род и был связан с её членами сложной системой прав и обязанностей, господства и подчинения. Любой чужак априори считался врагом, с которым можно обращаться как угодно (убить, поработить, ограбить, обмануть), если только это выгодно и безопасно. Но и член рода должен постоянно доказывать право на уважение со стороны соплеменников, любой ценой поддерживать свой статус. Отсюда — очень заметная извне потребность кавказцев в постоянном самоутверждении в глазах своих соплеменников.
Увы, первыми распались именно сдерживающие механизмы. Зато такие черты, как родственная солидарность и взаимопомощь как обязанность, нашли себе новое применение — как механизм клановой экспансии.
С точки зрения кавказцев русские, не включённые в систему родственно-клановых отношений, воспринимаются как люди второго сорта, «статисты», а Россия — как зона криминальной экспансии, свободная от традиционных норм и запретов, действующих в своих национальных республиках.
Важно понимать, что проявление всех этих «диких» черт оказалось возможным в силу возникшего в «новой России» правового и ценностного вакуума. Если во времена Российской империи приезжающий, скажем, в Москву кавказец знал, что находится в пространстве русского закона, а в СССР — закона советского, то сегодня официальная мультикультурная концепция «многонационального народа» объективно создаёт ощущение «ничейности» Москвы и других русских городов, которые, как нам сейчас настойчиво внушают, «для всех». Но «для всех» если и бывает, то не надолго. Видя отсутствие хозяина, в т. ч. на символьно-ценностном уровне, кавказским
«пассионариям» ничего не остаётся, как заполнять этот вакуум собой, своими понятиями и правилами.
Итак, тенденция, когда в царской России, да и в СССР представители кавказских элит перенимали у русских европейскую культуру, сменилась на противоположную — стремление далеко не лучших выходцев из горных сёл навязать русским свои порядки. «Чеченец может уехать из аула, но куда уедет аул из чеченца?».
Первым и главным инструментом проникновения кавказцев в Россию и завоевания в ней ведущих позиций является относительно безобидная с виду практика взаимопродвижения.
Это связано с традициями кавказского соперничества. Представители любого кавказского рода стремятся занять самые выгодные, самые престижные и самые важные места. При этом ни о какой честной конкуренции с местным населением речи не идёт: для продвижения используются все доступные средства. В «продвижении» кавказца на то или иное престижное место работы принимают участие все члены рода, способные оказать хоть какую-то помощь.
Помощь может быть разной, начиная от протекции со стороны уже работающего в этой сфере родственника и заканчивая коллективным сбором денег на взятку, без которой в ряде кавказских республик очень сложно устроиться на престижную работу. Неудивительно, что, пропихнув таким способом своего члена на ту или иную должность в госорганах, члены родовой общины рассчитывают на его помощь и покровительство в различных вопросах. Высокое положение родственника воспринимается как общий успех.
Психологию людей, вовлечённых в подобные отношения, отличает высочайшая степень родственного эгоизма (коллективизма, распространяющегося только на «своих») и восприятие практически любой престижной должности как некоего места, полученного «в кормление». В своих действиях они руководствуются почти исключительно мотивами родственной солидарности и мыслят соответствующими категориями. Такие понятия как долг, добросовестное исполнение служебных обязанностей и т. д. современными кавказцами воспринимаются как ничего не значащая условность.
Те же методы, только с большим размахом (и большим успехом) применяются и в России.
На сегодняшний день экспансия этнических кланов с Северного Кавказа в органы государственной власти и управления, милицию, прокуратуру и суды, высшее образование и медицину представляет проблему федерального масштаба. Прежде всего стоит отметить резкое снижение профессионального уровня работы учреждений, захваченных кавказцами. Как правило, продвинутые на значимые места выходцы с Кавказа отличаются низким уровнем профессиональной и общекультурной подготовки, иногда элементарно некомпетентны.
Архаичный этноклановый критерий профессионального отбора и продвижения блокирует любые попытки модернизации государственного аппарата, органов правопорядка и социальной сферы.
Учреждения и организации, где обосновались этноклановые группы, перестают выполнять свои функции и работают только во благо этих групп. Населением России подобные этнизированные институции воспринимаются как чужие и откровенно враждебные интересам большинства народа.
Одним из самых значимых для массового сознания факторов русско-кавказского противостояния является агрессивное поведение кавказской молодёжи в армии, вузах и просто на улицах русских городов.
Не будучи связаны с окружающими ни общим родством, ни общей религией, ни общим местом проживания, молодые кавказцы воспринимают их как абсолютно чужих себе, в отношении которых соблюдение норм морали становится внутренне необязательным. А особенности российской политической системы способствуют тому, что их агрессия по большей части остаётся безнаказанной. Что, в свою очередь, порождает лишь ещё большую агрессию.
Этническая обособленность, выраженная в языке, религии, традиционной культуре, ярко выраженный кровно-родственный характер самоорганизации «землячеств» определяют специфический характер их группового поведения, недружественный по отношению к русским как основной массе населения «русской России».
Справедливое возмущение общественности вызывает и тот факт, что перед лицом современной российской фемиды русские и представители кавказских народов зачастую оказываются неравны.
Русские националисты, хотя они гораздо слабее кавказцев, ставят перед собой куда более опасные цели: они требуют демократизации режима, обеспечения прав граждан на свободу слова, собраний и союзов, проведения честных выборов и многое другое, что с существующим автократическим режимом несовместимо.
Властью заявлено о необходимости модернизации экономики и общественной жизни, что, безусловно, является приоритетной и благородной задачей. В этой связи давайте зададимся вопросом: нужна ли какая-то «модернизация» полукриминальным этническим кланам, установившим прочные коррупционные связи? Нужно ли «гражданское общество» этнократиче-ским элитам, опирающимся на феодальные и родо-племенные порядки и получающим мзду за лояльность? Ответ очевиден. С учётом их влияния это означает заведомый провал всех модернизационных инициатив. Модернизация невозможна в обществе, существенная и влиятельная часть которого консервирует кланово-племенные отношения, да ещё и получает от этого преференции.
По материалам статьи http://vnatio.org/arhiv-nomerov/node83/
Оригинал взят у 
romashka_lazur в Война подбирается все ближе к моему дому.
Пятеро гостей столицы из южных регионов устроили побоище в трамвае № 8 на остановке «ДК Компрессор» на подъезде к метро «Авиамоторная».
ЧП произошло около 8 часов утра 12 ноября.
Пять человек, вошедшие в трамвай через заднюю дверь, не захотели оплачивать проезд. После того как вагоновожатый сказал им, что не повезет безбилетников, кавказцы начали резню.
По данным столичной полиции, всего ранено трое человек.
Какое-то поветрие у кавказцев на тему того, что можно все брать бесплатно если есть ножи.
По окончании матча 15-го тура премьер-лиги «Локомотив» – «Анжи» (1:1) болельщики махачкалинцев подрались с ОМОНом на станции метро Черкизовская, сообщает «Советский спорт».
Бывший пресс-атташе «Ростова» Максим Пономарев сообщил в твиттере, что болельщики пытались бесплатно попасть в метро и кричали «Сдохни, Россия».